Дарья Донцова - Ночной кошмар Железного Любовника

Помощница Ивана не издала ни звука. Пономарев потер руки.

– Молчание знак согласия. Идем дальше. Вы приносите домой с работы кассеты, на которых записаны сеансы врача. Можете не отвечать, я абсолютно уверен, что прав – расшифровывать и перепечатывать аудиоматериалы дело трудоемкое, долгое, вам точно приходится брать работу на дом. Причем сомневаюсь, чтобы в вашей квартире имелся сейф. И более чем уверен, что на каждом носителе информации Иван Леонидович пишет фамилию, имя, отчество клиента. Психотерапевт не доверяет компьютеру как средству хранения информации, поэтому ведет дела по старинке. Не станем давать оценку поведению Ивана, просто уясним факт: он совершенно уверен в том, что его помощница будет держать язык за зубами, и вы никогда его не подводили, из вас клещами слова о посетителях не вытащить. Но вот о том, что у верной, надежной сотрудницы есть семья, Иван не подумал. Я не знаю, в какой момент ваш внук впервые услышал записи его бесед со Всеволодом. Конечно, это была случайность – уставшая бабушка сделала звук диктофона чуть громче или парень, в ее отсутствие обнаружив кассету с маркировкой «Всеволод Авдеев» в ее комнате, не сдержал любопытства. Собственно, нам сейчас важно, что Петр узнал о смерти Феди и решил наказать того, кто убил мальчика. Я прав?

Екатерина Федоровна сидела с непроницаемым лицом, и я поняла, что Гриша, предположив, будто внук тайком слушал записи, попал в точку.

Пономарев заговорил снова:

– Между глупым подростком, который бросился очертя голову с ножом на соседку, и талантливым математиком, гордостью института и надеждой отечественной науки, огромная пропасть. Карабас научил Петю управлять своими желаниями. Грубо говоря, внушил ему, что сначала надо посчитать до десяти, а потом лезть в драку. И Петенька научился оттягивать момент расправы над тем, кто, по его мнению, заслуживает наказания. Он стал тщательно готовиться к убийству Севы. С его точки зрения, несправедливо, что отец несчастного малыша радуется жизни. Вот только молодой человек не хотел попасть в тюрьму, поэтому попытался разработать идеальный план мести. А дальше, Екатерина Федоровна, мы знаем, как обстояло дело. В вашем подробном рассказе надо лишь заменить местоимение «я» на имя «Петя», и все встанет на свои места. Откуда парень узнал, что у Валентины СПИД? Абсолютно уверен, что теперь он всегда изучает аудиоматериалы, которые вы приносите домой, потому что понял: вот он, кладезь сведений о чужих преступлениях. Ваш внук может открыть охоту и на других «преступников». Мало ли с какими проблемами народ идет к психотерапевту? Тот ведь сродни священнику, ему говорят всю правду о себе, какой бы неприглядной она ни была.

– Неправда! – возмутилась Екатерина Федоровна. – Петя не какой-то там серийный маньяк, он хотел…

Дама захлопнула рот.

– Ну, ну, продолжайте, – живо попросил Пономарев. – Так чего хотел Петя?

– Все, что вы говорите про внука, бездоказательная дурь! – отчеканила помощница Ивана. – Ни одной прямой улики против мальчика у вас нет.

– Она права, – вздохнула Тонечка, – арестовать человека на основании одних лишь размышлизмов никак нельзя. Ситуацию с мокрой курткой любой адвокат в секунду высмеет.

– Я убила всех, – торжественно заявила Екатерина, – и точка. Запротоколируйте мое признание. Кстати, вот теперь мне нужен адвокат!

Следователь встал.

– Мы еще раз опросим всех, присутствовавших на ужине у Авдеева в день убийства Севы. Проведем хронометраж, кто и на какое время покидал столовую. Уверен, найдутся полчаса, когда Петю никто не видел.

– Как моральное давление этот аргумент неплох, – прокомментировала, повернувшись ко мне, последние слова Гриши Тоня. – Но опять не прямое доказательство. Ну, не видел никто Петю тридцать минут, и что? Адвокат скажет: «Юноша решил отдохнуть от мамы с бабушкой, прошел через служебную дверь в помещение театра и там решал уравнения в своем блокноте». Упс! Нужно найти свидетеля, который видел, как Петр покидает квартиру, идет в переулок и нападает на Севу. Но, похоже, такового не отыщется. Зато есть признание бабушки, а в России признание – царица доказательств.

– Петя взял ваш нож из набора, – продолжал гнуть свою линию Григорий. – И это юноша смешался с толпой студентов, когда явился красть сумку Валентины. Но он не учел крохотной детали: в институте учатся в основном девушки, юношей там мало, появление незнакомого парня вызывает ажиотаж. Петра заметили, и подружке Севы позвонили, рассказали про симпатичного парня, который унес ее сумку, описали его внешность. Михеева сообразила: ее обокрал Петр, которого она прекрасно знает и сама видела его в своем институте.

– Очень слабый аргумент, – сказала Тоня, отвлекаясь от диалога в допросной.

– Покажем фото Пети учащимся вуза, – заговорил начальник полиции, – и непременно от кого-нибудь услышим: «Ой, вот он сумку Михеевой утащил, я заметила».

– А может, и не услышим, – поморщилась Тоня. – Бабушка не сдастся.

Пономарев снова сел и сочувственно произнес:

– Екатерина Федоровна, я вас прекрасно понимаю. Любимый единственный внук, математический гений, перед которым открывается великолепная карьера, прибегает к вам и рассказывает, что убил Валентину и Всеволода. Полагаю, Петя был в ужасном состоянии. Лишить человека жизни непросто, а Петру пришлось это проделать дважды. Или он к вам не обращался? Возможно, вы сами поняли, что с внуком творится неладное, и добились от него правды. Представляю, как вы испугались. Но потом взяли себя в руки, тщательно вымыли нож и спрятали его в столе у себя на работе. Но где же характерный след от травмы рукояткой? У вас его нет!

– Стоп! А почему тогда на ноже ДНК Екатерины Федоровны? – удивилась Тоня.

– Человек не всегда травмируется, нанося удар, – медленно проговорила я, – вот и Петру повезло, он не получил «поцелуй клинка». Помнишь, Тоня, в тот день, когда мы приехали в Ковалев, во время ужина Екатерина Федоровна порезалась на кухне? Вот тогда ее кровь и попала под рукоятку. Она об этом не знала и, думаю, была просто счастлива, услышав в начале допроса сообщение о наличии ее ДНК на тесаке. Верное же доказательство, что Петя ни при чем, можно смело утверждать, что двойное убийство ее рук дело.

– Вы героическая женщина, готовая ради любви сгореть на костре, – посмотрел в упор на задержанную Григорий.

– Это точно, – вздохнула я за стеклом.

– Но как Петя относится к вам? – вкрадчиво поинтересовался Пономарев. – Достоин ли он вас? Откуда, собственно, мы узнали про тесак? Нам позвонил некто и сказал, что лежит в тайнике письменного стола Екатерины Федоровны. Вы стойко держитесь, но, как любой человек, допускаете мелкие оговорки. Ну, например, такую: повествуя о том, как, прикидываясь Валей, вы звонили Севе, упомянули про хитрый прибор, который преобразует мужской голос в женский. Но разве у вас мужской голос? Вы толком не знаете про техническую новинку, а вот математик осведомлен о подобных штучках. Признаваясь вам в совершенном преступлении, внук упомянул про «мужской голос», и вы сейчас его фразу просто повторили. Так дети озвучивают хорошо выученный урок. Екатерина Федоровна, вы еще не догадались, кто была та таинственная дама-аноним, осведомленная о тайнике, где хранится орудие убийства? Тогда я поясню – это ваш внук Петя воспользовался «изменителем голоса». Зачем? Хотел, чтобы бабушку арестовали. Вы тут говорили, что не выбросили нож из-за его приметности и нежелания лишиться прекрасного орудия труда. Думаю, это лишь отчасти правда. Вы в действительности испугались, что импортный резак могут найти на помойке или он как-то попадется на глаза полиции. Везти его в Москву и выбросить там было сложно, вот вы и предпочли свой стол. Вам казалось так надежнее.