Елена Логунова - Фотосессия в жанре ню

– Тетенька вас не спросила, что ей делать! – Оля рассвирепела. – Двести рублей могу дать, хотите?

– Пятьсот хочу.

– Мало ли кто чего хочет!

– Ага. Бедная тетенька хочет богатого дяденьку! – Олин собеседник откровенно веселился.

– Цыц! Триста рублей – моя последняя цена.

– Очень, очень бедная тетенька, – постановил весельчак. – Ладно, пусть будет триста. Встречаемся через полчаса, у фонтана в сквере.

Оля посмотрела в окно: уже совсем стемнело. Бежать на свидание невесть с кем в глубоких потемках? Ну, нет! Она, конечно, дурочка, но уж не такая.

– Нет, я сегодня не могу, давайте завтра утром, – возразила Оля. – В девять, идет?

– Только приходите одна, бедная тетенька, а то не свидимся.

Хрипатый отключился.

Оля задумчиво потерла переносицу.

Собеседник ей не понравился. Человек неуважительный, голос неприятный, хриплый. Черт его знает, кто таков! Мужик-курильщик, простуженный подросток, старик с одышкой?

«Или тетенька с астмой, – подсказал ей внутренний голос. – Бе-еедная…»

– Спокойствие, только спокойствие! – процитировала Оля незабываемое, из мульт-фильма про Карлсона. – Надо сосредоточиться и вспомнить телефон Андрея.

Это удалось ей с третьей попытки. Дважды, неправильно набрав последнюю цифру номера, Оля попадала не туда и вконец разволновалась. В результате, услышав ленивое малининское: «Алле-оу?», она грубо рявкнула:

– Наконец-то!

– Наконец-то – что? – заинтересовался Андрей.

– Наконец-то вы!

– Наконец-то я – что?

– Вы издеваетесь?! Шутите, да?! А мне тут не до шуток! – Оля и сама не заметила, как расплакалась. – На меня напа-ааали! Мобильник мой укра-аали!

– Как напали, где напали, кто напали? Да не реви ты, рассказывай толком! – Малинин подобрался.

Быстренько пересказав ему драматическую историю с нападением на нее в подъезде, Оля по сложившейся традиции немедленно дополнила ее собственными скоропалительными выводами:

– Я думаю, это был Мистер Эм! В смысле, наш маньяк. Очевидно, он продолжает за мной следить. Увидев, что мы купили диск с базой номеров, он понял, что над ним нависла угроза разоблачения, и лишил меня телефона.

– Только телефона лишил?

Оля смутилась:

– Спасибо за беспокойство, все остальное цело.

– Уже хорошо.

Малинин замолчал. Оля услышала, что он насвистывает. Слуха у Андрея явно не было (очевидно, ему не раз уже медведь на ухо наступил), и звуки он издавал довольно-таки противные. Чтобы больше не слышать их, Оля сказала:

– Мы назначили встречу на девять утра.

– С кем? С маньяком?! – Малинину стало не до свиста. – Это что, синдром жертвы? Вы уже бегаете к нему на свидания?!

– Я не бегаю, – с достоинством ответила Оля. – Он хотел встретиться через полчаса, а я отложила это на завтра. Мне еще триста рублей найти надо.

– На маньяка? Он с вас еще и деньги берет?!

– Не ехидничайте, – строго сказала Ольга Павловна. – Триста рублей – это вознаграждение за возвращение мне мобильного телефона. Мы так договорились: встречаемся в девять у фонтана в соседнем сквере, и он отдает мне телефон, а я ему за это – три сотни.

– Значит, вы додумались позвонить на свой мобильник, молодец, – похвалил ее Малинин. – А почему вы решили, что договорились о встрече с сексуальным маньяком? Что, в разговоре он проявил себя как-то так… маниакально-сексуально?

Оля честно подумала над этим вопросом.

– Вообще-то нет. Таких пошлых гадостей, как в эсэмэсках, он мне не говорил. Хрипел только препротивно и еще сказал, что мне нужен богатый дяденька. Это сексуально?

– Вам виднее, – Малинин ушел от ответа. – Говорите, свидание в парке, завтра в девять?

– Да. Он сказал, чтобы я пришла одна.

– Ясное дело – интим!

– Опять издеваетесь!

– Ни-ни. Ну, все, до завтра.

Закончив разговор, Оля уже улыбалась. Солнечная улыбка на ее заплаканной физиономии смотрелась странно. Любаня, которая пришла забрать свой телефон, это заметила и с интересом спросила:

– С кем это ты ворковала?

– С одним хорошим человеком.

– О! А сколько ему лет?

– Какая разница? – Оля задумалась. – Лет сорок, наверное.

– Так он же старый! – непонятно чему обрадовалась Любаня.

– Сама ты старая! – обиделась Оля. – Он умный, сильный и красивый.

– И старый, – засмеялась кузина, уворачиваясь от удара подушкой. – Хотя для тебя, конечно, в самый раз.

Выходя из комнаты, она едва ли не приплясывала. Видно, радовалась за сестру.

– Вообще-то Любаня хорошая девка, – с признательностью сказала Оля диванной подушке. – Дурная немного, но хорошая.

На исходе бурного дня настроение у нее странным образом повысилось. Засыпая, Оля думала об Андрее Петровиче Малинине – красивом, умном, сильном и вовсе не таком уж старом.

«И вообще, тебе же его не варить!» – по-доброму пошутил внутренний голос.

– А что мне с ним делать? – задумалась Оля.

Вопрос был серьезный, и спешить с ответом на него не стоило.

Завтра, завтра, не сегодня…

И снова Оля проспала! Собиралась, как обычно, выбраться из постели в семь, а залежалась почти до восьми.

Словечко это – «залежалась» – очень ее насмешило. Как невостребованная колбаса «Любительская» с закончившимся сроком годности!

– Залежалась, завалялась… Завалящая такая! – иронично бормотала Оля, вопреки сказанному чувствуя, что она вполне еще о-го-го, очень даже любительская – и, кажется, наконец-то нашелся любитель и на нее!

Андрей Петрович его зовут, фамилия – Малинин.

Резво соскочив с постели, Оля нехарактерным для нее широким жестом раздвинула плотные шторы на окне, и тут же выяснилось, что о любителях ее натуры вполне можно говорить во множественном числе. Потому что из окна дома напротив кукушечкой высунулся гражданин с фотокамерой, нацеленной не куда-нибудь, а именно на Олю!

Остолбенев от неожиданности, она от начала до конца прослушала серию жизнерадостных звуков, произведенных фотоаппаратом в режиме репортажной съемки. Было очень похоже, будто это птичка клювом щелкает. Крупная такая птичка, вроде вороны: гражданин с камерой как раз был весь в черном.

«Смотри сюда, сейчас вылетит птичка», – вспомнилась Оле старая шутка фотографов.

Потом до нее дошло, что этот шутник-фотограф снимает ее в непотребном виде – в помятой и перекрутившейся ночной сорочке на голое тело. Взвизгнув, Оля поспешно задернула шторы и отшатнулась от окна.

Отдышалась. Выругалась. Закуталась в халат. На цыпочках подкралась к окну и выглянула в щелку.

Фотоохотник терпеливо ждал, опасно перевесившись через подоконник и прилепив камеру к физиономии так, что лица его было не разглядеть. Отчетливо виден был только черный силуэт с тупым выступом на передней части головы. Ни дать ни взять – Дарт Вейдер!