Татьяна Луганцева - Экскурсия на тот свет

– Не разлучайте нас с мамой! – заплакала и Анжелика.

И следователь их отпустил.

С тех пор Зинаида Федоровна стала брать Анжелику с собой на работу.

– Мама, надо мной пацаны смеются… Почему ты назвала меня Анжеликой? – спросила однажды дочь.

– Ой, не знаю… И в роддоме мне говорили: ну какая она у тебя Анжелика? Худющая, глазищи в пол-лица… Я когда на сохранении лежала, по телевизору фильм такой шел – «Анжелика – маркиза ангелов». Господи, если бы ты видела, какая там красивая женщина играла… Какая у нее кожа, шея, руки… – И Зинаида Федоровна сокрушенно посмотрела на свои натруженные руки – отекшие, все в мозолях, с грубой, потрескавшейся кожей. – Не знаю, мне вдруг захотелось дать тебе такое же имя, как у нее. – Зинаида Федоровна смущенно улыбнулась. – Думала, и ты у меня вырастешь такой же красивой и успешной, такой же счастливой.

Тогда Анжелика твердо решила, что, когда вырастет, обязательно посмотрит этот фильм.

А затем в их семье появился Славик. Когда Зинаида Федоровна поняла, что беременна, делать аборт было уже поздно. Муж был просто в ярости:

– Ты с ума сошла?! Лишний рот?! Нам самим жрать нечего, а тут еще этот.

Работать, как раньше, Зинаида Федоровна уже не могла. И малышу было нечего кушать.

Тогда искать работу пошла Анжелика. Было ей всего шесть лет.

Девочку всегда влекли огни цирка. По бедности она не посетила ни одного представления, а могла только любоваться красочными афишами. Возле одной из афиш ее и заприметила пожилая билетерша.

– Чего ты тут все стоишь? В цирк попасть хочешь? Клоуна увидеть?

– Я работать хочу… – не по-детски серьезно ответила девочка.

– Работать?! Так ты же маленькая совсем!

– А что, в цирке маленькие не работают? – упрямилась она. – Некоторые даже живут там.

– Это дети цирковых артистов, – пояснила ей пожилая дама, чем-то напомнившая Анжелике бабу Дусю.

– У меня братик умирает с голоду, мне очень надо! – сказала девочка.

Билетерша раз ее прогнала, второй, а потом поманила пальцем.

– Какая упорная девочка! Можешь прийти ночью?

– Могу, – кивнула Анжелика. – Мама с ног падает от усталости, отец напивается…

– Вот и замечательно! Приходи, когда совсем стемнеет, я познакомлю тебя с дядей Толей. Он даст тебе работу! – И билетерша спряталась в своей будке, показавшейся Анжелике пряничным домиком.

Девочка была на седьмом небе от счастья. Она даже не задумывалась над тем, за что могли платить деньги шестилетнему ребенку.

Ночью Анжелика, как и было условлено, подошла к зданию цирка. Уже знакомая ей билетерша взяла ее за руку и повела в святая святых, куда Анжелика так мечтала попасть. Ведь цирк – это свет прожекторов, фокусники, творящие чудеса, и веселые клоуны. Но ничего этого Анжелика не увидела. Место, куда ее привела «добрая тетя», оказалось подпольным клубом садистов, где давались закрытые представления для избранной публики. В общем, цирк ужасов, где над детьми издевались и ставили опасные эксперименты.

Например, маленькую и худенькую Анжелику подвязывали к деревянному колесу, раскручивали, и артист-метатель бросал в нее ножи или копья. Каждый его взмах сопровождался криками и воплями, доносящимися из темного зала. Наверное, Анжелика была слишком маленькая, чтобы осознавать всю опасность и чего-то бояться. Это действо даже завораживало маленькую девочку. Но иногда метатель ножей промахивался, и Анжелика получала травмы. Ей тут же оказывали первую помощь и, перебинтовав, отправляли домой. Когда это случилось первый раз, Анжелика испугалась, но поборола этот страх, и на следующую ночь вновь появилась в цирке.

