Наталья Александрова - Позолоченный ключик

— Почем я знаю, — возразил Лёня. — Может, шкафчик пустой! Может, там нет никакой собаки?

— Слова джентльмена!

— Не верю, как говорил Станиславский!

— Ну, хорошо, пойдемте к шкафчику!

Похититель подвел Лёню к одному из шкафчиков. Лёня прислушался и услышал доносящееся изнутри негромкое поскуливание.

— Ну, теперь вы верите?

— Допустим!

Лёня достал из кармана позолоченный ключик и сжал его в руке. Похититель точно так же сжимал в руке ключ от шкафчика.

— Меняемся на счет три! Раз, два…

На счет три произошел молниеносный обмен ключами. Получив свой ключ, похититель тут же скрылся в боковом проходе между шкафами. Лёня дрожащей рукой вставил свой ключ в скважину, повернул его, открыл дверцу…

Внутри шкафчика лежала большая спортивная сумка. В душе у Лёни шевельнулось нехорошее предчувствие: сумка была слишком большой для Пу И. Тем не менее оттуда доносилось до боли знакомое тоненькое поскуливание.

Лёня потянул молнию, открыл сумку… И горестно застонал: вместо Пу И в сумке спокойно спала большая рыжая дворняга. Тут же, на дне сумки, лежал маленький плеер, из которого и доносился голос Пу И. А сверху к плееру была прилеплена записка следующего содержания: «Однако за время пути собака могла подрасти».

— Они еще и издеваются! — воскликнул Маркиз и завертел головой в поисках вероломного похитителя.

Но того давно уже и след простыл. Разумеется, он заранее подготовил пути отхода.

Зато от звука Лёниного голоса дворняга в сумке проснулась, широко зевнула и выскочила из шкафчика. Оглядев Лёню, она завиляла хвостом и села у его ног.

— А тебе что нужно? — прикрикнул на собаку Лёня. — Иди по своим делам!

Дворняга, однако, стукнула хвостом по полу и преданно посмотрела на Лёню, давая ему понять, что у нее нет никаких более важных дел, чем служить Лёне в меру своих скромных способностей.

Лёня развернулся и зашагал к выходу, опустив глаза в пол. Он заранее представлял, что сейчас выскажет ему Лола. Дворняга шла за ним, постукивая когтями по кафельному полу.

— Отстань! — крикнул на собаку Лёня.

Та на мгновение остановилась, взглянула на него глазами, полными обиды, и тут же пошла следом.

Когда Лёня прошел мимо охранника, тот выпучил глаза и воскликнул:

— Откуда собака?! Сюда нельзя с собаками!

— Я к этой собаке не имею никакого отношения! — честно ответил Лёня и вышел в холл.

Тут же навстречу ему бросилась Лола.

— Где он? — воскликнула она, прижав руки к груди. — Где мой дорогой Пу И?

— Ты понимаешь, Лола… — начал Маркиз. — Они… они меня обманули.

— Что значит — обманули? — перебила его Лола. — Я еще раз спрашиваю — где Пу И? И что это за страшилище? — Она указала рукой на дворнягу, которая села возле Лёниных ног и умильно смотрела на него. — Где ты откопал этого урода?

— Это не урод, — машинально возразил Лёня. — Это соучастник преступления. Они подсунули его вместо Пу И…

— Что?! И ты… ты мог перепутать моего маленького ангела с этим кошмарным созданием?

Лёня молчал, уставившись каким-то странным взглядом на собственный рукав.

— Что ты молчишь? Что молчишь? — кричала на него Лола. — Тебе нечего сказать? Что мы теперь будем делать? Как мы вернем Пу И, моего дорогого, любимого Пу И?

— Постой, — перебил ее Лёня, снимая с рукава какую-то пушинку. — Посмотри, что это, по-твоему?

— Что ты мне зубы заговариваешь? Тебе нечего ответить — так и скажи! О чем ты вообще думаешь?

— Я думаю как раз о том, как спасти Пу И! И все же — что это такое?

— Да какая разница? Ну, перышко…

— Интересно, как оно оказалось у меня на ру-каве…

— Да что оно тебе далось? Наверное, от Перришона прилетело…

— А вот и нет, оно не попугайское — слишком маленькое, и цвет совсем не такой. По-моему, это перышко канарейки…

— Ну что ты привязался ко мне с этим дурацким перышком? Мне до него нет никакого дела! Я думаю только о Пу И!

— Я тоже о нем думаю. И это перышко наводит меня на определенные мысли.

— Мысли?! Не смеши меня! — Лола горько расхохоталась. — Да у тебя никаких мыслей отродясь не было!

— Я понимаю, что ты очень расстроена, — Лёня с обидой взглянул на боевую подругу. — Но все же не говори того, о чем впоследствии пожалеешь!

— Да я вообще не собираюсь с тобой разговаривать! Не имею такой охоты! Знаешь, есть такие детские стихи: «не о чем нам разговаривать, он перед смертью сказал…»

— Неужели детские? — недоверчиво переспросил Лёня. — Для детских как-то мрачно. Да ладно, все же послушай меня. Откуда взялось это перышко у меня на рукаве?

— Ну, уж это тебе лучше знать! И вообще, ты меня уже достал с этим перышком!

— Понимаешь, у меня нет ни одной знакомой канарейки. И я подумал, что перышко могло попасть на мой рукав от похитителя.

— Ну и что? — Лола смотрела на Маркиза исподлобья и нехотя слушала его.

— А то, что я думаю — этот похититель недавно побывал на птичьем рынке, там к его одежде и пристало перышко канарейки. А зачем он туда ездил?

— Зачем? — повторила Лола, против своей воли прислушавшись к словам Маркиза.

— Затем, что там он избавился от Пу И и приобрел вместо него эту дворнягу.

При этих словах собака, которая не сводила с Лёни преданного взгляда, умильно облизнулась и завиляла хвостом.

— Ты думаешь, мы еще можем его там найти… — проговорила Лола неуверенно, но в глазах ее промелькнула надежда.

— По крайней мере, можем о нем что-нибудь узнать! В любом случае, нужно туда поехать.

Лёня не признался подруге, что не очень-то рассчитывает на эту поездку и хочет съездить на рынок в основном для того, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей.

Долго уговаривать Лолу не пришлось, и через час компаньоны подъехали к птичьему рынку, расположенному неподалеку от Финляндского вокзала. Дворнягу им пришлось взять с собой.

Птичий рынок еще издалека сообщал о себе тысячами звуков и запахов. Оттуда доносился птичий щебет и собачий лай, голоса продавцов и покупателей и какие-то вовсе нечленораздельные звуки. Все это вместе сливалось в некую фантастическую симфонию, при звуках которой дворняга заволновалась.

Оставив машину поблизости и велев собаке сидеть в ней и ждать, Лола и Маркиз пешком отправились на рынок.

Здесь шум и гвалт стали просто оглушительными, так что между собой приходилось разговаривать на повышенных тонах, добавляя в общий гвалт свои собственные децибелы.

Вначале компаньоны попали в ту часть рынка, которая вполне соответствовала его названию, — здесь на длинных столах и просто на земле стояли клетки с попугаями и канарейками, голубями, чижами, щеглами, зябликами и другими птицами. Здесь же продавался птичий корм, клетки и прочий инвентарь.

— Купить, что ли, Перришону подругу… — задумчиво проговорил Лёня, замедлив шаги возле стола с попугаями. — А то у него жизнь какая-то безрадостная, поэтому он грубый и невоспитанный…