Наталья Александрова - До свадьбы заживет

Вот в этом-то и заключалась вторая причина Лолиного прекрасного настроения. Все их с Леней труды и риск были не напрасны. Это правильно: каждый труд должен был оплачен, и Лола предпочитала получать свою плату в твердой валюте. В конце концов, эти деньги они с Ленькой заработали честным трудом.

Осознав эту мысль, Лола даже засмеялась. Кажется, впервые в жизни она заработала деньги не с помощью мошенничества, а честно, если не считать, разумеется, деньгами те жалкие гроши, которые она зарабатывала, играя в театре.

Перед ними поставили задачу: найти дочку миллионера. И они с Леней ее блестяще выполнили. Но, господи, как же она устала! И как хочется нормальной спокойной человеческой жизни! И какое счастье, что все наконец позади!

Лола вспомнила, как валялись они с Маркизом на полу в деревенском доме, не в силах пошевелиться, когда Вольф вколол им какую-то гадость, и ее передернуло. Вольф мертв, больше некого бояться. Ей нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Но в той коммуналке, куда притащил ее Ленька, этого никак не сделаешь, там даже ванны приличной нет – так, одно безобразие. Лола поймала свое отражение в витрине магазина и встревожилась: вид слегка поникший. Разумеется, такой стресс, да еще бессонная ночь в придачу, но все же необходимо заняться собой.

В своей собственной квартире она не может появиться, но зато она может поехать в то место, где они с Леней жили, пока не стали скрываться от людей Вольфа. Заодно и вещи свои соберет. Еще чего Ленька выдумал, чтобы она бросила свои любимые тряпки!

И Пу И она тоже прихватит, ему нужно повысить жизненный тонус. Конечно, если сначала пинать песика ногами, а потом оставлять на всю ночь одного в запертой машине, то это никаких собачьих нервов не хватит.

Лола вихрем ворвалась в комнату к Зинаиде Викентьевне. Старушка вязала, рядом на диване устроился Пу И. Он лежал на боку, вытянув лапы, и тяжело вздыхал.

– Что-то он недомогает, – озабоченно проговорила Зинаида, – и кушал утром плохо.

– Пуишечка! – умилилась Лола. – Я тебя вылечу от хандры.

Она подхватила песика, чмокнула Зинаиду в сухую морщинистую щеку и убежала, сказав, что вернется не скоро.

В квартире, где жили они с Маркизом недолгое время по приезде, ничего не изменилось. Вещи были брошены так, как оставила их Лола, на мебели лежал слой пыли, видно было, что никто здесь не появлялся.

Лола собрала чемоданы, чтобы потом не отвлекаться, после чего занялась Пу И. Она растворила в тазу специальный собачий шампунь и выкупала песика в ароматной теплой воде, потом закутала его в махровое полотенце, просушила шерстку и расчесала щеткой. Пу И съел два ореховых печеньица, запил водичкой и пришел в благостное расположение духа.

Настало время заняться собой. Лола наполнила ванну теплой водой и налила щедрую порцию лавандовой пены. Лаванда снимает усталость и стресс, а также успокаивает. Это именно то, что нужно Лоле в настоящий момент.

Лола нежилась в ванне. Рядом на табуретке на толстом махровом полотенце дремал Пу И. Из магнитофона доносилась тихая китайская музыка, что тоже способствовало полному расслаблению.

Нужно отдохнуть, думала Лола, здесь скоро начнется мерзкая осень, а после – не менее мерзкая зима. Нужно уехать куда-нибудь на юг… Теплое море, ласковое солнце, экзотические фрукты… Или теплая южная ночь, бархатно-черное небо, усыпанное звездами, музыка, пары, танцующие в объятиях друг друга… Лола представила, как она скользит под пальмами в объятиях… В чьих же объятиях ей хотелось бы оказаться? Антона Кузовкова? Брр! Ее даже передернуло, несмотря на ласковую теплую ароматную воду, нежно баюкавшую ее тело. Как она могла увлечься этим отвратительным жирным эгоистом? Неисповедимы пути господни! Вот Леня – это совсем другое дело. Какой он славный, милый, как с ним всегда хорошо и просто, как часто он выручал ее из самых ужасных, безвыходных ситуаций! А какой он умный, чуткий, обаятельный!..

И в этот момент грубая реальность вторглась в ее сладостные грезы: дверь ванной комнаты с грохотом распахнулась, и на пороге, как тень отца Гамлета, возник разъяренный Маркиз.

– Оттягиваешься? – спросил он голосом, не предвещающим ничего хорошего.

Лола ушла по самый подбородок в пышную пену и обиженно проговорила:

– Стучаться надо, когда к даме в ванную вламываешься!

– Я стучался, – с еле сдерживаемым бешенством прорычал Маркиз, – я стучался и пытался дозваться тебя, но ты никак не реагировала на мои вопли!

– Я мечтала, – скромно сообщила Лола, потупив глазки, – а когда я мечтаю, я, может быть, действительно… не реагирую на примитивную действительность вроде стука в двери. Но ты в принципе можешь остаться. Раз уж вошел.

– Я уже подумал, что ты утонула, – закончил Маркиз с первым вопросом повестки и немедленно перешел ко второму: – Объясни-ка мне, что там случилось с кассетой. Я почему-то подозреваю, что ты что-то о ней знаешь.

– С какой кассетой? – Лола подняла на него глаза, настолько невинные, что Маркиз окончательно утвердился в своем подозрении. Подойдя к ванне, он закатал рукава и хладнокровно затолкал Лолу под воду, точнее – под густой слой ароматной пены.

Подержав ее несколько секунд так, он выпустил ее, дал немного отдышаться и повизжать и ледяным тоном произнес:

– Кажется, именно так настоящие профессионалы проводят допрос третьей степени. Мне, конечно, до них еще далеко, но с твоей помощью я имею все шансы повысить квалификацию. Так что ты мне можешь рассказать про эту чертову кассету?

– Ты имеешь в виду ту пластмассовую коробочку, которая валялась на полу в том ужасном деревенском доме, где нас едва не убили и где Пу И перенес ужасный стресс?

– Я тебя сейчас действительно утоплю! – рявкнул Маркиз. – Ты прекратишь наконец эту дурацкую игру? Я имею в виду кассету, на которую покойный Вольф записал секретный бред Моники! Проклятую кассету, из-за которой меня только что чуть не отправили на тот свет!

– Ленечка! – испуганно вскрикнула Лола. – Разве все неприятности еще не кончились?

– Теперь уже, кажется, кончились. – Маркиз присел на край ванны и тяжело вздохнул: – Ну, наконец ты расскажешь мне про кассету?

– Конечно, Ленечка! Она валялась на полу, а вокруг творилось черт знает что, все стреляли друг в друга, и я уже думала, что мы не переживем этой ночи, и на всякий случай сунула кассету в карман.

– Ну ты даешь! – воскликнул Маркиз, поразившись ее удивительной, поистине женской логике.

– А что – это очень плохо? Не надо было ее брать?

– Не то плохо, – снова вздохнул Маркиз, – что ты ее взяла, а то плохо, что ты ничего мне об этом не сказала. Если бы я знал, что кассета у тебя, я отдал бы ее этому разведчику, Шмидту, и забыл бы как страшный сон… Где она у тебя, горе мое?