Наталья Александрова - Магистры черно-белой магии

Курт внимательно ознакомился с содержимым конверта и удовлетворенно улыбнулся. Его порадовал не столько аванс – Курт спокойно относился к деньгам, поскольку их у него было достаточно, кроме того, размер аванса был стандартным, – сколько заказанный объект. Председатель компании «Петройл», один из богатейших и влиятельнейших людей в городе Аркадий Бураго! Курт представил себе, какая у него мощная и хорошо организованная охрана, как трудно будет выполнить заказ. Именно это его и радовало – Курт спокойно относился к деньгам, но очень любил свою работу, и чем труднее было выполнить заказ, тем большее удовлетворение он приносил Курту. Кроме того, ликвидация такого влиятельного человека, как глава компании «Петройл», еще больше повысит его, Курта, профессиональный рейтинг, и без того достаточно высокий.

Теперь начиналась самая сложная, самая кропотливая фаза работы – подготовка.

Курт начал следить за Бураго в первый же день после получения заказа. Он побегал по дорожкам Таврического сада в неброском темно-синем спортивном костюме, внимательно окидывая быстрыми взглядами импозантный серый дом стиля «модерн», где жил его «клиент». Окна выходили в сад, но были прикрыты жалюзи. В подъезде, разумеется, располагался пост охраны, на улице, возле дверей были закреплены видеокамеры…

Что ж, Курт тоже не остался в долгу: увидев в саду игравшую с ребенком симпатичную молодую мамашу, присоединился к чужой семейной идиллии и как бы нечаянно забросил «летающую тарелку» на дерево. Ребенок заплакал, мамаша рассердилась на «неуклюжего дядю», а Курт тут же с извинениями полез на дерево. Там он быстро и незаметно установил свою маленькую видеокамеру, достал тарелку и возвратил рыдающему малышу, тут же ретировавшись к глубокому разочарованию мамаши.

Как и положено человеку его профессии, Курт имел внешность неяркую, незапоминающуюся, хотя происхождение его было достаточно необычным – отец его был поволжский немец, а мать – лезгинка. Встретились родители в Казахстане, куда попали со своими семьями в результате известных перегибов в национальной политике.

От немецкого отца Курт унаследовал аккуратность, педантичность и выдержку, от кавказской матери – временами прорывающийся сквозь немецкое спокойствие темперамент. В совокупности эти качества делали его прекрасным мастером своего опасного и рискованного ремесла. Унаследованная от отца лютеранская религия вместе с немецким именем и фамилией увеличивали перевес отцовских качеств в его облике и характере. Никому не приходило в голову отнести его к «лицам кавказской национальности», и это было для него очень удобно. Курт посещал лютеранскую церковь, что находится на Невском проспекте, периодически делал умеренно щедрые взносы в церковные благотворительные фонды и был в приходе на хорошем счету. Пастор Пауль относился к нему с симпатией и время от времени пытался сосватать ему какую-нибудь скромную девушку из хорошей лютеранской семьи, но всегда наталкивался на сдержанное, но непоколебимое сопротивление. Пастор пожимал плечами и отступался: он не мог знать, что наличие семьи недопустимо для Курта по чисто профессиональным причинам.

Придя домой, Курт настроил аппаратуру на камеру в Таврическом саду и включил систему записи видеоизображения. Просмотрев через сутки накопившийся материал, он выяснил, что Бураго приезжает домой в восьмом часу, естественно, на черном «шестисотом» «Мерседесе» с шофером и охранником, его высаживают прямо у подъезда, после чего «клиент» с охранником проходят в дом, а шофер отгоняет машину куда-то в гараж. «Мерседес», разумеется, бронированный, проходит Бураго от машины до подъезда очень быстро, при этом его заслоняет корпус автомобиля и прикрывают два охранника – свой и дежурный по подъезду, выходящий ему навстречу. Так что здесь проводить операцию достаточно сложно.

В загородной резиденции, куда Бураго уезжает по выходным, система безопасности еще сложнее: охрана на вышке, телекамеры по периметру забора. Машина въезжает прямо в гараж – там не подберешься.

По ходу дела Курт внимательно ознакомился со всей возможной информацией о компании «Петройл». Наиболее интересными ему показались статьи о проводимой компанией благотворительности. Все крупные фирмы в городе в целях рекламы и привлечения общественных симпатий занимаются крупными благотворительными проектами – тем более что это помогает снизить налоги. Компания «Петройл» выбрала объектом своих благодеяний школы и интернаты для детей, отстающих в развитии. Причем, по наблюдению Курта, вся благотворительная шумиха особенно развернулась после убийства главного конкурента «Петройла» Вадима Крутицкого.

Представители «Петройла» формировали общественное мнение в городе и за его пределами, вложили огромные деньги в рекламу. Щиты с огромными красными буквами на синем фоне были расставлены где только можно. При таком натиске акции конкурентов – «Городской Нефтяной Компании» резко упали вниз, тем более, что фирма потеряла своего председателя и, несмотря на то, что был назначен уже новый – Антон Ребров, о чем Курт прочел в той же газете, но все же «Городской Нефтяной Компании» было в данный момент не до рекламы и благотворительных дел.

Отдел связей с общественностью компании «Петройл» заботился о том, чтобы ни одно из добрых дел не оставалось в тайне, чтобы все как можно шире освещалось прессой и телевидением, поэтому Курт очень быстро узнал о готовящейся на днях благотворительной акции – передаче интернату для детей с замедленным развитием, расположенному в Удельной, прекрасного экскурсионного автобуса. Акция должна была проходить в сквере перед зданием интерната, были приглашены представители средств массовой информации, а вручать директору интерната ключи от автобуса собирался, конечно же, сам Бураго.

Более удобного случая для выполнения заказа нечего было и ждать.

Надежда встрепенулась на звук звонка:

– Дмитрий, мама пришла!

Но первоклассник уже летел со всех ног к входной двери. Он только позволил Надежде открыть замки, а потом отпихнул ее и повис на шее у миловидной молодой женщины.

– Ой, простите, Надежда Николаевна, я опоздала… Договорились на шесть часов, а сейчас…

– А сейчас пять минут седьмого! Зачем же вы, Вероника, так бежали, запыхались совсем?

– Да что вы! А у меня на часах уже скоро семь. Ну надо же, так спешить стали!

– Дай мне! – Дима выхватил часы у матери из рук и побежал в комнату.

– Я знаю, что с ними нужно сделать: на один камушек положить, а другим прихлопнуть!

– Димка, ты с ума сошел, они же золотые, папин подарок!

Из комнаты послышалась возня, звук шлепка и визг. Надежда, улыбаясь, надевала пальто в прихожей, когда появилась Вероника уже без шапки с всклокоченными волосами.