Елена Логунова - Фотосессия в жанре ню

Вопервых, он забросал ее телефон эсэмэс-ками самого что ни на есть порнографического содержания (наконец-то Оля их прочитала), вовторых, по ошибке набросился на Любаню (как она спаслась, пока что было неясно) и, втретьих, проследил за Олей до дома Малинина в поселке Прапорном и уже тут попытался убить.

– Стрелял в меня, а попал в окно, – скривилась несостоявшаяся жертва.

– Видимо, это был слепой сексуальный маньяк, – прокомментировал циничный Малинин. – Или безрукий. Впрочем, зачем ему руки, ведь в качестве орудия преступления он использует совсем другой орган…

Кариатида Павловна строго кашлянула.

– Простите, но вы несете чушь, – светски сказал Малинин.

– Посмотрите на занавеску, – холодно ответила Ольга. – В ней появились дырки от пуль.

Малинин послушно исследовал желтовато-серую занавеску из синтетической ткани. Дырки в ней имелись и раньше, но это были косые разрезы, оставленные когтями игривого медвежонка. Новые прорехи имели куда более аккуратный вид, значительно меньший размер и оплавленные края.

– Вот, видите? Это были пули, – не без гордости сказала Оля.

– Всего лишь дробь, – возразил Малинин. – Наверное, это сосед по воронам палил, маразматик старый…

Он забарабанил пальцами по столу.

Сосед, конечно, маразматик… Но – как знать?

Дробинки, при всей их легкости, придавали дедуктивной конструкции Ольги Павловны определенный вес. К тому же ранее Андрей уже успел убедиться, что Оле действительно кто-то присылал порнографические сообщения.

– И все же, давайте не будем спешить с выводами, – предложил он, вставая из-за стола.

Похвально самостоятельный Ваня Пух уже удрал в свою комнату и аппетитно хрустел там каким-то плодовоовощным десертом.

– Да, утро вечера мудренее, – согласилась сказительница Романчикова.

– Эээ… Насчет утра… – Малинин замялся. – Признаться, мне бы не хотелось в этот поздний час вновь совершать челночную поездку в город, а поездка на такси обойдется очень недешево… Да и неясно пока, не подвергаетесь ли вы реальной опасности в связи с воображаемым маньяком… Короче говоря, я…

– Вы предлагаете мне ночевать у вас? – резюмировала Оля.

Удивительно, но она даже не смутилась.

В отличие от Малинина.

– Я думаю, вам понравится в тетиной комнате, – пробормотал он и посмотрел на лампадку. – Тем тепло и… гм… темно…

«Он не маньяк, но сексуальный!» – одобрительно шепнул Оле внутренний голос.

– Отлично! – сказала она благожелательным учительским голосом и проследовала в отведенное ей помещение легким шагом баядерки.

– Разбитое окно – это разбитое окно, и ни запятнанная клеенка, ни святой непорочный крест не защитят дом от зимнего холода, – рассуждал Малинин, ежась под тулупом, наброшенным на голые плечи на манер казачьей бурки.

Ваня Пух, которому в родной медвежьей шубе было вполне тепло, оставил разглагольствования хозяина без внимания. Зато он с удовольствием доел вчерашние макароны, к утру превратившиеся в плотную массу. Она походила на белую рифленую резину и шмякнулась из кастрюли в миску толстой круглой подушкой, перед которой неизбежно спасовали бы любые столовые приборы.

– Будь мужчиной, соверши открытие! Открой холодильник! – продолжал вещать Малинин, сам себя агитируя на маленький подвиг.

Он сознавал, что в обязанности гостеприимного хозяина, предложившего ночлег хорошей незамужней девушке, входит предоставление гостье завтрака. Но не в постель, конечно! Завтрак в постель она пока еще не заслужила.

Ведомый в равной степени чувством долга и чувством голода, Малинин расковал холодильник и приготовил яичницу.

Оля почувствовала манящий запах и вышла из тетушкиной кельи, укрывшись старым клетчатым пледом аля черепаха Тортилла.

– Доброе утро! – сказала она, смущаясь своего внешнего вида.

– Доброе утро, – весело согласился Малинин.

А утро с ними обоими не согласилось и вскоре показало себя с самой худшей стороны.

Неприятности возникали в режиме цепной реакции.

За завтраком Оля поранилась о крошечный осколок. Он попался ей под руку за столом, да так неудачно, что располосовал сразу три пальца.

– Ничего, до свадьбы заживет, – утешил раненую Малинин, обработав порезы зеленкой.

С помощью ваты и бинта он соорудил на Олиной руке прелестную белую рукавичку, такую пухлую, что она с трудом протиснулась в рукав пальто.

Из-за этого вскоре возникла новая неприятность.

Вернувшись домой, Оля не смогла раздеться самостоятельно и некоторое время металась по прихожей, вся перекосившись и хлопая черными крыльями, точно подбитая ворона. Это встревожило заботливую маму Галину Викторовну.

– Оля! Что случилось?! – испуганно ахнула она. – Где ты была?!

Вообще-то Оля еще вечером отправила маме предупредительную эсэмэску: «Овчинников опять учудил, буду утром».

Поскольку имя проблемного пятиклассника Вити Овчинникова – благодаря постоянным рассказам Ольги Павловны – в семье Романчиковых было на слуху, в расшифровке это короткое сообщение не нуждалось. Неугомонный Овчинников то и дело разнообразно чудил, и Оля, относившаяся к своим обязанностям классного руководителя очень ответственно, время от времени коротала вечера и даже ночи то в детской комнате полиции, то в травмпункте. Компанию там ей неизменно составляли многострадальные родители далеко не святого чудотворца Овчинникова, люди вполне приличные и даже приятные, так что папа и мама Романчиковы за свое собственное дитя не волновались. Но еще никогда Оля не возвращалась из походов по грешную душу Овчинникова с физическими травмами.

– Кто это сделал? Овчинников? – шумно ужасалась мама, укачивая в ладонях дочкину руку в ватно-марлевой обмотке. – Он оказал сопротивление?!

– Это не он, – стыдясь необходимости обманывать маму и дополнительно позорить легендарного Овчинникова, сказала Оля. – Это кошка.

– А что Овчинников делал с кошкой? – Мама продолжала безудержно ужасаться.

Очевидно, об Овчинникове у нее сложилось самое скверное мнение.

– Он ее спасал, – придумала совестливая Оля, желая хоть немного обелить оклеветанного Овчинникова.

Привлеченные шумом, явились папа и Костик.

– От чего он ее спасал? – спросил папа.

– Как он ее спасал? – спросил Костик.

Пришлось сказительнице Романчиковой сочинять душещипательную историю про кошку, которая убежала из дома, заблудилась в ночном парке, залезла на дерево и громко и жалобно оттуда кричала. Овчинников, который тоже убежал из дома, заблудшую кошку в ночном парке нашел и попытался с дерева снять. А Ольга Павловна, которая искала убежавшего из дома Овчинникова, нашла его на дереве вместе с кошкой и, разумеется, включилась в спасательную операцию.