Дарья Донцова - Сбылась мечта бегемота

– Верно, – согласился Борцов. – Точка создавалась специально для тех, кто хотел анонимно сообщить о террористической угрозе. Документов у посетителей не спрашивали, пускали всех. Но в кабинетах и у ящика, куда бросали письма, были спрятаны камеры, в случае необходимости отыскать информатора было возможно. Да и в процессе беседы с сотрудником люди теряли бдительность, представлялись полным именем. Но вскоре приемную признали малоэффективной и закрыли, потому как туда в основном являлись больные с манией преследования.

– Так какого черта Иосиф Макинтош затеял этот бред с анонимным письмом? – повысил голос Жданов. – Велел Ольге написать его под диктовку, нарядился в куртку с капюшоном, замаскировался, бросил конверт тайком, потом стал проверять информацию, задержал компанию Рязанцева… Смысл спектакля? Он же знал, что Казакова – очумевшая от ревности дура. К чему устраивать это представление? Ради того, чтобы превратить Отелло в юбке в своего информатора? Вот уж глупость! Аспирантка и так перепугана, боится, что следователь сообщит о ее поступке администрации института. Ольга только-только защитилась, собирала документы для ВАКа, ей могли не дать хорошую характеристику, о ней пошла бы слава доносчицы. И зачем хватать Бубнова, Рязанцева, Песковых, Крапивина? Кто-нибудь может мне это объяснить? В интересах Иосифа держать ее визит в тайне, шум ему не нужен. На фига письмо и задержание? Ну да, следователь обставил дело так, что ребят замели за драку во дворе вуза. Но какого черта вообще все это устраивать?

В кабинете опять повисло молчание.

Жданов посмотрел на меня.

– Что, если события развивались иначе?

– Как? – спросила я.

Денис стал излагать свою версию.

– Агабишева не имеет никакого отношения к отраве. Она химичит пойло для студентов, зарабатывает свои рублики, мешает лимонник с какой-нибудь хренью и выдает зелье за народное средство. Когда Насте понадобилось избавиться от умершего плода, Бубнов на самом деле принес ей некий напиток, вот тот был с ведьминым корнем. Паша знал какого-то травника или старика-знахаря, но по неизвестной нам причине не желал никому рассказывать о нем. Насте же, а потом и Марине Арнольдовне он спел песню про зелье от Заремы. Бубнов знал, что уборщица продает свой чай, и просто воспользовался ее именем, чтобы никто настоящего целителя не заподозрил. Агабишева вообще ни при делах, а убежала, потому что испугалась ареста. Может, ей Никита сообщил о том, что его схватили, успел эсэмэску сбросить. Вероятно, Зарема уехала из России или давно умерла. Казакову-Мамонтову и других отравил другой человек, не она.

Лиза легла грудью на стол.

– Кто?

– Ответа на твой вопрос я пока не нашел, – сказал Денис.

Глеб Валерьянович встал.

– Пойду поговорю кое с кем. Может, подскажет, есть ли в России гомеопаты, которые используют ведьмин корень.

– Значит, Павел не любил Настю, – неожиданно грустно заключила Лиза. – Если мы примем версию Дениса, то получается, что некий лекарь был для парня более значим, чем девушка. Марина Арнольдовна дала Павлу денег, велела купить у Заремы новую порцию травы, предупредила его, как важно принести зелье для исследования, иначе врачи не поймут, чем отравили ее дочь. А Бубнов сбежал и не вернулся.

– Его на следующее утро арестовали, – возразил Роберт. – Анастасию в клинику увезли ночью, а Паша, вероятно, мог встретиться со знахарем только днем. Он хотел к нему пойти, но не смог, очутился в камере.

– Отношение Павла к Насте не имеет никакого значения, – прервала я пустой разговор. – Роберт, ты нашел дилершу, которая принесла БАДы к Алине на работу?

– Легко, – кивнул Троянов. – Ей выписали пропуск, там были указаны паспортные данные. Ирина Борисовна Вахрушина, двадцати двух лет, проживает на Белоомутской улице.

– Лиза, – распорядилась я, – завтра рано утром поезжай к Ирине и выясни, где она раздобыла пакет с чаем. Думаю, кто-то заплатил девушке и велел ей всучить сбор с отравой именно Крапивиной. А сейчас отправляйся домой, отдохни как следует. Роберт, ты тоже не сиди у компьютеров, ступай ужинать и спать. А мы с Денисом поедем к Иосифу Макинтошу, очень хочется с ним еще раз поговорить.

Кочергина, не говоря ни слова, убежала.

– Компьютер, компьютер… – вдруг забормотал Троянов. – Тань, у меня внезапно родилась одна мысль. Может, и безумная, но послушай.

Я снова села, а Роберт, наоборот, вскочил.

– Андрей Крапивин учился на компьютерщика, диплом не получил, но работал по специальности в разных местах.

– Недолго он там задерживался, – прокомментировал Денис.

– Не в том дело, – отмахнулся Роберт. – Почему Андрей не любил продукцию фирмы Apple? По какой причине не пользовался ею? Отчего противился покупке яблочного планшетника для Степана? Изобретения Стива Джобса удобны, просты в употреблении, для них пока не существует вирусов, зато создано огромное количество разных программ, игр. Приборы этой фирмы синхронизируются – сделал фотку мобильным, а она уже у тебя дома, в компьютере. Единственный их недостаток – солидная цена. Но Андрей легко спускал все заработанные средства на подарки сыну, баловал его нещадно. Тогда почему он купил сыну не вожделенный айфон, а другой, кстати, такой же по цене, сенсорный телефон? И почему, выбрасываясь в окно, Крапивин крикнул: «Айпад, теперь я тебя не боюсь»?

– Фиг его знает, – пожал плечами Дэн. – У меня мать никогда не готовила и не ела ни курицу, ни яйца. А все потому, что, когда она была пятилетней девочкой, ее петух клюнул прямо в глаз. Сделали много операций, зрение спасли, но в больницах пришлось провести почти два года. После перенесенной травмы у нее на всю жизнь сохранился страх перед несушками. Как-то она мне призналась: «Как увижу тушку бройлера, сразу голова болеть начинает». Может, Крапивина от айпада током шибануло?

– Даже мне известно, что это невозможно, – хмыкнула я.

Жданов решил поспорить:

– Почему? Зарядка втыкается в розетку, Андрей схватился мокрыми руками за штепсель – и ба-бах! Волосы дыбом, глаза на лбу.

– И уши задымились, – не сдержавшись, хихикнула я.

– Операционная система, на которой работает продукция Apple, называется «Макинтош», – вдруг заявил Троянов.

Мы с Денисом уставились на Роберта, а тот продолжал:

– Вероятно, глядя на планшетник и прочее, Крапивин всякий раз вспоминал нашего милого друга Иосифа Стефановича. Он боялся следователя, не мог произнести вслух его фамилию и говорил «айпад». Вот вам еще один повод, чтобы срочно посетить сего господина.

– Не ждал гостей в столь поздний час, – произнес Макинтош, распахивая дверь. – Чем обязан?

– Возникли вопросы, – сказала я, снимая куртку.