Дарья Донцова - Имидж напрокат

Анжелика не обратила внимания на ее слова.

– А потом старуха решила отобрать у Ксении деньги ее гражданского мужа… Сначала оттяпывала нехилые сумы на адвокатов, затем устроила спектакль с подставой Михайловой, преспокойно довела до самоубийства Раису Петровну… Последнее ей было особенно легко обстряпать, она же много лет дружила с Галкиной, знала, как та боится повторить судьбу своей сестры. Найдется ли на свете хоть одна девушка, которая согласится стать членом семьи этих гоблинов да еще родить от Валерия ребенка? Я нет, не согласна. Вдруг малыш унаследует генетику отца или бабки? В общем, свадьбы не будет, – заявила Анжелика.

– Какой гнев! – восхитилась Надежда. – Прямо благородная ярость!

Анжелика подошла к ней вплотную.

– А вы хуже всех. Сами вроде закон не нарушали, но подслушивали, подсматривали, все знали. И отомстить решили. Предали собственную мать. Какая ни есть, она все же мама! Да будь моя мамочка самым страшным человеком на свете, я бы… я бы… я бы никогда…

Анжелика замолчала, прикусив губу.

– Крысы бегут с корабля, – засмеялась Надя. – Что, Лика, сообразила, что нет у хахаля денег, он весь в долгах, только кажется богатым? Дорогое платье тебя восхитило? Туфли? Рестораны? Какая наивность! Валерий не умеет деньгами распоряжаться, они у него сквозь пальцы текут.

– Я не хочу быть членом вашей семьи! Не желаю! У вас все не настоящее… Имидж напрокат.

Надежда усмехнулась.

– Дорогая моя, так и несостоявшаяся невестка. Что ты имела сейчас в виду, произнеся весьма странную фразу: имидж напрокат?

Девушка сжала кулаки.

– Валерий вроде хороший человек, прекрасный доктор. Надежда милая, интеллигентная, отлично воспитанная. Галина Михайловна такая приятная, ласковая, всех вкусным угощает. Но это лишь видимость. Имидж напрокат! Все неправда! Ложь! На самом деле вы… Вы… Вы… Мерзкие! Гадкие! И я за все деньги мира не хочу даже рядом с вами стоять.

Лика зарыдала и убежала.

Я, словно первоклассница, поняла руку.

– У меня остался вопрос. Нина, где вы раздобыли коракор? Рассказывали мне, как Ксения его тщательно охраняет, каждую таблетку пересчитывает.

Волынкина молчала.

– Помощь следствию суд обычно учитывает, – напомнил ей полковник Лукьянов. – В ваших интересах говорить правду.

– Ксюша обычно коракор заранее отсчитывала, клала в отдельную коробку, а вечером тем, кому прописано лекарство, сама его по штучке раздавала, – прошептала Волынкина. – Я говорила вам, Лампа, что пилюли легко подменить, пациент и не заметит, главное, чтобы цвет и форма таблеток совпали. Коракор белый. Я к Ксении в СПА забегала, потихоньку забирала отложенный коракор, а вместо него клала випранин, это препарат типа аскорутина, вреда от него нет, зато пилюли один в один как коракор. Ой, я наконец поняла, кто мне в сумку все подсовывал – Галина Михайловна! Она в клинике, как дома, всюду пройти может. Ей все доверяли, считали своей. Как она могла?!

– И я тебе доверяла, – прошептала Ксения, – считала сестрой. Как ты могла?

Вопросы повисли в воздухе и остались без ответа.

– Пообщаешься с некоторыми людьми и кажется, что участь полной сироты без каких-либо родственников не самая плохая, – вздохнул Костин, когда люди полковника Лукьянова увели всех участников беседы. – Да уж, зря Милов решил нас нанять для расследования смерти Зайчевской, вон что вышло.

Я встала и пошла к чайнику.

