Дарья Донцова - Ужас на крыльях ночи

– Мать считает нашу работу блажью. Каждый вечер перед сном папу пилит: «Хватит ерундой заниматься, деньги на ветер пускать. У нас на еду еле-еле хватает, одежды приличной нет, мы с Ирочкой оборванки, на люди показаться стыдно». Отец ей сто раз говорил про то, что ради всего человечества старается, но эта курица совсем без мозгов, талдычит ему в ответ: «Плевать на людей, лучше купи мне модное пальто и туфли». Сегодня завелась, как только я из школы пришла. Папа сел со мной обедать, а она заныла: «Девочка бледная, надо на море ее отправить, купить путевку». Я возразила: «Мама, у нас идет эксперимент, его нельзя прерывать. И я прекрасно себя чувствую. А если ты сама решила отдохнуть, так честно и скажи, не надо мной прикрываться». Клуша оседлала помело и давай на нем по дому кружить, орать хуже кондуктора: «Петр, ты фанатик! Я тебя ненавижу! И из дочери фанатичку воспитал, выдеру Ирку за хамство».

Потом хвать за ремень, а я его в окно выкинула.

– Не стоит называть мать курицей и клушей, – укорил ее Даниш.

– А кто она? – вспыхнула Ира. – Наседка и есть, ни малейшего понятия о величии папиной работы и возложенной на него миссии не имеет.

– Может, ты излишне строга к матери? – спросил Олег. – Не все могут осознать, над чем трудится Петр Германович, а женщинам всегда хочется комфортной жизни, они обожают красивые платья, туфли. Антонина Тарасовна не ученый, она простой человек, но любит тебя, беспокоится о твоем здоровье.

– Ерунда, – отмахнулась Ирина. – Сейчас правду о нашей семье расскажу, мне папа давно ее сообщил. Отец из Москвы сразу после окончания школы уехал. Он раньше носил имя Петер и фамилию Вайнштейн, с такими в его юности в столичный вуз было не попасть. Вот Николай Николаевич, преподаватель мединститута, и посоветовал ему за Урал укатить. Они познакомились, когда отец документы в столичный институт подать хотел, а их не взяли. Николай Николаевич был намного старше, у него семья имелась, жена, но он отца считал за друга, помогал ему, денег, пока тот в Свердловске учился, посылал. А в середине шестидесятых позвал его в Москву и женил на Антонине Владыкиной, своей дочери от первого брака.

– Стоп! – потряс головой Олег. – До сего момента мне все было понятно, но теперь у меня возник вопрос: Антонина Тарасовна дочь Николая Николаевича, препода из медвуза, который подсказал Петеру Вайнштейну стать Петром и сменить фамилию?

– Ну да, – пожала плечами Ира. – А чего странного? Он знал папу с юности, понимал, что тот будет лучшим супругом для его дочурки.

– Почему же у твоей матери отчество «Тарасовна»? – удивился Даниш.

– Ах это, – засмеялась Ирина. – Когда ей годик исполнился, ее отец с первой супругой разошелся. Та не растерялась и быстро расписалась с Тарасом Владыкиным. Своих детей у них не было, и Тарас решил удочерить Антонину. Он был хорошо обеспечен, от алиментов на девочку молодожены отказались. Николай Николаевич не стал возражать, но принимал активное участие в жизни дочки. А позже решил выдать ее замуж за своего молодого друга. Мой папа взял фамилию жены, поменял паспорт. Но он Антонину никогда не любил, в загс ее повел из жалости, очень уж она некрасивой и глупой была. И детей ему сразу родить не могла. Короче, никуда не годилась – на работе успехов не добилась, хозяйка из нее никакая, да еще и бесплодная. Я на свет появилась, когда матери за тридцать перевалило. Папа с ней мучился, но не разводился, не хотел нарушать слово, данное Николаю Николаевичу, поскольку обещал ему его дочь оберегать. Ну вроде как это плата за все хорошее, что тот для него сделал. Ведь если б не Николай Николаевич, никогда бы папе высшее образование не получить, сам бы он не додумался из столицы уехать. А старший друг ему много лет помогал материально и морально, он имел большие связи, добыл паспорт, где написали, что отец русский, и квартиру для него выбил, и на работу пристроил…

Даниш закашлялся. Я молча смотрела на Олега Ивановича. Здорово Петр Германович промыл мозги дочери, небось с пеленок внушал ей, что мать дура. И дело вовсе не в желании отплатить благодетелю, и не в жалости к уродливой Тоне. Думаю, он повел ее в загс из расчета, что дочь московского профессора прекрасная партия для провинциала, желающего обосноваться в Москве. Тесть решил все проблемы зятя, Петр обрел дом, службу, материальное благополучие именно благодаря женитьбе.

Олег прикрыл ноги одеялом и продолжил рассказ:

– Антонина Тарасовна не зря требовала от мужа отправить Иру на море – сдав выпускные экзамены в школе, девочка заболела. Она все время пила воду, безостановочно бегала в туалет, страдала одышкой, затем стала набирать вес. Петр Германович отвел дочь к врачу, и тот обнаружил неполадки со щитовидной железой, Ирину на несколько месяцев уложили в больницу. Она вышла из клиники сильно похудевшей, было видно, что ей стало намного лучше.

За время отсутствия дочери Антонина Тарасовна перебралась в маленький коттедж. Фактически они с Петром Германовичем разошлись, но официально оформлять развод не стали. Олег же устроился на новую работу, где график оказался напряженным, свободного времени, чтобы ездить в Подмосковье и бесплатно помогать профессору, не оставалось. Пришлось Данишу честно сказать об этом бывшему научному руководителю. Петр Германович не обиделся.

– Понимаю тебя. Спасибо, что был с нами, со мной и Ириной. Не забывай нас, приезжай иногда. Мы с дочерью как никогда близки к успеху. В ближайшем будущем ты о нас во всех газетах прочитаешь, лекарство от старости почти готово.

Но пресса о Владыкине ничего не сообщала. Петр Германович своего бывшего аспиранта не беспокоил, а Ира позвонила Олегу всего один раз – когда отец умер.

В последний раз Олег видел супругу и дочь своего научного руководителя на похоронах Владыкина. Народу на кладбище было немного. Антонина Тарасовна не проронила ни слезинки, Ира стояла молча, с каменным лицом. После того как гроб засыпали землей, вдова развернулась и ушла, не пригласив никого на поминки. Удивленные люди зашептались, Олег уехал. Более он с семьей покойного не пересекался.

А спустя несколько лет его разыскал… Николай Николаевич. И сказал:

– Мне о вас сообщила Ирина Петровна. Когда я поинтересовался у Владыкиной, с кем она хотела бы сотрудничать, она назвала вас лучшим учеником Петра Германовича, верным его последователем, талантливым ученым. Передаю дословно ее слова: «Олег тот, с чьей помощью я добьюсь успеха».

– Слишком лестная характеристика, – смутился Даниш, – и уж извините, я не понимаю, зачем вам понадобился.

Николай Николаевич откашлялся.

– У меня есть сын Коля, ему скоро исполнится двенадцать. Он тяжело болен, мальчику поставили диагноз прогерия.