Татьяна Полякова - Капкан на спонсора

— А где же она? — очень по-дурацки спросила я.

— Понятия не имею. О ней не было никаких известий с того самого звонка накануне отъезда в Сочи.

— И тебя это не насторожило?

— Конечно, насторожило. Я не мог позволить разгуливать ей где попало, раз уж она кремирована несколько Дней назад, и провел следствие. Помнишь убийство Ганичева?

— Сына нашего мэра? Конечно.

— Ну так вот. Убийств на самом деле было два: погиб он и моя жена.

— А где труп? — проявила я интерес, пытаясь понять: пудрит ли Козырев мне мозги или все действительно так и было.

— Не знаю. Убийство совершили три наркомана, психи со стажем. Но один из них, придя в себя, опознал мою жену. Ребята здорово сдрейфили, решив, что это похуже сыночка мэра. В общем, труп они, спрятали, а сами рванули в бега. В доме была значительная сумма денег.

— А как ты узнал об этом?

— У меня свои источники.

— Но где же все-таки труп?

— Понятия не имею. Надеюсь, он не отыщется, иначе я окажусь в очень неприятной ситуации. Это все, что я знаю.

— А как же Аверин? А Колобок?

— Это еще кто? — нахмурился Козырев.

— Психоаналитик, которого посещала твоя жена.

— А, этот… и его тоже убили?

— Да, в подъезде, инсценировав ограбление.

— Так, может, это и было ограбление?

— А Аверин?

— Что Аверин? Он же попал в аварию, обычное дело. Просвещать Козырева на предмет того, что в аварию Ярослав Сергеевич попал уже будучи третий день мертвым, я не стала. У него и так есть причины от нас избавиться, а лишняя осведомленность — это, как известно, лишний повод. Я задумалась, разглядывая ковер под ногами, Козырев тоже молчал, потом вздохнул и спросил так, точно от моих слов зависело очень многое:

— Ты мне веришь?

— Конечно, верит, — влезла Женька, до того мгновения пребывающая в летаргии. Но на ее заверение Николай Петрович не отреагировал, продолжая смотреть на меня.

— Не знаю, — ответила я честно. — Мне бы хотелось верить, но… как-то все странно.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянул один из парней.

— Николай Петрович, — кашлянув, сказал он. — Никакой рукописи, весь дом перерыли.

— А можно я сама посмотрю? — попросила подружка. — Вдруг мальчики просто не представляют, что надо искать?

— Пожалуйста, — усмехнулся Козырев.

Женька торопливо поднялась и скрылась за дверью, а мы еще немного поговорили.

Если бы не убийство Аверина, я бы, наверное, не сомневалась в честности Николая Петровича. Уж очень искренним он выглядел. На ум пришли прежние сомнения: убийства Аверина и Колобка никак не напоминали работу киллера, может, действительно обошлось без Николая Петровича? Не сам же он втыкал ножи в спины, резал на куски жену и ее любовника, а потом огрел по голове Колобка? Нет, такой тип рук пачкать не будет. Но и его странное поведение в Сочи тоже настораживало. Выдавал человек свою любовницу за жену, невелика беда, а вот записать живую супругу в покойницы… В общем, к определенному выводу я так и не пришла. Козырев вдруг вспомнил про георгины.

— А почему труп вы искали именно в клумбе? Я почувствовала себя дурой, одно дело выдавать ценные идеи, сидя с Женькой в кухне, другое — объяснить здравомыслящему человеку, что да как.

— В романе труп спрятан именно там, ну мы и подумали: раз уж все так здорово сходится, может, и это сойдется?

Козырев смотрел молча и вроде бы чего-то ждал, наконец понял, что я уже все сказала, и кивнул с пониманием:

— Вот оно что.

Тут вернулась Женька и подтвердила, что рукописи среди многочисленных бумаг нет.

— Я ж говорил, — пожал плечами Козырев.

— Но ведь ее доставили в этот дом, — усомнилась я. — Кто ее мог взять?

— Понятия не имею. Знаю одно: я ее в глаза не видел. Тут мы переглянулись и стали думать, что делать дальше, то есть это мы с Женькой думали, и мыслительный процесс отчетливо отражался на наших лицах.

— Ты нас отпустишь? — не мудрствуя, спросила я, чтоб не тянуть кота за хвост и не мучиться, ожидая решения своей судьбы.

— Конечно, — удивился Козырев. — Не скрою, я бы хотел надеяться, что все сказанное нами здесь и останется.

— Само собой, — радостно кивнула Женька и вдруг брякнула такое, что у меня мороз пошел по коже: — А может, вы все-таки запамятовали и трупик-то того… в георгинах?

Козырев моргнул, приоткрыл рот, потом кашлянул и предложил:

— Если вам очень хочется, можете копаться в моем саду до самого снега, а жить в доме. Инвентарем и продуктами я вас обеспечу.

— Спасибо, — в два голоса ответили мы и через десять минут неслись на «шестисотом» по ночному городу. Из багажника торчала стремянка, а две лопаты и фонарик лежали с ней по соседству. Всю дорогу мы держались за руки, мысленно призывая на помощь Господа и всех известных нам святых, а оказавшись возле родного подъезда, едва не грохнулись в обморок. Невероятно, но факт: мафиози нас отпустил.

Утром Женька долго пила кофе, а потом лениво спросила:

— Ну, что теперь?

— В каком смысле? — поинтересовалась я.

— В смысле следствия. Прекращаем или пытаемся все это распутать?

— Не знаю, — ответила я честно. — Убийцы от нас вроде бы отвязались, может, не стоит вновь привлекать их внимание? — Тут я вспомнила Аверина с торчавшим из-под левой лопатки ножом и тяжело вздохнула. — Поимкой убийц должна заниматься милиция, но ты ведь на это не согласишься?

— Конечно, нет, — честно ответила Женька. — Козырев вчера нас отпустил, потому что прекрасно знал: ничего мы не докажем. Но если сунемся в милицию, он вполне может на всякий пожарный нас укокошить. Надо этого гада так обложить, чтоб…

— Ты считаешь, он вчера врал? — нахмурилась я.

— Говорил складно, — вздохнула Женька. — Одно в голове не укладывается, то, что он выдал труп Нины за труп жены, когда Стелла еще ходила в живых. Как-то это очень глупо. Хотя… Николай Петрович скорее всего недоговаривает, он мог послать человечка на Селигер с одной целью: от жены избавиться, а она оказалась умнее и сбежала от муженька.

— То есть сначала он обеспечил себе алиби, а потом убил жену?

— Мог и убить, почему нет? В общем, нам по-прежнему нужен труп этой самой Стеллы. Тогда и менты зашевелятся, и в россказни этого типа уже никто не поверит.

— И где же теперь этот труп искать? — затосковала я.

— Понятия не имею. Будем думать. А для начала тебе надо встретиться с Толиком, перетянуть парня на нашу сторону. Стелла его сестра, так что сделать это нетрудно.

На работе Толика не оказалось, женский голос сообщил, что он плохо себя чувствует и дня два его не будет. Я позвонила ему домой, но поговорить смогла только с автоответчиком.

— Может, сам объявится, — утешила Женька. Мы переглянулись и затосковали, не зная, чем себя занять. Была среда, и хоть Женьку на работе не ждали, сесть за очередной рассказ из жизни животных она категорически отказалась: не до того было. Чтобы придать хоть какой-то смысл своему существованию, я решила приготовить фруктовый салат, но осуществить задуманное не удалось. В дверь позвонили, я крикнула Женьке: «Открой!» и вскоре услышала подозрительное щебетание, доносившееся из прихожей. Таким дурацко-слащавым голосом Женька обычно начинает говорить, встретив очередного блондина своей мечты. Заинтригованная, я прошла в прихожую и от удивления вытаращила глаза. На двух квадратных метрах между вешалкой и дверью в ванную топтался Ярцев, мент и зануда, а Женька обворожительно ему улыбалась, болтая всякую чушь вроде «проходите-проходите» и «чувствуйте себя как дома». Я решила малость умерить ее энтузиазм, хмуро поздоровалась с ментом, а Женьке сказала: