Татьяна Луганцева - Та ещё штучка!

– Не надо… я вам верю, – сразу же сказала Анна, приподнимаясь на подушках и осматриваясь. Ужас в душе усиливался с каждой минутой. Небольшая, но уютная комната со стенами, обитыми панелями из светлого дерева, под потолком лампа с матерчатым абажуром, по краям которого шевелились от сквозняка шелковые кисточки. Совершенно незнакомая мебель, незнакомая кровать и навязчиво красивый пейзаж за окном, как, впрочем, все в Австрии. Анна вернулась мыслями и взглядом к единственно знакомому пятну в этой комнате, лицу Симона Хаса.

– Вы обманываете меня, со мной что-то случилось, мне не могло это привидеться… Где я? Я ничего не узнаю! Это явно не больница, но я не помню, как сюда попала! – У Анны начиналась истерика.

– Успокойтесь. – Полицейский взял ее беспомощную и все еще холодную ладонь в свою руку. – Вы и не можете ничего помнить. Насколько я понимаю, вы находитесь в этой комнате в первый раз.

– Где я? Господи, что за боль в голове? Меня пытали? Вы ставили надо мной опыты? Меня похитили инопланетяне? Хотя я такая бестолковая и в последнее время так часто попадаю в глупые ситуации, что вряд ли я нужна инопланетянам, – сама спросила и сама же ответила Анна.

Симон усмехнулся:

– Трудно сказать, кто из нас стал бы хорошим экземпляром для полноценного изучения человечества. Но вы не были похищены… Когда вы увидели труп…

– Скелет?

– Вот именно! Вы потеряли сознание и сильно стукнулись головой о раковину. Когда вас нашли, картина выглядела устрашающе. Бледная, фактически бездыханная девушка, как выразился наш патолог… кхе, врач, с пульсом слабого наполнения – и вокруг головы кровавый ореол. Мы сначала подумали, что у нас два трупа, а потом поняли, что вы живы.

– Спасибо и на этом.

– Врач сказал, что вас лучше не трогать и не транспортировать. Поэтому вас и положили в одной из пустующих комнат. Кристина была хорошей хозяйкой, у нее в доме очень чисто и прибрано.

– Она была… значит, она умерла. – Анна сделала только один вывод из всей его речи.

– А вы сомневаетесь?

– Значит, я все еще в ее доме?

– Именно. Вы спали сутки.

Анна недоуменно посмотрела на полицейского.

– Вам кололи успокоительное и обезболивающее, – пояснил Симон.

– Что случилось с Кристиной? – спросила она, чувствуя, как язык прилипает к нёбу.

– Я у вас решил об этом спросить, как только врачи позволили, – усмехнулся полицейский.

– Я не скажу ничего, пока вы мне не ответите, что за чудище обглодало Кристину до костей. Или вы мне сейчас и людоедство припишете?

– Не смешно! Ее не обглодали, как вы выражаетесь, ее растворили.

– Что?

– Понятно, что не в стиральном порошке. Ванна, где лежало то, что осталось от Кристины, была наполнена кислотой…

– Не сама же она ее наполнила… – прошептала Аня.

– На самоубийство не похоже, если вы об этом, – ответил Симон.

– Какой ужас… – прошептала Аня и посмотрела на огромную люстру с тканевым абажуром, напоминавшим гигантскую морскую медузу, шевелящую своими щупальцами-кисточками.

«Абажур здесь, а хозяйки уже нет», – подумала Анна.

– Что вы можете мне рассказать? – вырвал Анну из ее мыслей полицейский.

– Что именно? Не наливала ли я Кристине кислоту в ванну? Такая банщица с приветом… Нет… к сожалению, я ее уже застала в таком состоянии, отчего и потеряла сознание.

– Я не об этом, – сказал Симон, – что вы вообще делали у нее в доме ночью? Да еще в ее ванной? Как-то странно…

Анна наморщила лоб, пытаясь принять серьезный вид, но даже это незначительное движение бровей вызвало дикую боль в голове.

– Она пригласила меня сама…

– Когда? Кто это может подтвердить?

– На вечере молодого вина я получила записку. Кристина просила немедленно прийти к ней, а я, балда, особо не спешила… А когда вспомнила и принеслась, было уже поздно… А следы сопротивления есть? – внезапно поинтересовалась Анна. – Хотя кто на такую странную смерть идет по доброй воле?

– Если они и были, эти следы, то их уничтожила кислота. Так что такого важного хотела сообщить вам Кристина?

– Не знаю, я не успела…

– А вот фраза, что опасность грозит ее любимому человеку? Она вам о чем-то говорит? – допытывался Симон. – И почему Кристина именно вас попросила прийти?

– Я не знаю, – честно ответила Аня, не понимая, почему все-таки этот дотошный полицейский ее пытает. Неужели не ясно, что каждое шевеление мысли в голове дается ей с большим трудом и сопровождается физической болью вкупе с тошнотой?

– Я бы попросил вас дать Анне отдохнуть, – заглянул в комнату интеллигентный лысый мужчина в очках.

– Да, да, Генрих, уже иду, – засобирался полицейский.

– Марат! – выдохнула Анна, вцепляясь в руку Симона и чуть не потеряв сознание.

– Что Марат? – не понял полицейский.

Шелковистые кисточки на абажуре весело зашевелились.

– Сколько, вы говорите, я сплю?! – ужаснулась Анна.

– Сутки.

– Черт! Как же я могла забыть?! Какой ужас!

– Что случилось, Анна? Вы что-то вспомнили?

– Я – преступница! – громко заявила она.

– Так это все-таки вы сделали? За что? За то, что Кристина раньше встречалась с Эрвином? Вы убиваете всех, кто может помешать вам быть с ним? – спросил Симон, обрадовавшийся, словно дитя, оттого, что поймал преступника.

Аня с неприязнью посмотрела на него.

– Из-за меня мог погибнуть другой человек, а к гибели Кристины я не имею никакого отношения, я уже сказала, – сухо ответила Анна, поняв, почему Симон радуется. – Врываетесь к больной, причем на голову, женщине и, пользуясь моментом ее слабости, вешаете на нее всех собак, то есть все нераскрытые вами преступления, нехорошо это. Не по-джентльменски!

– У меня такая работа, – сконфузился Симон. – Так кого там должны были убить по вашей милости?

– Никто не звонил? – вопросом на вопрос ответила Аня.

– Куда? Кто? Эрвин не звонил, он тут сутки дежурил под дверью.

– Я сейчас не о нем, хотя, не скрою, это приятно… Он, наверное, и за Кристину переживал? Все-таки они были вместе… и остались в хороших отношениях.

– Это его потрясло, – согласился полицейский, – впрочем, как и всех нас. Так что там с телефоном?

– Сюда, я имею в виду в дом Кристины, не звонили?

– Звонили, конечно…

– Кто?

– Разные люди… выражали сочувствие и соболезнование.

– Откуда они так быстро узнали? – удивилась Анна.

– Во-первых, сутки – это много, во-вторых, такое зверство потрясло многих и моментально стало объектом обсуждения, а в-третьих, здесь маленький городок и все друг друга знают.

«Понятно, как в деревне», – мрачно подумала Аня, внезапно вспомнив, что противный голос по телефону требовал не вмешивать в это дело полицейских. С другой стороны, Кристина тоже просила ее о конфиденциальности, и, чем это закончилось, теперь всем известно.