За выступления ей неплохо платили, во всяком случае этого хватало, чтобы Славик был обеспечен всем необходимым. Правда, бо2льшую часть денег все равно забирал и пропивал отец. Матери Анжелика ничего не говорила. Зинаиды Федоровны, измученной плохим здоровьем и мужем-алкашом, хватало только на младенца-сына. Она не замечала ночных отлучек старшей дочери, а раны от порезов Анжелика искусно прятала под одеждой.

Но через год в семье случилось несчастье – отец в пьяной горячке придушил Славика. Ребенка удалось реанимировать, но он стал инвалидом, и его забрали в интернат для больных детей. Отца-изверга посадили в тюрьму. Зинаида Федоровна смогла выйти на работу, и у Анжелики отпала необходимость ходить к «доброму дяде». Однажды мать все-таки увидела порезы и шрамы на теле дочери, и была готова душу из нее вытрясти, чтобы докопаться до правды. Но Анжелика молчала как на допросе.

А потом один мальчик, работавший в подпольном цирке, попал в больницу с серьезными осложнениями. Тогда-то все и выплыло наружу, и полицейские накрыли банду циркачей-садистов. Больше всех вопросов было к директору цирка Валентину Михайловичу Туманову. Но тот клялся и божился, что ничего не знал. В конце концов, не выдержав унижений и подозрений, он застрелился. Дело замяли, тем более что малолетние артисты были в основном беспризорниками или из неблагополучных семей, и по большому счету до них никому не было дела.

Анжелика пошла в первый класс. Теперь она во всем слушалась маму, а Зинаида Федоровна не отпускала от себя дочь ни на секунду.

Молодой профессор, светило российской психиатрии Мэтью Валентинович сидел в огромном кожаном кресле в своем кабинете и с интересом смотрел на сидящую напротив женщину.

Мэтью Валентинович пришел на работу в областную психиатрическую больницу сразу по окончании медицинского института. Молодой многообещающий специалист сразу обратил на себя внимание. Руководил тогда клиникой известный на всю страну профессор Пак Кирилл Игоревич. Для Мэтью он стал настоящим другом и учителем.

Молодой врач просто сгорал на работе: сутками не уходил от своих пациентов, выводя их из депрессии, запатентовал множество методик индивидуального и группового лечения, овладел несколькими видами гипноза. К тридцати пяти годам он уже защитил докторскую и возглавил самое тяжелое отделение для больных с суицидальными намерениями. После смерти профессора Пака кандидатура Мэтью Валентиновича на должность главного врача была поддержана единогласно.

Недавно новоиспеченному главврачу исполнилось сорок лет. Он был выше среднего роста, хорошо сложен и обладал безграничным обаянием. Темные волосы выгодно оттеняли его синие глаза, и только лицо, несколько бледное и осунувшееся, выдавало усталость и титанический труд Мэтью Валентиновича. Он вел активный образ жизни, занимался экстремальными видами спорта, любил путешествовать… И все же на первом месте для него всегда оставалась медицина.

Сидящая сейчас напротив него женщина в элегантном черном платье, безупречно подчеркивающем идеальные формы, была невероятно красива. «Такой женщине пошел бы яркий маникюр и красная помада», – подумал Мэтью Валентинович. Но он заметил, что ногти женщины были покрыты бесцветным лаком, а губы очень красивой формы и вовсе без помады. На вид ей можно было дать не больше тридцати, хотя он уже знал, что ей тридцать шесть. Самыми выдающимися у красотки были глаза – бездонные холодные озера, куда не может проникнуть даже лучик солнца. Они не прощупывали тебя, а пронзали насквозь, словно рентген. В силу специфики своей работы Мэтью Валентинович никогда не испытывал ни волнения, ни смущения, но сейчас у него не хватало духа заглянуть в эти глаза.