Татьяна Луганцева - Перышко из крыла ангела

— Чего так? Роковой красавец, да? — неожиданно игриво подмигнул доктор «скорой помощи».

— Да, и красавец, и роковой, — слабо улыбнулась Лукреция.

— Ты чего на меня гонишь? Я за нее тут, понимаете ли, заступаюсь… — удивился Кристиан.

— Ага! Только я тебя как вижу, так сразу же получаю удар по затылку или по животу.

— Мы можем исправить эту ситуацию. Прервать, так сказать, череду неприятных совпадений, — сказал Родионов.

— Каким образом?

— Ну, например, я приглашу тебя на ужин в хороший ресторан. Там нас не тронут.

— Э, ребята, — захихикал врач, — это уже без меня. Вы просто созданы друг для друга. Лукреция и Кристиан! Я не могу! — продолжал веселиться он.

Лукреция стояла в грязной оборванной одежде и пыталась вдохнуть полной грудью. А рядом с ней мужчина — мечта любой женщины, правда, тоже в весьма потрепанном виде.

— Так что насчет ужина? — спросил Кристиан.

— Ты серьезно? — уставилась на него Лукреция.

— Вполне.

— Пригласи лучше ту блондинку, что висла на тебе весь вечер, — ответила она.

— Какую блондинку? — искренне удивился Родионов.

— Я наблюдала за вами, когда была елкой, — ответила Лукреция. — Тьфу, что я несу…

— Не помню ни о какой блондинке, — пожал он плечами и закурил. — Я должен тебе денег.

— Чего? — не поняла Лукреция.

— Скажи мне счет. Я завтра перечислю пять миллионов. Мало? Десять! Достаточно?

— Ты головой, что ли, тронулся? С чего вдруг?

— Ты спасла мне жизнь! Я хочу отблагодарить. Что в этом такого? — не понимал Кристиан.

— Ты обещал организовать гастроли ансамблю «Рябинушка», — захлопала Лукреция ресницами, словно намеревалась расплакаться.

— Опять ты за свое! Хорошо! Обещал — сделаю! Завтра же свяжусь с директором.

— Вот и славно! А больше ничего и не надо!

— Мне неудобно как-то… А деньги-то тебе не помешают.

— Прекрати, Кристиан! Я бы так поступила ради любого человека, которого убивали бы на моих глазах. И потом, я тебе спасла жизнь, ты — мне. Я бы тоже не выбралась без тебя из этой передряги. Поэтому — как там говорят в боевиках? Мы квиты!

— Странная ты женщина. А как же ужин? — спросил Кристиан.

— Давай без этого, — поежилась Лукреция, прекрасно понимая, что ничего общего между ними быть не может.

— Мне впервые отказывают, — усмехнулся Кристиан. — Прикольно…

— Только я не поняла, ты расстроился или обрадовался?

— Сам не знаю, что чувствую. Еще не разобрался.

— Ты считаешь, правильно изменять жене? — спросила Лукреция.

— Ну и вопрос! Наверное, нет. К сожалению, когда я был женат, то изменял. Но каждый ищет себе оправдание.

— Какое же оправдание нашел для себя ты? — поинтересовалась она.

— Молод и горяч, — протянул Родионов, и Лукреция как завороженная смотрела на его красивый профиль со слегка подбитой скулой.

— Был женат? — переспросила она.

— Ну а чему ты удивляешься? Я много лет женат на своей работе.

— Зачем так убиваться? Семья важней всего, — сказала Лукреция.

— У меня есть дочь, так что я не совсем один. А бизнес давно бы уже бросил и уехал куда-нибудь на Багамы и провел там остаток жизни, покачиваясь в гамаке с бокалом рома.

— Гамак треснет, — ответила Лукреция, и Кристиан разразился веселым смехом:

— Без движения растолстею, и точно треснет. Или сопьюсь. А если все оставить как есть, то умру от сердечного приступа. Так что какая разница? Я не могу все бросить не из-за себя, а из-за тысяч людей, которые верят в меня и работают на меня. А у тебя есть семья?

— Нет, не сложилось. Только не надо повторять, что это из-за моего характера! — сразу же предостерегла Лукреция.

— Я даже не думал об этом! — воскликнул Кристиан и бросил окурок в сторону.

Окурок прочертил в воздухе огненную дугу и погас, словно звезда упала с неба, а Лукреция не успела загадать желание. В это мгновение воздух сотряс истошный женский крик:

— Лукреция! Ты жива! Слава богу! Нас разлучили, я не знала, что и думать! Потом вроде сказали, что жертвы только преступники, но я не могла тебя найти!

Лукреция и Кристиан обернулись на крик — к ним неслась Анна в костюме снеговика, точнее, в том, что от него осталось. Средний шар, весь в грязи, был порван, а голова со сломанным носом-морковкой болталась сзади, как капюшон. Ну и как неслась… Еле передвигалась.

Кристиан тихо присвистнул.

— Это моя подруга Анна, — ответила Лукреция и поспешила ей навстречу.

— Я так и понял, — задумчиво протянул Родионов.

— Я даже боюсь тебя будить, — робко заглянула в комнату дочери Галина Петровна.

— Чего так? — зевнула Лукреция.

— Так вроде на работу тебе пора.

Лукреция посмотрела на часы и вскочила.

— Конечно, пора! Что же ты меня не разбудила!

— Я думала, может, ты на больничном. Просто меня не хочешь расстраивать. Я же все понимаю и терпеливо жду, когда ты доверишься родной матери и расскажешь, что с тобой происходит.

— Мам, со мной все в порядке. Никаких больничных!

Лукреция вскочила с кровати и побежала в ванную, но в коридоре просто остолбенела. Вся прихожая была заставлена корзинами с цветами — розами, орхидеями, герберами и даже гиацинтами.

— Мама, что это? Ты на время приютила цветочный магазин? Или наша квартира временно переоборудована под склад?

От цветов исходил такой дурманящий аромат, что Лукрецию затошнило. Галина Петровна прошествовала мимо ошарашенной дочери с гордо поднятой головой.

— Кто-то хочет или отнять тебя у меня, или убить этим ароматом, — сказала она.

— Чего? Я не поняла.

— Эту красоту принесли сюда в шесть утра, во всех корзинках есть записки. Это все для тебя. С кем ты познакомилась, дочь? С маньяком, сумасшедшим или миллионером? А может быть, он садист? Сначала избивает тебя, а потом заглаживает свою вину таким нетривиальным способом? — спросила Галина Петровна.

— Это все мне?

Лукреция медленно сползла по стенке и вытащила маленький конверт из стоящей рядом с ней корзины. В конверте оказалась записка — красивые стихи о любви, внизу стояла подпись: «К».

— В каждой из корзин такие конверты, а в них разные стихи, но все они о любви, — пояснила Галина Петровна. — И везде эта загадочная буква «К». Может быть, котик?

— Это невозможно, это невероятно, — качала головой Лукреция, разглядывая это буйство красок.

— Так что это, Лукреция? — шмыгнула носом расстроенная мама.

— Я пока только догадываюсь. Как только буду знать точно, сразу же скажу тебе, я обещаю, мама.

— Он женат? Хоть это ты можешь сказать? — спросила Галина Петровна.

— Нет.

— Не можешь сказать?

— Не женат.

— А психически нормален?

— Мама, прекрати! Что за допрос? Вполне нормален, если мужики вообще способны быть нормальными. И хватит шмыгать носом. Ты словно хоронишь меня! Но траурных венков здесь пока нет.