Дарья Донцова - Всем сестрам по мозгам

Жанна неожиданно замолчала и отвернулась к окну.

– А моя мама рано умерла, – затараторила Лиза. – А бабушка, прямо как у Раисы Ильиничны мамочка, консервами отравилась. Танечка, у тебя родители живы?

– Нет, – после паузы сообщила я. – Мама скончалась, когда я пошла в первый класс. Она съела некачественную сайру.

– Кто такая сайра? – не поняла Лиза.

– Неужели никогда не слышала? – удивилась Раиса. – Рыба. Не элитная, не осетрина, но вкусная. Я из нее раньше паштет делала. Брала баночку, масло сливала, тушки вилкой разминала, добавляла лимонный сок, перемешивала, мазала на черный хлеб и ела. Прекрасный завтрак получался. Ботулизм опасная вещь, раньше, когда люди много дома консервировали, от него часто умирали.

– Мы тут все, как по заказу, подобрались, – протянула Реутова, – все росли без отца или матери, и родня от ботулизма пострадала.

– Про алкоголизм только Раиса Ильинична рассказывала, – обиженно возразила Лиза, – мои мамочка и бабушка спиртное не употребляли.

– Повезло тебе, – вздохнула Нестерова.

– Ботулизм не имеет ни малейшего отношения к бутылкам, – пояснила Жанна.

– Тогда почему он бутулизм? – не успокаивалась Елизавета.

– После «б» идет «о», а не «у», – поправила Реутова. – Ботулизм – токсико-пищевая инфекция, вызывается анаэробными бактериями, а те живут в консервах, которые приготовлены с нарушением технологии. Ну, например, банки были плохо простерилизованы. Еще их можно обнаружить в колбасе.

– Сколько ты всего знаешь! – восхитилась Раиса.

– Энциклопедию от скуки наизусть выучила, – ехидно заметила Жанна. И, вздохнув, добавила: – А вообще-то я тупая.

– Моя подружка Ленка отравила своего Алешку морковкой. Насмерть! – радостно сообщила Лиза. – Ее посадили в тюрьму, но ненадолго, потому что она не хотела его в могилу свести, думала, Леха придуривается из вредности.

Леонид взглянул на Жанну.

– Морковкой можно убить человека?

Супруга ухмыльнулась.

– Почему нет? Ткнуть ею в глаз, и готово.

– Нет, они не дрались, – зачастила Елизавета. – Лешка целый год капризничал, бубнил: «У меня аллергия на морковь, не клади ее в суп». Но как сварить первое без морковки? И что, в нем только картошка и лук плавать должны? Лена считала, будто Леха прикидывается, нарочно канючит, чтобы на ней не жениться.

– Оригинально, – засмеялся Леонид. – А при чем тут свадьба?

– Неужели непонятно? – изумилась Лиза. – Лешка повод искал, чтобы в загс не идти, и нашел его! Ленка морковь в суп нарежет, а он кусочки вылавливает и скрипит: «У меня аллергия, я от этого овоща умереть могу!» Это, значит, за обедом у них так. А вечером Лена у Лехи спрашивает: «Когда наконец в загс пойдем? Все подруги расписаны, одна я без колечка». Алексей ей в ответ: «Зачем мне жена, которая везде морковь сует?» Вот он какой хитрый, всегда под рукой повод имел Ленке отказать.

– Не понимаю, – перебила девушку Раиса. – Если Лена мечтала стать законной женой Алексея, почему бы ей не забыть навсегда про морковь? И нет проблем.

– Ага, разрешить Лехе победить? – воскликнула Лиза. – Дать ему понять, что любой его каприз выполнит? Ну уж нет! Надо отстаивать свою независимость. Ленка решила Леху ущучить. Она морковочку меленько натерла, смешала с тыквой, потушила, сметанки добавила, зеленюшкой посыпала и как гарнир к мясу подала. Вообще не разобрать, что в нем было, цвет у овощей оранжевый, вкус кинза забила. Ленка сказала Лехе, что там только тыковка, думала, вредина все слопает, тогда она ему скажет: «Вкусно? Чего же ты прыщами не покрылся? Там полно морковочки. Брешешь про аллергию, завтра идем заявление в загс подавать!» Леша овощное рагу слопал и… умер. Так все быстро случилось, Ленка ничего и не поняла. Проглотил он последнюю ложку, захрипел и лицом в тарелку – бумс! Лена решила, что он идиотничает, давай Леху трясти. Потом одного его оставила, ушла в комнату, крикнув: «Надоест актерствовать, иди ко мне, я спать отправилась». А утром на кухню выходит… Ой, мама, а там мертвец! Оказалось, у Алексея взаправду аллергия была, не выделывался он. Мы прямо все в шоке свалились – Леха на кладбище, Ленка на зоне. Страшная вещь морковь! Смертельная!

Раиса Ильинична уронила вилку, Жанна закашлялась, Леонид вытаращил глаза. У меня тоже не нашлось слов, чтобы прокомментировать очередную историю Кочергиной.

– Что случилась? – встревожился Сергей Павлович, входя в столовую. – Почему вы такие странные?

– Перевариваем рассказ Лизы, – ответил Леонид. – Надеюсь, ее подружке на жизненном пути более не встретится ухажер с аллергией.

– Сейчас принесут чай, – возвестил Мануйлов.

– А вот я все думаю, думаю… – пробормотала Жанна.

– О чем, дорогая? – спросил хозяин.

Реутова вздрогнула.

– Простите?

– Ты сказала, что обдумываешь какую-то проблему, – напомнил Мануйлов.

– Я? – удивилась Реутова. – Вовсе нет. Бубню песенку: «Все думаю, думаю, думаю, где найти мне судьбу мою».

– Современные поэты пишут ужасные стишата, – поморщилась Раиса Ильинична. – Часто пользуются ненормативной лексикой.

– «Все живые организмы имеют дырочку для клизмы», – дурашливо спела Жанна.

Раиса вскочила.

– Перестань! Гадость! Фу!

– Чем тебя смутила шутка? – захихикал Леня. – И это ведь правда.

– Вы оба отвратительны! – взвизгнула Нестерова и убежала.

Я встала.

– Извините, хочу сегодня пораньше лечь.

– Конечно, дорогая, – тепло улыбнулся Мануйлов. – Вот, возьми яблоко, съешь перед сном, очень полезно.

Я взяла большой ярко-красный плод, пришла в свою спальню, некоторое время листала журналы, потом открыла окно, высунулась наружу и дунула в ультразвуковой свисток.

В ответ не раздалось даже шороха. Я подождала немного, услышала тихое царапанье в дверь и распахнула ее. В комнату торжественно вошла Тильда, облаченная в ярко-красную курточку.

Я присела на корточки.

– Тебя привлек звук? Извини, он относился к Зине. Да, видно, зря Василий понадеялся на хороший слух дворняжки, та сейчас крепко спит. А где твои штанишки?

Свинка обогнула меня, прошлась по комнате и легла на пол возле кровати.

– Эй, лучше уходи! – велела я. – Не привыкла спать в одном помещении со свиньями, пусть даже и карликовыми.

Тильда не пошевелилась. Я осторожно коснулась ее ногой – она даже не открыла глаз. И как быть? Взять поросенка на руки и вынести вон? Я нагнулась, и тут через подоконник перемахнула тень.

Я резко выпрямилась, а Тильда быстро вскочила и кинулась к Зине. Дворняжка начала интенсивно махать похожим на растрепанную метелку хвостом.

– Привет, – сказала я. – Ну и где письмо?

Зинаида свалилась на бок, перевернулась на спину, растопырила четыре лапы и замерла. На животе псины обнаружилась непонятно как прикрепленная крохотная сумочка. Я осторожно открыла ее, вынула флэшку и сказала: