Наталья Александрова - Дегустация волшебства

– Спасибо, Семен, – Штабель благодарно кивнул. – Не зря я тебе деньги плачу. Кстати, появление этой копии тоже интересно, учитывая игры вокруг украденного Жибера и его продажи… С тобой же, козел, – он повернулся к Толяну, – стоило бы разобраться раз и навсегда: закатать в бетон и положить в фундамент нового дома с элитными квартирами… Да не трясись ты, не трясись! Поживешь еще! Хоть и нет от тебя никакого проку. Эй, Лаврушка!

На окрик хозяина появился невысокий коренастый парень явно кавказского вида.

– Что там у тебя, в этом твоем… как его… Запечье?

– Рамазановы не платят, – жалостно отрапортовал кавказец. – Шадыбин клянется, что нет оборота, даже на водке никакой прибыли…

– Вот туда поедешь, – повернулся Штабель к Рыжему. – Слышал такой райцентр – Подпорожье? От этого Подпорожья раз в три дня ходит катер до поселка Запечье, никак иначе туда не добраться. Крупный культурный центр, отдали за долги. Лаврик тебе все объяснит. Сможешь там порядок навести, деньги выбить – оставлю в команде, не пойдут дела – уж извини, я тебя и так долго терпел.

Рыжий Толян переводил пустые голубые глазки с шефа на Эрлиха, с Эрлиха на Лаврушку и вполголоса повторял:

– Раз в три дня катер? Ох, блин! Запечье? Ну, растудыть твою…

– Кстати, – снова повернулся к нему Штабель, – там, в этом Запечье, больша-ая птицеферма. Гусей одних… Чертова прорва! Налюбуешься…

Когда Толян, поддерживаемый Лаврушкой, удалился нетвердыми шагами, Штабель повернулся к Эрлиху:

– Что ты об этом думаешь?

Тот молча развел руками, а потом добавил ехидно:

– Вы, Сережа, платите мне за экспертизу. Вы предъявляете мне картины, а я говорю, чьи это работы, у кого украдены и сколько стоят на рынке. Иными словами, выражаясь вашим языком, я отвечаю на ваши конкретные вопросы. Данный же вопрос риторический. Отвечу только, что, по моим подозрениям, Шагал уплыл в неизвестном направлении. Подозреваю также, что профессор Аристархов, даже если бы хотел, не смог бы ответить вам, куда делся Шагал. Вряд ли он стал вывозить картину за границу таким ненадежным способом, зная, что это не копия, а безумно дорогой Шагал.

– Да, с Аристарховым трудновато будет справиться, – задумчиво пробормотал Штабель. – Ни за что старый черт не расколется… Плакал мой Шагал.

– Насколько я знаю, он не совсем ваш… – начал было Эрлих, но перехватил взгляд Штабеля и счел за лучшее замолчать.

Весь вечер Штабель выглядел расстроенным, ужинал в ресторане без всякого аппетита, чем очень обидел знакомого официанта. Штабель не любил закатывать гулянок с развеселыми девицами, в ресторанах бывал в небольшой достаточно трезвой компании, требовал только безукоризненного обслуживания, но зато всегда давал огромные чаевые, поэтому официант был очень озабочен услужить. Но высокий гость в этот раз, похоже, даже не замечал, что он ест.

После ресторана Штабель дал шоферу адрес небольшой, но уютной квартирки на окраине города, предварительно позвонив туда по телефону. Там ждала его Женя.

Ему понравилось, что она не повисла на шее прямо в прихожей, не обслюнявила лицо поцелуями – словом, не изображала бурную радость.

– Что молчишь? – все же спросил он. – Не рада?

– Рада, – ответила она, – а суетиться, хвостом вилять, как собачка, – это не для тебя. Ты ведь не простой клиент.

«Верно, – подумал про себя Штабель, – правильно себя ведет девочка».

– Ты по делу… или – так? – нерешительно спросила Женя.

«Все она знает, все видит, зачем я приехал, – неожиданно подумал Штабель. – Однако будет и дело… потом».

– Устал я что-то сегодня, – пожаловался он.

Женя все поняла. Она прошла за ним в комнату и кивнула на расстеленную тахту. Раздеваясь, он привычно отключил мобильник, чтобы не потревожил в самый неподходящий момент.

Через некоторое время в комнате установилась тишина и вспыхнул огонек зажигалки. Женя раскурила две сигареты и протянула одну Штабелю.

– Не скучно тебе здесь одной в четырех стенах? – спросил он, глубоко затянувшись.

– Не скучно, – усмехнулась она. – У меня вроде как отпуск. Сплю, книжки читаю.

– Книжки? Книжки – это хорошо, – протянул он. – Ты для этого и ушла от Мусы ко мне, чтобы книжки читать?

– Не для этого, – согласилась Женя. – А ушла я, потому что надоело.

– Верю, – кивнул он. – Ты слишком хороша, чтобы каждый день под пьяных мужиков укладываться. Так что давай-ка, девочка, поработай на меня. Нашли мы этого твоего профессора… из Эрмитажа. Фамилия его Фиолетов, Георгий Фиолетов, и не профессор он вовсе, а кандидат наук. Работает в отделе французской живописи. Ты вроде в прошлый раз говорила, что ему понравилась?

– Старалась, – усмехнулась Женя. – Остался доволен.

– Верю, – снова согласился Штабель. – Ты девочка способная, я только что в этом убедился. Организуем мы тебе с ним встречу будто бы случайно, а там уж сама смотри по обстоятельствам.

– В постель его уложить?

– Не без этого, – согласился Штабель. – Может, и выболтает тебе кое-что важное.

«Сам говорит, что я слишком хороша под мужиков укладываться, а сам именно это мне и предлагает, – думала Женя. – Какая разница, что этот Гоша из Эрмитажа не бандит, а искусствовед? В постели все одинаковые».

Однако вслух она ничего не сказала, и даже отвернулась, чтобы Штабель не смог ничего прочитать по ее глазам.

Таксисты от аэропорта ломят несусветную цену, нечего было и думать ехать на машине. Пришлось трястись в маршрутке, а после в метро.

Всю дорогу Надежду Николаевну распирала гордость за содеянное, хотя, по правде сказать, гордиться было нечем. Однако она сумела спасти от вывоза за рубеж народное достояние, слабо возражала себе Надежда. Пусть копия спокойно летит в Париж, а подлинник вернется в Эрмитаж.

Дома никого не было – понедельник, Сан Саныч сегодня работает с утра до позднего вечера – читает вечерние лекции пользователям персональных компьютеров. Кот Бейсик страшно обрадовался, что Надежда вернулась пораньше – можно было попытаться уговорить ее на внеочередное кормление. Пока же он тщательно потерся о Ленины черные брюки и с большим интересом принялся обследовать пакет с картиной.

– Бейсик, сейчас же отойди, это же картина из Эрмитажа, народное достояние! А ты хочешь об нее когти поточить! – возмутилась Надежда.

Бейсик отскочил в сторону, выгнул спину и дал понять, что он совершенно не собирался трогать какую-то картину, тем более что она противно пахнет свежей краской.

Надежда отнесла холст в комнату, развернула и благоговейно уставилась на гусей.

– Сколько трудов! А гуси-то, как живые… И репродуктор тоже… «Нас утро встречает прохладой…» – запела она и рассмеялась: