Дарья Донцова - Пальцы китайским веером

Как все счастливые дети, Ванечка не интересовался жизнью папы и мамы до своего рождения. И он был не любопытен, не совал нос в ящик, где мать хранила всякие бумаги. Но на сей раз он учинил настоящий обыск. Увы, ничего особо значимого там не нашлось, кроме его метрики, из которой следовало, что Иван появился на свет в Москве у Регины Львовны Горкиной и Николая Петровича Лаврова. Ваня решил, что документ фальшивый. Если хирург, судя по штампу в паспорте, повел в загс свою избранницу на пять лет позднее, а их сын через некоторое время справит пятнадцатилетие, то после проведения самого простого арифметического действия становится понятно: мальчику исполнилось четыре года, когда его родители зарегистрировали брак. Чего ж они так долго ждали, если, по словам матери, обожали друг друга со студенческой скамьи? Ответ один: Регина была замужем за Юрием Бибиковым, имела детей не от Лаврова, сменила супруга, когда сын уже ходил в детсад. Новый муж усыновил Ваню, затем договорился с тетками в нужной инстанции, и те выдали метрику, в которой слегка поправили данные.

Ване стало страшно. Неужели у Регины и Юрия Бибикова были близнецы? Лавров не испытывал желания кормить двух детей от первого брака жены и решил оставить в живых Ивана, а девочку убил. Мать Регины, зная правду, порвала все отношения с дочерью и новым зятем, младшая сестра тоже прекратила общение с ними. Но почему они не помчались в милицию, не сообщили о смерти малышки?

Ваню от этих мыслей затошнило, он решил поговорить со Светланой Перепечкиной. Она оставила в его блокноте свой мобильный телефон, мальчик отдал листочек маме. Но продавщица очень сильно нажимала на ручку, отчего на нижней страничке остались отпечатки цифр. Иван взял простой карандаш, слегка заштриховал лист, и номер проявился. Он позвонил.

– Да? – ответили ему почти мгновенно.

– Меня зовут Иван, – представился паренек. – Вы сказали, что хотите полечить зубы со скидкой. Я сын Регины Львовны и…

Тихий голос прервал его:

– Мальчик, Светланы нет.

– Передайте, пожалуйста, что ей звонил Ваня, – попросил паренек, – это насчет посещения дантиста.

– Иван, – сурово произнесла женщина, – Светлане дантист больше не понадобится. Она умерла.

– Я же ее совсем недавно видел, – обомлел Ванечка, – мороженое у нее покупал.

– Такова жизнь, – вздохнула незнакомка, – сегодня ты жив, а завтра в морге. Светлана в среду под машину угодила. Так что не трезвонь, у нас хлопот с похоронами выше ушей.

Вот когда Иван перепугался по-настоящему. Он мигом вспомнил, как Николай Петрович во вторник ночью буркнул: «Я с ней разберусь. Она к нам никогда не сунется». Мальчик от ужаса покрылся потом, затрясся, рухнул на диван и – неожиданно заснул.

Следующую неделю Ваня провел, как под наркозом. Он пытался делать вид, будто ничего не случилось, ходил в школу, сидел у компьютера, вот только не очень хорошо получалось общаться с отцом и матерью. Раньше Ваня с большим удовольствием проводил время с родителями за ужином, в отличие от большинства тинейджеров он не пытался под любым предлогом удрать из дома. Но сейчас его передергивало от одной мысли, что придется разговаривать с теми, кто его так беззастенчиво обманывал.

Впрочем, ложь насчет того, что Николай Петрович ему не родной отец, мальчик еще мог простить. Он никогда не встречался с Юрием Бибиковым, не испытывал к нему никаких чувств, всю свою жизнь считал Лаврова отцом и был готов и дальше относиться к нему так же. Иди речь только об усыновлении, Ваня бы и глазом не моргнул. Но отчим оказался убийцей, а мать женщиной, покрывавшей преступника. Как можно забыть об убитой негодяем дочери и продолжать жить с ним? Как поступит Лавров, если поймет, что Ване известна правда? С кем можно посоветоваться? Следует ли ему, Ивану, направиться в полицию и рассказать там об открывшейся ему информации? Хорошо ли доносить на Николая и мать, как Павлик Морозов? Правильно ли молчать и делать вид, будто в семье все по-прежнему?

Через три дня мучений Ваню обсыпало красными пятнами, у него поднялась температура, и родители, решив, что у сына аллергия на что-то, велели ему сидеть дома.

В четверг вечером, придя с работы, Регина заглянула в комнату сына и спросила:

– Тебе лучше?

– Немного, – ответил Иван, не отрывая взгляда от монитора компьютера.

Мама села на край письменного стола и неожиданно сказала:

– Нам надо поговорить. Вдвоем, без папы. Только дай честное слово, что никогда не расскажешь ему, о чем мы сегодня беседовали.

Ваня еще больше испугался. Похоже, мать решила открыть ему правду. Но Ване совершенно не хочется ее слушать! Пока он хоть может изображать, что все отлично, а вот если мать выложит перед ним грязное семейное белье, потребуется как-то реагировать на информацию. Придется срочно решать: продолжать жить с убийцами и обманщиками, закрыв глаза на все, совершенное ими, или уйти из дома. Но куда идти-то? На последний вопрос ответа не было.

– Ну, – поторопила мама, – согласен хранить тайну?

– Может, не надо, мам? – промямлил Ванечка. – Я вообще-то болею, голова кружится, температура вроде опять поднимается.

– Выглядишь ты нормально, – не сдалась мать. – И я хочу побеседовать, пока папа не пришел. Пусть это будет наш секрет.

– Нехорошо иметь от отца тайны, – продолжал сопротивляться Иван, – неправильно.

– Верно, сынок, – раздался из коридора знакомый голос, и в комнату вошел Николай Петрович. – В нормальной семье ничего не делают втихомолку.

Мальчика передернуло от лицемерия отчима, а застигнутая врасплох мама забормотала:

– Я хотела сделать сюрприз… э… ну… скоро твои именины, надо подготовиться, обсудить, где отмечать…

Ваня старательно не отрывал глаз от компьютера. Ну и глупость сказанула мать! День рождения отца будет через десять месяцев. Рановато думать о выборе ресторана.

Николай Петрович взял жену под руку:

– Сделай лучше мне чаю. Не мешай парню доклад писать, потом пошушукаетесь насчет подарка. Вообще-то я хотел вручить список пожеланий медведю Пафнутию. Как думаешь, Вань, он по может?

Несмотря на неприятную ситуацию и страх, теперь постоянно испытываемый перед отчимом, Иван заулыбался. В доме Лавровых существовала такая традиция – незадолго до своего дня рождения Ваня составлял перечень того, что хотел получить в подарок, и вкладывал листок в карман штанишек большого плюшевого медведя. Почему топтыгина звали Пафнутием и как завелась эта привычка, Ваня не помнил, но до сих пор прибегал к помощи игрушки. И как правило, Пафнутий его не подводил.

Родители ушли, а Иван лег в кровать и притворился спящим. Минут через десять дверь в детскую приоткрылась, и отец сказал: