Дарья Донцова - Тайная связь его величества

– Замороженный батон смахивает на крепкую палку, – пробормотал я. – Им можно нанести серьезную травму.

Максим снова сел.

– Вера действовала не раздумывая, ударила, как полагала, вора. Вспомни, в квартиру Гусевых недавно приходил участковый и предупредил, что в районе орудуют домушники. Мол, охрана охраной, но надо проявить бдительность. Вера тогда начала с утроенной силой укорять Стефанию за вечно открытое на кухне окно, а та возмутилась: «Не хочу отравиться газом! К нам никто не сможет проникнуть!» Однако жена Игоря не столь легкомысленна, как Тефи, и сильно испугалась, подспудно ждала визита грабителя. Так что, думаю, ясно, почему она треснула Валерию. Увы, удар пришелся по височной кости, Пименова упала замертво. А дальше… Игорь, сидящий в наушниках, в которых играет джаз, ничего не слышит. У Веры высшее медицинское образование, ей сразу становится понятно: она убила человека. И она делает попытку замести следы. Чтобы скрыть свои отпечатки пальцев на орудии убийства, запихивает батон в духовку, машинально закрывает окно и убегает в супермаркет. Бутылку кефира она разбивает нарочно – чтобы администрация потом подтвердила ее присутствие в магазине в то время, когда убили грабителя. Ведь как врач Вера понимала: время смерти с точностью до минуты не определяется. Она намеревалась вернуться, «найти» тело и сказать полиции: «Я пошла за продуктами, а когда вернулась домой, увидела мертвого человека». Но ей не повезло – вы с Тефи очутились в апартаментах раньше и обнаружили труп. На столе уже были продукты, пришлось Вере спешно придумывать объяснение своего второго похода в супермаркет. И ведь оно сработало на какое-то время! Могло вообще прокатить, только не стоило ей говорить, что пошла за сметаной, надо было не называть, что хотела приобрести.

– Когда врешь, лучше упоминать поменьше деталей, – согласился я. – Мы не могли понять, куда подевалось орудие преступления, а оно мирно пеклось и сгорело в духовке.

– Тебя скоро врач домой отпустит? – спросил, сменив тему, Макс.

Я осторожно пошевелил плечами.

– Некоторые порезы пришлось зашивать. Вроде завтра нитки вытащат, тогда и выпишут. Слушай, а что будет с Ильей? Он шантажировал Гусеву от отчаяния, искал деньги на лечение Полины. Я не оправдываю его поступок, но…

– Можешь не продолжать, – остановил меня друг. – Надеюсь, к твоему родственнику проявят снисхождение. Если наймешь ему хорошего адвоката, может обойтись условным сроком. Впрочем, юристы понадобятся многим. Вера, наверное, тоже легко отделается, а вот парочке Стефания – Ростислав достанется по полной программе. И мне их совершенно не жаль. Насколько я знаю, ближайшая подруга Тефи, Галина, временно переехала в квартиру Гусевых, она заботится об Игоре. Ювелиру сейчас не просто, он разом остался без жены и матери. А вот Кириллу все по барабану. Знаешь, какой вопрос задал этот мажор, узнав об аресте Стефании Теодоровны? «Может, мать, находясь в тюрьме, дать мне доверенность на использование ее счетов и на ведение дел в Интернет-магазине?»

– Мда, – крякнул я, – трепетный мальчик.

– Ему обломилось, – радостно уточнил Воронов. – Все дела Гусевой будет теперь вести Галина.

– Почему Игорь оказался на шоссе возле тропинки, ведущей к сторожке? – задал я последний оставшийся у меня вопрос.

Макс пожал плечами.

– Я спросил его о том же. Но ответить Гарик не смог – он на самом деле потерял память после того, как его сбила машина. Вероятно, ювелир, вернее, тогда еще стоматолог, по своей привычке отправился кататься, захотев побыть в одиночестве и чисто случайно заехал в тот район. Это единственное объяснение, которое я могу дать. Только, к сожалению, мы вряд ли когда-нибудь узнаем, правильно оно или нет.

В день, когда Полину выписывали из больницы, у меня было много хлопот.

Татьяна, увидев в палате дочь, которая весело закричала: «Мамочка, ты привезла, как я просила, большую сумку? У меня тут скопилось много всяких подарков от дяди Вани», – разрыдалась в голос и убежала.

– Не пугайся, – сказал я девочке, – мама плачет от радости.

– Знаю, – засмеялась Полина. – А где папа?

– Его с работы не отпустили, – соврал я. – Илья нашел хорошо оплачиваемое место, но там строго с дисциплиной. Давай соберем вещи. Потом ты попрощаешься с докторами…

– Торт! – перебив, занервничала Поля. – Дядя Ваня, ты его принес? Нельзя традицию нарушать, здесь всегда врачам и медсестрам при выписке сладкое дарят.

– Сейчас притащу, – пообещал я. – Посиди пять минут спокойно.

Полина понизила голос.

– А можно маме про эффект Шнеерзона и про мою изменившуюся линию жизни рассказать? Смотри, какая она теперь…

Девочка подняла руку, растопырила пальцы, и я увидел розовую ладошку с четкой длинной, светло-коричневой полосой, спускавшейся широкой дугой к запястью.

Я сел на кровать около ребенка.

– Поля! С тобой случилось чудо, больничная фея вознаградила тебя за терпение, ты теперь знаешь, что проживешь много-много лет. Но другим детям не стоит…

– Я про маму спросила, – остановила меня Поля, – про ребят понятно, я ни перед кем не похвасталась.

Я обнял девочку за плечи.

– Татьяна когда-нибудь переживала, что у тебя короткая линия жизни?

Полина хихикнула.

– Не-а. Мамуля об этом не думает, она хиромантией не увлекается.

– А ты ей расскажешь про эффект Шнеерзона, – продолжал я, – и она узнает про какие-то знаки у дочки на ладошке, испугается… Медсестра предупредила тебя, что спустя пару недель линия жизни станет прежней?

– Да, – кивнула Полина. – Ирина Львовна и доктор объяснили: эффект Шнеерзона появляется на месяц-два, не больше. Затем рука принимает прежний вид, но гарантия того, что я проживу более ста лет, остается. И врач тоже, как и ты, велел мне помалкивать, никому о произошедшем не говорить.

Я погладил малышку по голове.

– Ты умная девочка, начитанная. А твоя мама… Она очень хороший человек, любит тебя, мужа, готова ради вас на все, но, прости… э…

– Но образования хорошего у нее нет, – договорила за меня Поля. – Я поняла, дядя Ваня. Мамуля, когда увидит, что моя ладонь стала такой, как раньше, жутко перепугается. Я буду держать язык за зубами.

– Правильное решение, – одобрил я. – Ну, я пошел за тортом и сумкой.

Прежде чем спуститься во двор, я заглянул в комнату старшей медсестры и сказал:

– Огромное вам, Ирина Львовна, спасибо.

– Не за что, Иван Павлович, – улыбнулась она. – Надеюсь, у Поли все будет хорошо.

Я положил на стол конверт.

– Безмерно благодарен вам.

Ирина Львовна нахмурилась.

– Заберите. Я выполняю свою работу, получаю за нее зарплату, от родственников больных детей взятки не беру.