Валентина Андреева - Лопнувшее колесо фортуны

– Потому! – еле слышно огрызнулась Наташка. Оказывается, я озвучила этот вопрос. Тяжело вздохнув, подруга снова включила технику.

По «левому борту» началось какое-то шевеление, но быстро закончилось. Пашины ноги оказались на полу. Освобожденные сантиметры моментально перешли к другим. Я запаниковала и почувствовала себя курицей в пароварке. Жара сгустилась до такой степени, что нечем стало дышать. Сердце колотилось, возмущенно напоминая о перегрузке. И как меня угораздило оказаться в середине? Хаотичные попытки выбраться успеха не имели. Невозможно было вытащить собственную руку из-под Дарьи и часть сарафана из-под дочери. И если бы не Наташка, я бы просто-напросто свихнулась от отчаяния. А свихнувшись, с воплем полезла на свободу прямо по дружеским телам. Родные бы не задействовала – выход с другой стороны. Не понимаю, как можно спать в таких ужасных условиях!

Выдергивая меня из неволи, подруга заработала несколько невнятных оскорблений и тут же переадресовала их мне. Я мудро улыбнулась, давая понять, что не обижаюсь. Представится случай, в долгу не останусь. С этой улыбкой и отправилась вон из этой душной ночлежки.

К моему великому удивлению, дверь не открылась, моя забытая на лице улыбка, обрастая непониманием, на нее не действовала. Памятуя, что дверь открывается внутрь комнаты, я все-таки попробовала открыть ее наружу – а вдруг сработает? И ведь сработало! Я получила два весомых хлопка по рукам от Наташки. Все сразу встало на свои места. Комната не ночлежка, а тюремная камера, и мы в ней не группа по интересам, а узники. За дверью караул, но не почетный.

Разум отказывался воспринимать столь плачевный результат. Так хотелось верить в лучшее! Машинально я еще раз потянула ручку двери и неожиданно для себя (для Наташки тем более) сделала полуоборот с открывшейся дверью, мягко вписавшись в стену. Без всяких там вольтаренов и хондроксидов. Наташка помянула дорогую маму, и я мигом покинула свой пятый угол, кинувшись к подруге. Размазываться по стенке в мои планы не входило.

Накрепко вцепившись друг в друга, мы стояли и таращились на… Нет, амбалом бы я его не назвала. Слишком интеллигентно для типа, расставившего на пороге комнаты кривые волосатые ноги в жутких пластиковых шлепанцах. Обезьянья морда с хищными маленькими глазками и порослью вместо бороды, на которой висело несколько ингредиентов салата. Обладатель поросли с видимым удовольствием доставал его прямо из кастрюли с помощью корочки хлеба. Черная майка не налезала на пузо, светло-серые бермуды съехали вниз. Не в меру упитанный неандерталец – вот его истинное звание! Правда, вживую мне, слава богу, видеть их не приходилось, но типовой портрет в энциклопедии наверняка писался с образины, стоящей на страже. Отвлекшись от салата, тип задумчиво изучал жужжащий вентилятор. Наверное, в родной «неандерталии» подобные штуковины были в диковинку.

– Кабан, сказано – уходим! – донеслась до наших ушей чья-то команда с улицы.

– Ща иду, – не оглядываясь, рыкнул питекантроп и улыбнулся. То ли нам с Наташкой, то ли вентилятору. Надо сказать, весьма мерзко, с явным намеком на то, что еще встретимся. Мы сразу решили, что не с нами. Зачем мы ему? «Одуваном» он, кажется, больше интересовался.

Временные обитатели матраса проснулись, демонстрируя легкое непонимание обстановки. Пришелец отступил и, почесывая патлатую голову, двинулся к крыльцу. Вместе с кастрюлей. Следом за ним из кухни отправился пеший «обоз» с продовольствием. Вполне нормальные на первый взгляд ребята тащили с собой разносолы из холодильника. Сверху спускалась еще парочка немногословных «ореликов». Пять минут – и незваных гостей как не бывало.

– Все нормально, – равнодушно зевнул Дмитрий второй. – Бандитский налет прошел в дружественной, можно сказать, сердечной обстановке…

– …взаимного недопонимания, – в свою очередь зевнула Алена.

– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросила Наташка. А какой он может быть у человека ничего хорошего от объяснений не ждущего. Причем человека не очень разумного, потому как невыспавшегося.

– Объяснит, – покорно ответила я. – Просто в машину к тамаде Пашкину случайно попал кейс с чужими деньгами. Полагаю, что на последнем свадебном мероприятии. Которое он отрабатывал перед отъездом сюда. Дарья сейчас нам вкратце расскажет все то, что поведала Дмитрию второму и Кириллу. Они подключили к делу братьев Савельевых. Надеюсь, Кирилла скоро отпустят? – обратилась я к Димычу.

– Однозначно! – оптимистично заявил Димыч и рывком поднялся.

– А компромат вернут? – не отставала подруга.

– Не вернут, – буркнула я. – Команда налетчиков отношения к нему не имеет. Давайте покончим с долларами, которые мне, честно говоря, кажутся фальшивыми. Начнем с того, что я заснула…

За те «полчаса», обернувшиеся пятью с половиной часами, которые я проспала, основная часть гостей благополучно разъехалась. Еще до налета. Всех волновали неизбежные в воскресенье пробки на дорогах в столицу. Николашу в качестве попутного груза Наталья лично отправила до железнодорожной станции в наименее забитой человеческими единицами машине. С наказом не растрясти и не потерять его где-нибудь в кустах. На прощанье всплакнула, пожелав ни в коем случае не возвращаться, а то счастливого пути не будет. Наплевав на счастливый путь, Николаша вернулся на такси минут через двадцать пять после отъезда. Потерявшая дар речи подруга долго не хотела осознавать это. Упрямо делала вид, что Николашу в упор не видит. Он, лапочка, как мог, ее утешал добросовестной службой «на подхвате». Замечательный паренек!

Едва улеглась суматоха с отъездом и оставшиеся решили вздремнуть, прикатили налетчики. На двух джипах и в количестве шести человек. Когда они высыпали из машин, стало ясно, что компания неоднородна. Недобры молодцы привезли с собой нашего Димыча и братьев Савельевых. Без лишних слов предложили им и всем присутствующим внизу пройти в комнату, где мы с Дашулей почивали, и ждать приговора счетной комиссии в составе двух человек плюс наш сторонний наблюдатель Кирилл. Разместились счетоводы с удобствами в лесочке неподалеку. Дело в том, что в пакете с деньгами лежала наша пояснительная записка, из которой следовало: сто сорок тысяч удержано нами «до выяснения» и возврата компромата. В тот момент я еще окончательно не определилась с причастностью покойного Ежова к денежной операции. Владельцев суммы смутило выражение «до выяснения», ибо оно наводило на мысль об участии в этом деле компетентных правоохранительных органов. С трудом Димычу и Кириллу удалось заверить оппонентов в ошибочности вывода. В качестве доказательства была предъявлена остаточная сумма задолженности, которую отсортировала для се6я Анюта, передала мне, а я, сама того не желая, удачно выронила ее со второго этажа. Почти на голову Гоше, как раз обдумывавшему план захвата этого остатка: в сумке Анюты его не оказалось. Записку из пакета перед отъездом братья тоже читали и, зная свою сестру, были уверены – то, что считает своим, добром не отдаст.