Дарья Калинина - Двойная жизнь волшебницы

– Еще бы, после такого отношения людей будешь недоверчивым.

– Жестокие люди, – вздохнула женщина. – Сколько живу, столько жестокости, которая в сердцах у людей живет, удивляюсь. Вот ту же Зою взять, если к примеру. Она ведь сына своего обожает, а счастливым его видеть никак не хочет!

– Почему?

– Дура-баба, – сердито ответила женщина. – Вбила себе в голову, что Василий должен на Наташке жениться, понимаете? Не на Анфисе или еще ком, а только на Наташке!

– А Наташка – это кто?

– Дочка Риткина.

Произнесено это было таким тоном, словно подруги сто лет знали и саму Ритку, и эту Наташку, да только позапамятовали случайно обеих женщин.

– Наташка ведь тоже в школе вместе с Васькой училась. Все они втроем в один класс ходили. Васька с Анфисой всегда вдвоем со школы шли, а Наташка одна портфель свой волочила. Васька свою Анфису на другой конец села провожал, а Наташка-то через дом жила. Зоя еще тогда злилась, чего ты, сынок, кралю себе такую неудобную выбрал? Без роду, без племени, бабка ведьмой слывет, голь перекатная, да и сама девчонка, не иначе, как тебя околдовала!

– А что же Васька?

– Да известно что. Влюбился раз и на всю жизнь. Да вы у него у самого спросите, он уже скоро домой вернуться должен.

Подруги переглянулись. Так-то оно так, только как же быть с Полканом?

– Зои боитесь? – правильно догадалась их хозяйка. – Ну да, она-то единственная радовалась, когда Анфиса в большой город подалась. Уж как ликовала, чуть ли не плакала от счастья. Ко мне прибежала, радость, говорит, соседушка, мне выпала. Правда, недолго ее радость длилась. Васька без своей Анфисы хиреть начал. Зоя-то думала, что он погорюет чуток, да и на Наташку или другую какую девушку переключится. А уж больше двух месяцев прошло, на Ваську смотреть страшно. Похудел, одни глаза и остались. Ни Наташка, ни какая другая его не интересует. Только Анфису свою вспоминает. Зоя говорит, по ночам кричит и плачет, все Анфису к себе зовет.

– Подумать только, какая любовь! – искренне поразились подруги.

Но хозяйка с ними не согласилась:

– Любовь! А что с нее радости-то? Зоя уж извелась совсем, на Ваську глядючи. Вы на нее не обижайтесь, она совсем неплохая баба. Во всяком случае, гостей собакой травить не в ее привычках. Но тут уж нервы сдали. Шутка ли, родное дитя того и гляди себя со свету сживет, а виновница всех бед и горя не знает! – Но тут же женщина вспомнила, что произошло с Анфисой и, выпучив глаза, заткнула себе рот: – Ой!

Немного отдышавшись, она пожелала узнать, что же приключилось с Анфисой. За разговором она проворно сервировала стол, вытащив из печи тяжелую кастрюлю с наваристой ухой и пироги, сладко пахнущие луком и рыбой.

– Муж с утра наловил. Отведайте ушицы, не побрезгуйте.

Подруги с радостью согласились. С того момента, как они выехали из Питера, у них во рту маковой росинки не было. Торопились очень, нигде по дороге не останавливались. Так что теперь уха и пироги пришлись очень кстати.

Суп оказался наваристым, а вот мясо в нем показалось подругам немного жестковатым.

– Это что за рыба?

– Щука. Не все ее любят, а по мне, так лучше рыбы и нету на свете. Мясо совсем на рыбье не похоже. Никакого сравнения с плотвой или там подлещиком. В тех одни кости да чешуя.

Пироги тоже оказались с щукой. Кроме того, в начинке присутствовал зеленый лук, вареное яйцо и сладкий болгарский перец.

– Вкуснотища, – искренне похвалили стряпню хозяйки подруги.

– Ешьте, ешьте, все свое, натуральное. В городе-то таких продуктов и не найдешь, поди.

Почему не найдешь, хотели возразить ей подруги. Но не стали, очень уж было вкусно. К тому времени, когда они покончили с едой, хозяйка – тетя Надя придумала, как им быть дальше.

– Ясное дело, Зоя вас к себе и на порог даже не пустит. И с Васькой поговорить не даст. А между тем поговорить вам с ним нужно.

– Да.

– Так что мы с вами так сделаем… Василий с работы вернется, и я его сама к вам приведу. Попрошу у Зои ее сынка, дескать, воды натаскать надо. А сама прикинусь, что спину прихватило. Зоя не вредная, даст мне ее сыном немножко попользоваться. Да и как откажешь, коли мой Ваня ей, считай, весь сарай срубил. И ни копейки за работу не взял. Соседи же!

Замысел оказался верным. Тетка Зоя не отказала соседке. Памятуя о недавно поставленном сарае, она Ваську хоть и неохотно, но все же отпустила. Только заметила подозрительно:

– Что-то ты, Надя, болеешь часто в последнее время. Как бы нам с Васяткой этот наш сарай дороже покупного не обошелся!

Когда Василий вошел в дом, подруги сначала даже испугались. Был парень высок ростом и до того худ, что казалось, кости проступают под обтягивающей их кожей. Неужели совсем ничего не ел все эти два месяца с момента бегства Анфисы из Тарасовки?

К тому же Василий был бледен и какой-то сам не свой. Вошел, поставил полные ведра да так и замер у порога. Ни на подруг не посмотрел, ни по сторонам. Создавалось впечатление, что молодой человек словно спит.

– Садись, Васенька, – ласково произнесла тетя Надя. – Покушай.

– Я не хочу, тетя Надя. Если вам ничего больше не надо, то я пойду.

– Погоди, Вась. Познакомить я тебя хочу кое с кем.

Василий кинул в сторону подруг равнодушный взгляд и неожиданно произнес:

– Не надо, теть Надь. Догадываюсь, вас мама попросила. Все невесту мне ищет. Только мне никто не нужен. И женат я уже.

– Да на ком же, Васенька?

– На Анфисе и женат. И никакая другая женщина мне в этом мире не надобна.

Вот это чувство! Подруги прямо рты пораскрывали, а потом прослезились от умиления. А Анфиса-то какова! Тут по ней такой видный парень убивается, а она в городе шуры-муры с каким-то Кешкой крутит!

Василий повернулся, чтобы окончательно покинуть дом тети Нади, но та его остановила:

– Погоди, Васенька, ошибся ты. Не невесты это твои. Девочки новости тебе про Анфису сейчас расскажут. Ты садись!

Она могла бы этого и не говорить. Едва только прозвучало имя Анфисы, как парня словно подменили. Глаза его вспыхнули горячим светом. А сам он оказался за столом так быстро, что девушки даже не успели уловить это перемещение. Только что Васька стоял у порога, а теперь уже сидит на стуле и, затаив дыхание, смотрит на подруг. И вид у него при этом был такой… такой… Одним словом, подруги решили начать с хорошей новости.

– Ты, главное, не переживай, Анфиса твоя жива.

– Слава богу! – вырвалось у Василия. – А ребенок?

– Ребенок?

– Ну да! Наш ребенок! Наш малыш? Она его сохранила?

И так как подруги не ответили, да и словоохотливая тетя Надя, наверное, впервые в жизни не нашлась, что сказать, для нее это было такой же новостью, как и для подруг, Василий заговорил сам:

– Очень я переживаю, как бы Анфиса ребенка не потеряла. Виданное ли это дело, в таком положении, одна и в чужом городе!