Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки

– Увы. Так сложились обстоятельства.

– Тяжелая, наверное? – кивком головы Данька указал на мою руку, и я ее сразу же разжала, освобождаясь от внушительной «толкушки». Спрашивается, чего с ней таскалась? Чтобы не путалась под ногами, пристроила ее к стенке.

– Это ты виноват! Благодаря Юльке затеял ночные шастанья по участку, а влюбленную в тебя собаку оставил с Брусиловыми. Вот она их и перебаламутила своими стенаниями. Насколько я Деньку знаю, носилась по комнатенке, пытаясь выскочить на улицу, чтобы пристроиться к твоему ночному променаду. Между прочим, бред – заделать узкое окно в летнем домике решеткой, а большие оконные проемы в доме, расположенные в метре от земли, – нет. Но это так, к слову. Я хочу сказать, что все вы носились, как придурки, друг за другом в поисках врага.

– Лично я сначала бегал на берег встречаться с Юлькой! И только потом… А откуда мне было знать, кто там крадется в кустах по участку? Пока разобрал… Еле смылся.

– И весьма удачно. Мог бы схлопотать «толкушкой» по макушке…

– Ирина, с кем ты там разговариваешь?

Я основательно вздрогнула, резко развернулась на голос мужа, задев при этом ногой дубинушку. Она грохнулась на пол. Яркая вспышка света заставила втянуть голову в плечи и зажмуриться.

– Совсем не обязательно столь эффектно обставлять свой приход! – пробубнила я. – Выключи свет. Глаза перегорят.

– Так с кем ты переговаривалась?

Я удовлетворенно отметила, что свет погас.

– С тобой, естественно. Ты, вопреки обыкновению, молчал, но я мысленно считывала все недовольство, которое готовился высказать. Парировала, как могла.

– Толкушкой по макушке!

– А ты слов не понимал. Не вижу причин для недовольства. Другой бы радовался тому, что даже мысленно, он всегда со мной.

– Вот пусть другой и радуется!.. Что?! Какой другой?!

– Других дураков нет! – внятно доложила я и, споткнувшись о свое дизайнерское приобретение, на удивление точно полетела к кровати. Куда покатилась дубина, меня уже не интересовало. Стало ясно, что еще минута промедления, и засну прямо в том положении, в котором грохнулась – поперек кровати.

Сквозь сон слышала тихий стук в дверь и голос Бориса, интересовавшегося, все ли у нас в порядке. Димкин ответ по поводу освоения какого-то мастер-класса по перехватыванию летающих дубин сочла не разумным. Дубина-то была всего одна. Борис тоже разумностью не отличался. Поверить в эту галиматью! Мало того, среди ночи интересоваться счетом!

– Спать мешаете! – рявкнула я через силу. В подушку, потому как улеглась на живот. Что получилось, и сама не поняла. А Димка с Борисом – тем более. Во всяком случае, муж сообщил собеседнику, что я воды прошу – во сне чаю не напилась. Не успела за пять истекших минут. Огрызаться сил не имелось. И когда Дмитрий Николаевич, безжалостно проявив заботу, попытался меня напоить своей дурацкой минералкой, я просто горестно завыла. Ну нельзя же так издеваться над спящим человеком! Буквально тут же за стенкой мне «подпела» Денька. Кузнецовы сдуру решили напомнить псине, где ее место. Не могли еще денек переждать.

К Деньке мелодично подключилась Наташка. Борис, точно, не пел. Он орал. Насколько удалось разобрать, его не устраивали все дубины на свете. Нашел повод для ночного скандала! Мало ли что меня не устраивает? Да та же бутылка с минералкой, с которой Димка, пытаясь меня приподнять, упорно ко мне пристает.

Не знаю, что там у него по результатам его мастер-класса, но воистину «живая» вода активизировала во мне все жизненные силы, и я с завидной ловкостью метнула бутылку в открытое окно. Раздался треск, дикий вопль не меньше десятка морд сводного отряда котов, Денькин лай, Наташкины призывы немедленно сдохнуть всем бешеным домашним, а равно не очень домашним животным и… тихий стук в дверь. Борис Иванович не просто интересовался, а настойчиво уверял, что у нас не все в порядке. Димка, невольно оставивший меня в покое, решительно ему возражал, уверяя, что порядок отсутствует именно у них с Натальей, чему доказательство шумовые эффекты из их комнаты. И все предлагал их послушать. Можно подумать, оба не наслушались!

Сидя на кровати, закрыв уши ладонями и покачиваясь из стороны в сторону со сноровкой маятника, я старательно укачивала себя монотонным колыбельным напевом:

Момент окончания спора я отметила тогда, когда Димка бережно кувыркнул меня на подушку, даже не попытавшись освободить мои уши из плена моих же рук. Я не успела очередной раз допеть свою песню до конца – уснула.

Похоронное настроение одолело каждого из нас с семи часов утра – времени побудки. И не потому, что не выспались. Брусиловы очередной раз осознали, что навсегда прощаются с прошлым, в котором вместе с ними была мама. А мы вспомнили и загоревали о своих потерях. Осунувшаяся Маринка с черным платком на голове жаловалась дочери, что не представляет себе, как она теперь будет жить без нравоучений свекрови. Некоторые из них были совершенно справедливы, а те, что не справедливы – ну что ж… Все могут ошибаться. Теперь и посоветоваться-то не с кем. Юлька, одетая в новый черный костюм, с лихорадочно блестящими глазами поддакивала и безуспешно пыталась определить количество лиц, которые собирались поехать на кремацию бабули. Судя по тому, что она изменила свое требование о присутствии на этой печальной процедуре каждого из нас, ночью ей все-таки удалось очередной раз перепрятать бутылку. Без свидетелей, включая Даньку. Но тут подключилась Анна Петровна, заявив, что негоже провожать покойницу малому количеству народа. Как на развеселое мероприятие – юбилей, так все примчались. Гуляли так, что по случаю двоих угробили. Следовательно, и проститься со Светланой Никитичной по-божески обязаны все. При этом нянюшка почему-то уставилась на меня.

Разумеется, я ее поддержала. Поддержала и Наташка, не отрываясь от выпечки блинов. Только с оговорками – еще вчера Анна Петровна сама не хотела никуда ехать, а потому не надо переваливать свою вину на нее, Наталью, отказавшуюся от поездки исключительно в благих целях – подготовки поминальной трапезы. Можно подумать, это самое легкое занятие.

В том, что оно наилегчайшее в похоронном процессе, мы с ней убедились с самых первых минут. Нам еще повезло, что мы ехали не в микроавтобусе рядом с гробом, а в собственных машинах. Микроавтобус был задействован только до крематория. Чудеса начались уже в морге. Светлана Никитична, и в самом деле изменившаяся до неузнаваемости, лежала в немыслимо дорогом гробу. Наши скромные букеты живых цветов просто некуда было положить. Мало того что тело покойной было завалено розами и гвоздиками, рядом с гробом стояло еще четыре корзины с ними. Непонятно откуда взялся здоровенный венок с надписью, не оставляющей сомнений в его принадлежности: «Дорогой Светлане Никитичне от друзей». И уж совсем сразило то обстоятельство, что работники морга категорически отказались принять дополнительное вознаграждение за свой труд. И самое интересное – никаких «друзей» покойной в морге не было.