Карл Хайасен - Двойная наживка

– Где чек?

– Прошу прощения, – ответил преподобный Уиб, – но я не говорю по-кубински.

– Если нужен перевод, – сказал Эл Гарсия, – то, пожалуйста: где этот дерьмовый чек?

Уиб попытался дать сразу несколько объяснений, но ни одно из них не звучало убедительно и ни одно не могло опровергнуть того факта, что он обещал представить этот чек победителю во время передачи национального телевидения в день турнира. Толпа, особенно другие окунеловы, стали неуправляемыми и требовательными. Как ни были они настроены против братьев Тайл, еще больше их рассердила мысль об обмане рыболовов. Даже мрачные представители компании «Счастливой Железы» присоединились к сваре.

– Сожалею, – сказал наконец Уиб, поднимая кверху руки, – возникла небольшая проблема.

Эл Гарсия и Джим Тайл сердито переглянулись.

– Предоставляю эту честь тебе, – сказал Гарсия.

Джим Тайл вынул свою бляху и достал из кармана пару наручников.

Кустистые, густые, как лес, брови Чарли Уиба, казалось, выцвели.

Среди зрителей усилился гул.

– Выключай, Руди, выключай камеру! – орал режиссер в ухо Р. Дж. Декера, но Декер продолжал снимать.

На безупречном английском Джим Тайл сказал:

– Мистер Уиб, я арестую вас за мошенничество...

– И воровство в крупных масштабах, – ввернул Гарсия. – И еще за многое, о чем я догадываюсь.

– И воровство в крупных масштабах, – повторил Джим Тайл. – Вы имеет право воздержаться от комментариев...

И именно тогда отчаянный крик разорвал мрак. Он шел со стороны воды, это был гортанный животный вой, от которого Гарсия вздрогнул.

Джим Тайл наклонил голову.

Декер уронил свою камеру и побежал к причалу.

Скинк стоял на коленях в мелкой воде. Вокруг него всплывала рыба, в судорогах, брюхом кверху, бороздя стеклянную поверхность резкими зигзагами.

Скинк захватил одного из погибающих окуней и держал в руках, чтобы Декер и остальные могли видеть.

– Они все подыхают, – кричал он.

– Возьмите мою лодку, – предложил Эдди Сперлинг.

– Спасибо, – хрипло отозвался Скинк. Декер и Кетрин влезли в лодку за ним.

– Надеюсь, вы ее найдете, – крикнул Шустрый Эдди, когда лодка тронулась.

Он знал, что никогда не забудет этой великолепной рыбы в клетке. Он не мог перенести мысли о том, что она погибнет в этой скверной воде, но это казалось неизбежным.

Скинк стоял в лодке и уже включал дроссель. Сначала он сбросил соломенную шляпу, потом очки. Казалось, Скинку все равно. Казалось, что он не замечал комаров и жуков, садившихся на его лоб и щеки и запутывавшихся в его бороде, слепленных собственной кровью. В ранних сумерках Скинк правил уверенно, будто узнавал направление сердцем или инстинктом. Лодка неслась, как ракета. Декер видел цифру на спидометре, она уже перешла за шестьдесят, и он сжимал зубы, молясь про себя, чтобы они не налетели на аллигатора или бревно.

Кетрин повернула голову и вцепилась обеими руками в его грудь. Если забыть о пробирающей до костей скорости, это был прекрасный момент.

Сквозь рев двигателя они слышали крик Скинка.

– Конфронтация, – объявил он, – это сущность природы!

Он тряхнул своей серебряной косицей, и волосы заструились у него по спине.

– Конфронтация – ритм жизни, – продолжал он. – В природе насилие чисто и целесообразно, борьба одних видов с другими – условие их выживания!

«Потрясающе, – подумал Декер, – прямо Марлин Перкинс из РСР».

– Смотри, куда правишь, капитан! – закричал он.

– Все, что я сделал с Деннисом Голтом, – орал Скинк, – это создал условия для естественной конфронтации. Она ничем не отличалась от тысяч других, которые встречаются еженощно и ежедневно, невидимые и незамечаемые. Но я хорошо знал инстинкты Голта, так же хорошо, как и рыбу. Вопрос заключается только в правильно выбранном времени, в соответствии его ритмам природы. Столкнуть два вида в пространстве борьбы. Вот и все, Майами!

Скинк яростно сжимал рулевое колесо обеими руками так, что лодка, казалось, отрывается от плоскости в своем движении.

– Но, черт возьми, – стонал он. – Черт возьми, я не знал ничего о воде!

Декер вырос за его спиной у консоли и осторожно подстраховывал его, упираясь коленом в колесо, на всякий случай.

– Конечно, ты не знал, – орал Декер. Он все время лавировал, резко опуская голову, когда они проносились под новой супермагистралью.

– Мы мчимся сквозь ядовитую пакость, – сказал Скинк, как бы не доверяя себе. – Они построили этот ублюдский курорт на ядовитой воде!

– Знаю, капитан!

– Это моя вина.

– Не говори чепухи!

– Ты не понимаешь! – Скинк повернулся и сказал Кетрин:

– Он не понимает. Вы любите этого человека? Тогда заставьте его понять. Это моя вина.

Закрывая лицо от холодного ветра. Кетрин сказала:

– Я думаю, вы суровы к себе.

Скинк улыбнулся. Его классические зубы теперь были покрыты мертвыми насекомыми, которые застряли в них крошечными точками.

– Вы настоящая дама, – сказал он. – Я бы хотел, чтобы вы бросили своего доктора и вернулись...

Внезапно перед ними появилась еще одна лодка. Она выглядела плоской тенью и, мертвая и неподвижная, как бы висела в темноте, поперек канала. Кто-то в желтом дождевике сидел, сгорбившись, на носу лодки.

Скинк даже не смотрел туда, он разговаривал с Кетрин, которая открыла рот, чтобы закричать. Декер отчаянно вывернул руль налево и потянул дроссель назад. Лодка Шустрого Эдди чуть не взвилась в воздух, столкнувшись с другой и ударив ее в корму, но удар оказался смягченным. Они дважды повернулись вокруг своей оси прежде, чем Декер выключил мотор.

Скинк, которого сильно ударило о руль, поднялся на ноги и тотчас же охватил взором всю картину.

– То самое место, – сказал он.

Другая лодка ударилась в берег. Декер подождал, пока его сердце перестанет прыгать прежде, чем окликнуть личность в желтом макинтоше.

– У вас все в порядке?

– Пошел ты на...

– Лэни?

– Всегда, как мегера! – сказал Скинк. – Он сорвал с себя дешевый шелковый костюм, надетый на него дьяконом Джонсоном для лицедейства.

– Кто эта женщина? – спросила Кетрин.

– Сестра Голта, – ответил Декер.

– Всех вас, мать вашу, – орала Лэни. Она стояла на носу, гневно тыча в них пальцем.

– Итак, где Деннис? – спросил Декер.

– Смени пластинку! – сказал Скинк. Теперь он разделся догола и стоял на коленях, перегнувшись через борт лодки и ненамеренно показывая зад Кетрин и Декеру. Он шлепал ладонью по воде.

– Надеюсь, что твоя рыба подохла, – вопила Лэни на Скинка, – как и все остальные. – Ее голос задрожал. – Как Деннис.

Кетрин спросила:

– Я чего-то не поняла?

Скинк яростно тянул из канала мертвого годовалого окуня и, вытянув, швырнул на берег. Он все шлепал и шлепал, но рыба не поднималась со дна и не приближалась к его руке.