Дарья Донцова - Магия госпожи Метелицы

– У тебя просто комплекс, – отмахнулся Андрей. – Твое отчество далеко не самое дурацкое. Лет десять назад у меня свидетелем по делу проходила Незабудка Тигровна. Ее дед назвал сына Тигром, мотивировал свое решение просто: есть имя Лев, почему не быть Тигру? А отец продолжил традицию, дочке объяснил: «Никого не удивляет Роза Львовна, а почему бы не быть Незабудке Тигровне?»

– Вот идиоты, – фыркнула я. – А что с этим Кожзамом?

– Кокозас Иванович по образованию учитель химии, – сказал Платонов, – преподавал в школе, но в девяностом году уволился, больше никаких сведений о его работе нет. Несколько лет назад Хатунова взяла его преподавать… физику. Учительница химии у нее уже была, Шитова Мария Геннадьевна работает с момента основания гимназии. Думаю, Кокозас много лет был частным репетитором без официального оформления. Он долгое время жил в коммуналках, а в тот год, когда пошел работать к Полине, купил неподалеку от школы однокомнатную квартиру. Но ничего дурного за ним не числится. В школах дефицит педагогов-мужчин, а физику он мог выучить. Я просто придираюсь.

– Ни разу его не видела, – удивилась я.

– Он вообще-то вне подозрений, – вздохнул Платонов, – лежит в больнице, аппендицит ему вырезали, случилось осложнение, больше месяца в клинике валялся, на днях его выписали.

Я налила в бокал минералки.

– А что настораживающего у Соевой?

– Она по образованию врач, после окончания института работала патологоанатомом в судебном морге, потом удачно вышла замуж, бросила службу, занялась исключительно семьей. Некоторое время назад супруг Соевой скончался. Вскоре после его смерти Вера осела в школе. Она не педагог.

– Ничего особенного, – пожала я плечами, – библиотекаршей в гимназии можно работать без диплома педвуза.

– У тебя телефон мигает, – сказал Андрей.

Я взяла трубку.

– Слушаю вас.

– Виола, твой поезд ушел, – визгливо произнес женский голос.

– Кто вы? – разозлилась я.

– Только не отсоединяйтесь, до вас невозможно дозвониться, – зачастила незнакомка, – а если вы отвечаете, то бросаете трубку! Это некрасиво! Я жена Великого с большой буквы. Мерзкий «Элефант» не желает его печатать! Прикажите Зарецкому…

– Простите, пожалуйста, – остановила я тетку, – как вас зовут?

– Альтаир Ногова-Архангельская, – представилась собеседница. – Просветленные обращаются ко мне просто Царица. С большой буквы.

Я напрягла память. Ногова-Архангельская? Фамилия редкая, но я ее уже слышала, так звали женщину, которая, несмотря на сопротивление секретарши, прорвалась недавно в кабинет Зарецкого.

– Ваше время истекло, – вещала тем временем Альтаир, – зодиакальные карты подсказывают: Арина Виолова, как писатель, закончилась, более вы ни одной книги не напишете, а в вашей личной жизни будут происходить ужасные события. Превратитесь в неуправляемую обжору, будете есть то, к чему ранее и прикоснуться не могли. Еще вижу кирпич, падающий на вашу машину, поэтому осторожнее…

Я сбросила вызов.

– Сказали что-то неприятное? – насторожился Платонов.

– Вокруг много сумасшедших, – вздохнула я. – Мой телефон откуда-то узнала Царица с большой буквы, жена Великого литератора Ногова-Архангельского. Звонит во второй раз. В первый, пару месяцев назад, прикинувшись тобой, назначила мне свидание в кафе, когда я пришла… [4]

Андрей вытаращил глаза.

– Ты не поняла, что беседуешь не со мной?

Я смутилась.

– Из трубки несся охрипший бас, «Платонов» сказал, что сорвал голос, у него срочное дело, требуется помощь. Я ринулась в ресторанчик, там официантка вручила мне конверт, в нем был листок бумаги с фразой: «Виола, твой поезд ушел». Официантка сообщила, что некий мужчина, внешность которого она не запомнила, дал ей тысячу рублей и попросил передать послание госпоже Таракановой, показал мою фотографию. Я поняла, что меня обманули, разозлилась, решила найти шутника и наказать его, но потом остыла и забыла про него. И вот теперь звонок от Царицы, кстати, ее имя Альтаир. Дамочка произнесла ту же фразу: «Виола, твой поезд ушел», а потом понесла чушь про то, что я более не напишу ни одной книги, и вообще мне следует быть осторожнее, потому что на мою машину кирпич упадет, меня ждут впереди сплошные неприятности, я буду пожирать в большом количестве еду, которую ранее не трогала.

– Ее номер определился? – деловито спросил Платонов. – Дай-ка свой телефон.

– Она просто сумасшедшая, – попыталась я остановить приятеля, – таких много. Раньше мне звонили странные люди, говорили гадости, всплеск таких вызовов приходится на октябрь и март. У шизофреников и иже с ними обострение наступает осенью и весной. Я пару раз меняла номер, а потом сообразила, что надо оформить договор с оператором не на себя, и психи перестали названивать.

Андрей схватил мою трубку.

– Царица предприимчива, она, несмотря на все твои ухищрения, установила твой сотовый и угрожает тебе. Так, секундочку. Алло, Валера, запиши номерок, пробей по базе и скажи, кому он принадлежит. Нет, сию секунду. Да! Горит! Жду.

– Зря нервничаешь, – попыталась я утихомирить приятеля, – никто в мою машину камни швырять не станет, лучше скажи, ты открыл папку, за которой меня отправила Вера Борисовна?

– Да, – сказал Платонов, – это оказалось совсем не трудно, ножницы по металлу прекрасно справились с задачей. Если материал, из которого изготовлена обложка, фиговый, зачем оснащать папку кодовым замком?

– Не у всякого человека есть под рукой ножницы по металлу, – ответила я. – Их еще поискать надо. У меня дома, например, их нет, только для бумаги. Что там было?

Платонов взял свой мобильный.

– Фото, вот смотри.

Я уставилась на экран. На первом снимке была запечатлена компания людей, всем на вид не более тридцати лет. Группа находилась в странном помещении с низким сводчатым потолком. Три девушки сидели на старом обшарпанном диване, один парень стоял слева от подлокотника, двое расположились на полу, последний находился за письменным столом, на котором лежала стопка газет и какие-то книги, на стене висел лозунг «Свобода или смерть».

– Привет от Льва Тихомирова, – пробормотала я.

– Знаешь кого-то из них? – удивился Андрей.

Я пустилась в объяснения.

– Нет. Лев Тихомиров организовал в тысяча восемьсот семьдесят девятом году после распада организации «Земля и воля» террористическую группу, которую назвал «Свобода или смерть». Она просуществовала недолго, потом часть ее членов присоединилась к организации «Народная воля», которая не один раз совершала теракты. Народовольцем был брат Ленина Александр Ульянов, он покушался на жизнь императора Александра Третьего. Есть легенда, что Владимир Ульянов-Ленин, узнав об аресте брата, произнес: «Мы пойдем другим путем». К чему привел этот путь, ты прекрасно знаешь.