Дарья Донцова - Пальцы китайским веером

Я схватила платье, живо натянула его, потом взялась за косметичку. Борис Павлович, хозяин клиники неврозов, тоже учился вместе с Лавровым. Администратором в медцентре работает их общая с хирургом подруга студенческих лет. На что угодно готова спорить: Лавров попросил Инну выкрасть из дома Майи Михайловны папку с документами, а затем велел ей же спереть мой айпад! Сейчас я загоню воровку в угол и заставлю рассказать правду. Пусть вернет планшетник, там не законченная мной игра «Царство вампиров», я никак не могу найти ключ от тайника…

– Прости, – закричал знакомый голос, – вошел без приглашения, у тебя дверь не заперта!

Я опрометью бросилась в прихожую, увидела Феликса, нагруженного пакетами, и выпалила:

– А ты что тут делаешь?

– Опять забыла дверь закрыть, – укорил меня Маневин. – Удерет кот снова на улицу, потом будешь его искать. Вот, решил устроить тебе сюрприз! Привез обед из «Рагу». Взял салаты, горячее, десерт. Сейчас отнесу на кухню. Где она?

– По коридору налево, – пробормотала я.

Профессор быстро снял ботинки и поспешил на кухню, я поплелась за ним.

Феликс выложил из пакетов пластиковые коробки, посмотрел на меня и вдруг спросил:

– Не рада?

– Что ты! – опомнилась я. – Так мило с твоей стороны доставить ужин!

Он прищурился.

– Красивое платье, я не видел его.

– Купила еще осенью, но ни разу не надевала, – пояснила я.

– Ждала особого случая? – уточнил Маневин.

Я заморгала. Потом сообразила, какие мысли крутятся в его голове, и рассмеялась:

– Спасибо, что заподозрил меня в неверности. Приятно, когда думают, что за тобой бегает хвост кавалеров.

Феликс попытался улыбнуться, но получилось плохо.

– Извини, ты сказала, что будешь сидеть дома. Я, конечно, глупо поступил, прикатив без предупреждения, но…

– Но что? – фыркнула я.

– Красивое новое платье… судя по аромату, ты недавно из ванной… – перечислил Маневин. – Похоже, ждешь гостей.

– Да, – кивнула я. – Но это совсем не то, о чем ты подумал, Отелло Жанович! Сейчас сюда придет…

Договорить мне не удалось – раздалась трель звонка. Я схватила Феликса за плечи, вытолкнула в коридор, открыла стенной шкаф и прошептала:

– Лезь туда!

– Почему? – так же тихо спросил Маневин.

– Потом объясню, сейчас некогда, – прошептала я. – Сиди молча, не чихай, не кашляй, не шевелись. Если Инна поймет, что в коттедже, кроме меня, есть еще кто-то, откровенной беседы у нас с ней не получится.

– Давненько я не прятался в гардеробе, – прокряхтел Феликс, устраиваясь в тесном пространстве.

Меня неожиданно охватила ревность.

– Ты когда-то спасался от супруга любовницы?

– У каждого мужика есть история о том, как он прятался в укромном месте, запихнув в карман брюк свои носки, – сказал Феликс. – Ой, здесь кот лежит! В углу, на упавшем свитере.

Из прихожей донеслась новая трель.

– Поговорим позднее! – рассердилась я. – Впрочем, я не собираюсь слушать о похождениях доморощенного донжуана.

– Никогда им не был, – возразил Маневин, – но и не монашествовал. Что делать с котом?

– Не трогать его. Сидите оба тихо, как мыши! – приказала я, задвигая дверцу и отправляясь к двери.

– Я оторвала вас от дел? – спросила Инна, снимая пальто.

– Нет, я свободна, – заверила я. – Хотите чаю?

– Ну… да, – без особой радости ответила Корсакова. И быстро добавила: – Я убежала ненадолго, попросила младшего администратора меня заменить. Но она неопытная, боюсь, напортачит.

Я пошла по коридору, и гостье пришлось последовать за мной.

– Ой, моя кисточка! – радостно воскликнула Инна, увидев на столе потерю. – Огромное спасибо! Хорошо, что вы ее заметили!

– У нас с вами одинаковые сапоги, – улыбнулась я, – поэтому я и обратила внимание на украшение.

– Правда? – расстроилась Корсакова. – В бутике меня уверяли, что они в единственном экземпляре.

– К сожалению, продавцы не всегда честны с покупателями. Я намедни попала в дурацкое положение: явилась на день рождения, наряженная точь-в-точь так, как хозяйка праздника, – рассмеялась я. – Представляете конфуз?

– Катастрофа! – всплеснула руками Инна. – Еще раз огромное спасибо. Я понятия не имела, где потеряла одну кисточку, вот и пришлось вторую снять. Надела сапоги, посмотрела в зеркало и ужасно расстроилась. Вроде кисточка пустячок, но без нее вид у сапог уже не тот. Не зря дизайнер молнии ими украсил. Без аксессуара обувь сразу стала выглядеть проще. Стою и думаю: ну и ну, брюки из ежа получились!

Я выронила чашку. Та, упав на пол, почему-то осталась целой. Корсакова быстро нагнулась.

– Не разбилась. Хотя фарфор отличного качества, тонкий.

– Это были вы! – подскочила я.

– Ну да, я, – удивленно сказала Инна.

– Именно вы позвонили Наталье Псовой и рассказали ей о любовнице Николая Лаврова, – продолжила я. – Действовали анонимно, себя не назвали. Не побоялись, что она ваш голос узнает?

Инна нахмурилась.

– Не пойму, о чем вы.

Я опустилась на стул.

– Правда? Вы ведь учились на одном курсе с Колей Лавровым и его первой женой Натальей. Впрочем, вторая супруга хирурга, Регина Горкина, посещала те же лекции и семинары. А еще среди студенток была Таня Волошина. Припоминаете названных мною людей? Татьяна лучшая подруга Псовой еще со школьных лет. Вы, когда Павлик был жив, не появлялись в доме Лавровых, Танюша же изо всех сил помогала Наташе, например, отправляла ее гулять с инвалидом, а сама готовила обед. В тот день, когда Псовой позвонила Регина, сообщив о болезни дочки, трубку городского телефона сняла не Наташа, а Волошина. Отчего любовница так поступила? Неужто настолько запаниковала из-за высокой температуры Ани? Забыла, что сама врач? Почему наплевала на конспирацию и кинулась разыскивать Николая?

Инна молча смотрела на меня. Было понятно, она не ожидала такого поворота в разговоре и сейчас судорожно пытается сообразить, как ей на это реагировать. Но пока ей ничего путного в голову не пришло.

Я перевела дыхание и продолжила:

– Ладно, Регину, хоть и с трудом, еще можно понять. Ее охватил страх за ребенка, вот она и набрала номер квартиры Лавровых. Но вы! Вы-то чего ради анонимно позвонили бывшей однокурснице? Наверняка не из добрых побуждений.

Щеки Корсаковой вспыхнули огнем:

– Не было такого, никаких гадостей я Натке не говорила! Она сошла с ума, с ней невозможно было общаться!

– Верно, – согласилась я, – Псова боролась за жизнь неизлечимо больного ребенка. Вы дружите с Лавровым и, конечно, знали о порфирии, которой страдал Павлик.

– Незачем на меня всех собак вешать! – возмутилась Корсакова. – Коля не делал секрета из состояния сына, не одна я про болезнь Гюнтера слышала, весь наш курс знал. Все пытались помочь, но врачи, даже самые лучшие, не боги. А Псова помешалась, тем, кто с ней поговорить пытался, хамила.