Валентина Андреева - Бенефис чертовой бабушки

Юрий Сергеевич, не выдержавший всех дорогостоящих изменений в калькуляции, явно свидетельствующих о досадных ошибках, попросил минутку передышки и вышел на улицу с намерением переговорить с агентом фирмы, оказывавшей ритуальные услуги. Вернулся быстро и в еще более худшем состоянии, чем вышел. Коротко пояснил: «Ошибка исключена». Далее печальный процесс пошел своим ходом.

«Друзья» покойной так и не объявились, хотя еще раз напомнили о себе в крематории. Брусилов-младший, пытаясь оплатить в кассе стоимость кремации и дорогой урны, которую выбрали на стенде Марина с дочерью, был поставлен в известность о том, что «за все заплачено». И уже не удивился. Наташка, сделав мне «страшные» глаза, прошептала: «Ща как вернемся на поминки, а там: «икра черная, икра красная, икра заморская…» Нет, баклажанную икру я предпочитаю делать сама – вкуснее. Анна Петровна, пораженная роскошью похорон, молча одернула Наташку, но только за мой рукав.

Не могу сказать, что прощание со Светланой Никитичной было формальным. Брусиловы искренне плакали, им активно помогали Наташка и Анна Петровна. Меня на нервной почве познабливало, и поскольку я намертво вцепилась в Димку, познабливало и его. В последний момент, когда проводница в подземную обитель крематория мягко известила, что процедура прощания окончена, и выразила надежду на вечную память усопшей в сердцах любивших ее людей, Юлька неожиданно попросила «еще одну минуточку». Не мешкая, она шагнула к гробу, быстрым движением сунула внутрь какой-то сверток. Какой, стало понятно сразу же, когда она попросила «родненькую бабулечку» взять свой смертельный эликсир жизни с собой. Гордо вскинув голову, заплаканными глазами она неотрывно смотрела на медленно и плавно опускающийся вниз гроб.

– «Бедный измучившийся ребенок», – подумала я и полезла к мужу в карман за платком…

Территорию крематория покинули быстро. Не рассортировываясь, сели в три машины и укатили. Причем в неверном направлении. Первопроходец Данька все перепутал, а разворачиваться назад не хотелось. В результате сложных маневров, занявших лишние полтора часа, в Кулябки пришлось заезжать по лесной дороге. К тому времени Наташкина машина, в которой сидели мы с Маринкой, уже обошла Данькину и лидировала. За нами, наверняка чертыхаясь, катил Димка. Данька стал завершающим. Тут-то я и проронила первые слова. Нельзя сказать, что приятельницы всю дорогу молчали. Маринка периодически плакала и жаловалась на то, что никто из семьи, по существу, не знал Светлану Никитичну так, как знали ее совершенно чужие люди, ценившие покойницу по достоинству. Наташка, как и я, долго отмалчивалась. Наконец не выдержала и сухо заметила, что в этом Брусиловым как раз крупно повезло. Едва ли хорошо знавшей ее коллеге по работе, умершей насильственной смертью, были обеспечены такие же похороны. И особо отметила геройский поступок Юльки. Я вновь пожалела Маринкиного «птенца». Бедняжка думает, что все кончилось. Ох, как ошибается! А ошибается потому, что смешивает в кучу следствия, считая их порождением только одной-единственной причины. Ныне отправленной ею в небытие.

Лес сразу оказал на нас положительное воздействие, напомнив, что жизнь не рекламная акция, не суета сует, а бесценный дар. И прожить ее надо так… «Тьфу ты!» – обругала я себя вслух за словесный плагиат – результат отличной оценки по литературе в школьные годы чудесные, и попросила Маринку связаться с дочерью.

Юлька отозвалась сразу. Перехватив мобильник, я весьма доброжелательно и в то же время тоном, не допускающим возражений, заявила, что некрасиво держать ни в чем неповинного, как она считает, Антошу в изгнании, да еще на голодном пайке. Какой-никакой, он член династии Брусиловых, а потому обязан быть на поминках. Неприкасаемость со своей стороны гарантируем, ибо я знаю истинного виновника смерти Ксении.

Юлька не отвечала, и я принялась усиленно алёкать, полагая, что ускользнула зона доступности сети.

– Не кричите. Вас прекрасно слышно, только не понимаю, при чем тут я?

– При Даньке!

Ответив, я отключилась. Наша девица не просто крепкий орешек. Скорее, гранитный камушек. Совсем нюх потеряла на хороших людей. Вытянув из сумки щетку для волос и повернув ее обратной стороной, где было вмонтировано зеркальце, я внимательно уставилась на себя. Ничего плохого не обнаружила и решила, что уж кому-кому, а мне-то точно доверять можно. Я, например, себе доверяю.

– Ты что, зеркалу не доверяешь? – хмыкнула Наташка. – Спросила бы у меня. Я бы подтвердила, что отражение твое, собственное. А теперь желательно подробности того… даже не могу подобрать четкого определения твоим словам. Словом, кто убил Ксению?

– Ее убило прошлое, – внятно изрекла я и быстро добавила: – Не вздумайте ни с кем делиться моими словами! Это еще доказать надо. Раз Юлька мне не верит, придется менять план. И вы в этом поможете. Привлекать мужиков не хочу, они тем более не поверят, скажут – бредни. У них процесс мышления слишком прямолинейный. По принципу: дал в глаз, и нет проблем. А если возникнут – контрольный удар в лоб.

– Ирка, да ты совсем спятила! – возмутилась Наташка.

– Господи, я истину вещаю. Не стоит понимать мои слова про мужиков буквально, то есть в физическом смысле.

– Не представляю, как можно «дать в глаз» не в физическом смысле, – поддержала Наташку Маринка.

– Очень просто! Есть такое выражение: «не в бровь, а в глаз». Это когда словесно бьют.

– Я же говорю, спятила! – стояла на своем подруга.

– Хорошо. Объясняю коротко и на пальцах… Да не стоит таращиться на мои руки! «На пальцах» означает «примитивно, максимально доходчиво». Для особо тупых. И нечего обижаться на судьбу, уж чем наградила! Я не про себя говорю, хотя мне тоже нечего обижаться. Слушайте и запоминайте: если я в ближайшее время ткну пальцем в убийцу, мужики активизируются, перехватят инициативу и сдадут его следствию. А следствие ничего не докажет. Нет, скорее, докажет историческую несправедливость: «Все бабы – дуры!» Как коротко волосы ни стриги, хоть налысо обрейся, а все равно считается, что женский ум короче волос. Предлагаю сделать по-хитрому. Вторую, условно умную половину, мужскую, привлечем в самый последний момент. У них есть сила, а уж умом своим обойдемся.

Я долго распиналась, заговорив спутниц до того, что Наташка потеряла ориентацию и от развилки покатила вправо. Туда, куда держать путь Газонокосильщиком было строго заказано. А нам с Маринкой все пути-дороги вообще были по фигу. Слишком увлеклись обсуждением моего плана. Знали только, куда следует прибыть – к пустому поминальному столу. Хотя Наташка успела блинов напечь.

Массированную сигнальную атаку сзади не то чтобы не восприняли… Наташка успела огласить весь список оскорблений из своего десятитысячника в адрес ненормальных сигнальщиков, а мы с Маринкой одобрить большую их часть, когда машина неожиданно нырнула своей иностранной мордой прямо в зеленую-зеленую траву и заглохла. Такое впечатление, что вместе с нами решила рассмотреть поближе это изумрудное чудо… болотное.