Валентина Андреева - Особняк с видом на безумие

– Я никуда не поеду! – истерично вскрикнула я. – Мое место на даче. Я ее люблю и не могу без нее жить.

– Ну почему ты все стараешься сделать по-своему? Объясни, ну почему?! И почему я каждый раз вынужден идти у тебя на поводу? – Димка вскочил и заносился по кухне, жестикулируя руками так, что я вынуждена была уклоняться от прямого попадания.

– Хорошо, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заявила я. – Поступай так, как считаешь нужным. Пусть все будет по-твоему: готовишь сам, стираешь сам, убираешь за собой и другими сам… Что еще? – Я наморщила лоб и прижала ладони к вискам. – Ах да! Мой день рождения отмечаешь тоже по своему усмотрению. Только без меня. Езжай на свой Селигер. Думаешь, не понимаю, к чему все эти разговоры, проникнутые якобы заботой обо мне? Просто тебе нужно вырваться на рыбалку. Борис давно на ней помешан. Одному ему скучновато и страшновато. Вот и тебя с ума свел. Два сумасшедших – это уже коллектив! Веселитесь на здоровье. А мы прекрасно отдохнем на даче!

Димка давно уже притормозил и с интересом следил за моим выступлением.

– Дорогая, ты увлеклась. С какой стати ты меня оскорбляешь?

– Я?! – От возмущения перехватило дыхание. – Значит, так: можешь ехать на все четыре стороны или… или… – Альтернативу своему предложению я так и не подобрала.

Димка развернулся и молча вышел из кухни, не поужинав.

Я немного постояла у окна, испытывая чувство негодования. Надо же! Меня готовы променять на какую-то рыбалку! Постепенно на смену негодованию пришло ощущение заброшенности и ущербности. Как же я себя жалела! Ухлопала на это не меньше пятнадцати минут.

Могла бы и больше, но помешал Дмитрий Николаевич. Голод действительно не был его теткой. Не оборачиваясь, слышала, как он моет половник в раковине и бубнит себе под нос нелестные замечания в мой адрес, сводившиеся к тому, что дни рождения у некоторых отмечаются только формально. Фактически они, эти некоторые, остановились в своем умственном развитии на уровне годовалого ребенка.

Задрав голову вверх, я гордо, но неосмотрительно покинула кухню. В том плане, что следовало смотреть себе под ноги. В результате в коридоре наступила Эльке на хвост. У этой домашней персиянки поразительная способность работать под коврик. Заорали мы обе.

С интервалом в секунду к нам присоединился Дмитрий Николаевич. От неожиданности он грохнул на пол тарелку с новой порцией горячего борща, которую старательно нес от стоящей на плите кастрюле к столу. Как и следовало ожидать, самостоятельность его сгубила.

«Вторая попытка отведать борща, – мысленно отметила я. – Впрочем, в первой ответственность можно поделить «пятьдесят на пятьдесят».

Димка в очередной раз вылетел из кухни, срывая с себя на ходу футболку, и исчез в ванной.

– Элечка, – уговаривала я забившуюся за кресло кошку, – я нечаянно. Вылезай, моя кисонька, я тебе вкусненький кусочек шницеля дам.

Элька с сомнением посмотрела на меня большими зелеными глазищами и нервно мяукнула.

– Хоть бы раз за весь день пообедать, а заодно и поужинать!!! – проорал муж, пролетая в спальню в одних трусах.

«Перепутал кухню со спальней», – удовлетворенно подумала я, но хамить в ответ не стала. Просто решила досадить ему другим путем. Бросила кошку на произвол судьбы, вернулась «к станку» и налила мужу третью тарелку борща. Немного поразмышляв, как ни в чем не бывало нанесла визит в спальню и кротко спросила Дмитрия Николаевича, демонстративно улегшегося спать в семь часов вечера, не желает ли барин откушать? Барин молчал, только шевелилось под ступней правой ноги одеяло – признак нервозности. Я его понимала – решение давалось трудно. С одной стороны – хотелось есть, с другой – считал, что жена недостаточно прониклась чувством вины. Неужели рассчитывал, что паду в ноги, как перед кошкой, и слезно буду умолять его не помирать с голоду?

Представив себе эту картину, я фыркнула, чем сорвала попытку мужа высунуться из-под одеяла с продуманными упреками в мой адрес. Он сделал вид, что улегся поудобнее.

– Ну хорошо, спи спокойно, не буду мешать, – покорно сказала я и вышла из комнаты в полной уверенности, что уже через пять минут Димка будет сидеть за столом и уплетать борщ.

Не угадала… На кухне сидел сын Вячеслав и, ловко орудуя ложкой, уплетал из отцовской тарелки этот самый борщ за обе щеки. Я заглянула в кастрюлю – зря вчера не сварила ведро.

– Ма, привет! Не вижу радости в глазах от моего появления.

– Привет, зайчик. Радость померкла, поскольку ты, сам того не ведая, объел родного отца и лишил меня возможности отмщения. Шницель с жареной картошкой будешь?

– Не-а. Я у бабушки пообедал. А борщ машинально съел – задумался. Пойду прилягу. Сегодня две задолженности скинул… – Сын с аппетитом зевнул, глянул на меня осоловевшими глазами и улыбнулся: – Будешь отстреливаться – зови на помощь. – Я еще раз заглянула в кастрюлю. На половину тарелочки хватит. – А за что мстишь-то, мам?

Ответ прозвучал непосредственного из уст обидчика:

– А за то, сынок, что я решил выгулять твою маму на лоне Селигера. Для ее же пользы. – Лицо мужа приняло скорбное выражение. – Но она, как истинный Телец, уперлась рогом в свою дачу, и просторы Родины ее не интересуют.

– Борщ кончился! – мстительно объявила я, но объявление повисло в воздухе.

Ожидаемой реакции не последовало. Сын с увлечением принялся делиться своими собственными неизгладимыми впечатлениями от поездки на озеро в компании избранных друзей. Я вспомнила, что Димка собирался показать красоты Селигера сыну, и хмыкнула. Моя усмешка была воспринята как обидное недоверие. Отец и сын в два голоса принялись уличать меня в невежестве.

– Между прочим, Славка слопал твой борщ! – попыталась я внести раскол в счастливый тандем.

– Ну и на здоровье! – добродушно ответствовал муж, заглядывая во все емкости, стоящие на плите. – О! Тут еще немного осталось! Замечательно! Картошечка… шницелек… О! Сала-а-атик! Иришка, ты умница. Иди, родная, иди… Отдохни…

Я резко развернулась, швырнула кухонное полотенце на стол, ловко угодив в тарелку с остатками борща, любовно пристроенную туда Димкой. Именно поэтому не выскочила сразу – удивилась прямому попаданию.

– Мам! Тебе бы копья метать! Цены бы не было, – за компанию удивился сын.

Димка уже ничему не удивлялся.

– Если ты немедленно покинешь территорию кухни, может быть, я еще сумею спасти второе? – грустно предположил муж.

И в этом было столько страдания, что я почувствовала угрызения совести, а далее – настоятельную необходимость слинять из кухни. Из прихожей донеслись сюсюканья Алены с кошкой. Следовало быстро организовать заговор под кодовым названием «Антитеррор».