– Ну, он не предполагал такого поворота событий. Не знал, чем его бойкая мамаша занимается, помыслить не мог, что Галина Михайловна способна на такие трюки.

– Надеюсь, в сейфе, оригинально спрятанном на погосте, действительно найдутся документы, благодаря которым Валерий Борисович Милов надолго очутится за решеткой, – сказал Костин. – И хорошо бы мамашу его, которая руками Нины убила Галкину, тоже крепко заперли. Теперь, когда все ясно, можно провести спокойный вечер у телевизора.

– Не все ясно, – вздохнула я. – Где деньги Козланюка?

– Если они есть, – заметил Володя, – Ксения купила дом, отправила старшего мальчика в очень дорогую школу, отдала огромную сумму Галине Михайловне.

– Нина многократно говорила, что Михайлова тратила запас только на мальчика, – напомнила я, – возможно, в тайнике осталась не одна копеечка. Но сомневаюсь, что Ксения расскажет, на каком поле золотые дукаты зарыты. Она до сих пор любит Козланюка и свято следует его воле.

– Если ей предложат кое-что взамен, может, она не устоит, – предположил Костин.

– Что, например? – удивилась я. – Что для Ксении может быть важнее Родиона Харитоновича?

– Нину точно осудят, – мрачно сказал Вов-ка, – следовательно, мальчики попадут в детдом. А вот Ксения может остаться на свободе, она же никого не убивала. Ну да, думая, что помогает Родиону, отсчитывала деньги на адвоката, но ведь не побег готовила. Ее можно упрекнуть в незаконном общении с пожизненно заключенным. Однако в реальности Михайлова ни с кем не связывалась, ее Милова-старшая дурила. Хороший адвокат вытащит Ксению сухой из болота. За что еще ее наказывать? Разве что за сокрытие от следствия денег Козланюка. Ксения получит крохотный срок, а казну все равно не сдаст. Только вот если предложить ей сделку: она прощается со всем, что награбил Козланюк, а ей за это вопреки закону разрешат усыновить мальчиков, тут она, уверен, дрогнет.

– Нину Волынкину, Галину Михайловну и Валерия Миловых посадят, до Леонида же Самсонова в Америке не дотянутся, – вздохнула я. – А жаль.

Костин пошел к кофемашине.

– До суда далеко, сначала следователь поработает. Ты домой?

Я на пару секунд задержалась с ответом.

– Нет. К невропатологу на прием.

– Зачем? – спросил Володя. – Вроде ты не псих.

– Сумасшедшим нужен психиатр, – поправила я. – Меня волнует, что после падения с лестницы я видела глюки. Енота в своей палате. Потом там же спортивную сумку, из которой торчала чья-то нога с приклеенной к подошве ботинка запиской «Не трогать убитого, голову откушу». Лису в парке, одетую в розовое платье. Причем в последнем случае к зрительной галлюцинации добавилась слуховая – лисица предложила мне конфетку.

– И до сих пор зоопарк видишь? – поинтересовался Володя. – Даже когда из медцентра уехала? Домой енот с лисой приходят?

– Пока нет, не являлись, – поежилась я. – Но где гарантия, что опять с ними не встречусь? Надо поговорить с доктором, сделать анализы. Может, какие лекарства попить? Чувствую себя прекрасно, ничего не болит, голова не кружится, соображаю нормально, однако неспокойно как-то.

Костин ухмыльнулся:

– Хочешь, я тебя за пять секунд вылечу от рецедива глюков?

– Как? – удивилась я.

– Сядь, – велел друг. – На, глотни кофейку. Признаюсь, мне твои истории про животных не понравились, поэтому я решил сам побеседовать с врачом в центре Милова, еще когда ты там была. Забыл только о результате тебе сообщить. Валерий Борисович экономит на всем, доктора у него не из лучших, но невропатолог оказался знающим. Начали мы с ним толковать, и тут его медсестра, весьма симпатичная Машенька, как начала смеяться… А потом и говорит: