Татьяна Луганцева - Мороженое для горячей штучки

Она смущенно отдернула руку.

– Извините. Я вас знаю? – спросила Серафима.

– Вы по какому вопросу? – помог ей Герман Геннадьевич.

– Здравствуйте! – снова начал невероятный красавец. – Я Алексей Муравьев-Апостол! – произнес он и замолчал.

– Твою мать! – выругался Герман, чем абсолютно вверг аристократа в шок. – Извините! Это я о своем…

– Муравьев? – переспросила Серафима, шевеля губами.

– Да! Душа моя! – обнял он ее, и женщина в полной мере смогла ощутить аромат дорогущего парфюма. – Спасибо вам за спасение! Душа моя! Если бы не вы! Я ждал вас в посольстве, но мне потом сообщили, что вы не смогли приехать, а я сильно ждал. Случилось у вас по дороге что-то… – блеснул белозубой улыбкой Алексей.

– Непредвиденные обстоятельства, – снова пришел на помощь Герман. – Герман Геннадьевич.

– Алексей Алексеевич, – представился тоже этот бог красоты и сексуальности.

– Так это вы были? – буркнула Сима, чуть ли не теряя сознание.

– Да, это был я! И если бы не вы! Да что там говорить! – заулыбался он, снова заключая ее в объятия.

– Совсем не похожи… – ахнула она.

Герман поднялся из-за компьютера и попытался разнять их крепкие объятия под мирным предлогом пожатия ему руки как мужчина мужчине. Смущенная и пылающая Серафима оторвалась от груди этого красавца, как готовый блин от сковородки. И смотреть на нее было противно, она это прочла во взгляде Германа, наверное, блин оказался горелый…

– И вы нашли вашу спасительницу на ее рабочем месте? Очень похвально! – сказал Герман. – Достойно оваций!

– Боюсь, что скоро это здание станет моим рабочим местом, – ответил ему Алексей Алексеевич с едва уловимым акцентом и с непониманием во взгляде, что здесь делает Герман.

– В смысле, Алексей Алексеевич? – спросил Гера, пытаясь придать своему колючему взгляду приветливость и исконно русское гостеприимство, но у него это плохо получалось, и он сам пока не понимал почему.

– Алексей Алексеевич, для меня несколько… – едва не задохнулась Сима.

– Что? – спросил посетитель.

– Неважно. Алексей Алексеевич…

– Я живу в Европе, а там отчеств нет. Так что зовите меня просто Алексей.

– Хорошо, Алексей, – сказал Герман.

– Эмиграция русская меня тоже так называет. Ну, а так я неплохой бизнесмен, и мое дело – зарабатывать деньги, чем я успешно и занимаюсь, – сказал посетитель.

– Очень интересное дело! – кивнул Герман.

– Извините, а вы кто? – вдруг спросил его Алексей, явно тоже не испытывая к нему расположения.

– В смысле – кто? – спросил Герман.

– Вы являетесь кем-то близким для Серафимы? – спросил Алексей.

– Я являюсь нынче гением информатики, – ответил Герман не моргнув глазом, – и я ей нужен…

– Насколько мне известно, здесь библиотека? Какие же тут гении информатики нужны? – хлопнул он ресницами.

– Информатизация ресурсов, – ответил ему Герман, честно глядя в глаза этому красавцу, – а дело здесь сильно запущено, и необходима помощь серьезных специалистов. Таких, как я…

– Но я могу поговорить с Серафимой наедине без специалистов? – спросил Алексей.

– А я… – начал было Герман, но Сима встала между ними, наконец-таки избавившись от наваждения сногсшибательной красоты, так неожиданно зашедшей к ней.

– Стоп! Хватит! Что за тон, Герман? А вы, Алексей, не имеете права выставлять никого из моего кабинета! Успокойтесь! Все могут остаться и спокойно поговорить! – приказным тоном сказала она.

– Извините, Серафима! Действительно, что это я… – спохватился Алексей и достал из кармана роскошного пиджака черную длинную коробочку. – Вот! Это вам! Я ради этого и пришел! – протянул он Симе.

– Что это? – совсем оторопела она.

– Это то, что вам, дорогая моя, хотели вручить в посольстве, куда вы не пришли. Это орден за мужество. Спасибо! Это за спасение моей жизни! – пояснил Алексей. – Мы хотели вручить в торжественной обстановке! Я так хотел увидеть свою спасительницу, поцеловать ей руку и вручить ей этот орден.

Серафима дрожащими руками наконец-таки раскрыла бархатную коробочку и ахнула. На черном безупречном бархате лежал орден, усыпанный бриллиантами, и они так сверкали, что просто слепили. У Симы словно пропал дар речи.

– Так… так… блестит, – только и выдавила она из себя глупую фразу.

– Так брильянты! – подбодрил ее Алексей. – Это же орден за храбрость! Я вообще не понимаю, как такая хрупкая женщина смогла вынести такого раздолбая, как я. Я так вам благодарен!

– Кого? – не понял Герман.

– Раздолбая! То есть крупного мужчину! – пояснил Алексей.

– Вообще-то это слово имеет другое смысловое значение, – пряча улыбку, сказал Герман, – хотя…

– Эх, хотел вот блеснуть русским языком, не получилось! – миролюбиво ответил Алексей.

– Не получилось, – с серьезным видом согласился Герман, и Серафима наступила ему на ногу, чтобы наконец-то унять его.

– Но мне это простительно! – улыбался белоснежной улыбкой Алексей.

– Конечно! – согласился Герман, на удивление Симы, давившей на его несчастную ногу всем своим весом и уже понимающей, что этого веса явно недостаточно. А на его лице и мускул не дрогнул, и он даже ногу не отнял.

– Я не живу ведь в России и не знаю всей вашей специфики, – продолжил Алексей.

– Разумеется! – встала на его сторону Сима. – Я не знаю, как я вас вынесла, тогда вы мне не казались таким большим и тяжелым. Да и псих мне один помогал. Это состояние аффекта, адреналинового выброса! А вот эту вещь я принять не могу, она очень дорогая, я бы сказала – слишком… – протянула она ему коробочку назад.

– Почему? – явно не понял Алексей, и его улыбочка сползла с лица.

– Я сделала то, что сделать должен был любой человек, спасибо, что вы отметили. Но такой дорогой подарок мне не надо, я не возьму. Честное слово, все хорошо…

– Это не подарок, – поправил ее Герман, – а награда, это вещи разных категорий.

– Совершенно верно! Это же не деньги, не украшение, это орден-крест, и он дается герою. Хорошо? – Впервые мужчины согласились друг с другом.

– Но это уже слишком! Это перебор! Бриллианты! Да нет, я не возьму! Очень дорогая награда, – не соглашалась Серафима.

– Этим орденом наградили вас, и я его даже не могу забрать назад. Так что он ваш, и на этом все! – настоял Алексей, впихивая ей коробку и касаясь своими ладонями ее рук. Серафима глупо заулыбалась, опустила глаза и покраснела.

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Это очень приятно и так неожиданно. Я тронута, что так высоко оценили мой поступок, – смущенно сказала Серафима, – не стоило, но ладно… Спасибо! Все хорошо!

Герман своей огромной пятерней взлохматил себе волосы, словно сбрасывая наваждение.

– Извините, любезный Алексей, но вы только что заявили, что вы тут что-то изменить намерены. Я имею в виду в библиотеке… – напомнил он ему.