Дарья Калинина - Двойная жизнь волшебницы

– А как же Анфиса?

– Анфису бабка одна вырастила. И она же ее мстить родне небось надоумила. Да и деньги, которые Анфиса с Виллиной своими считали, опять же лишними никогда не бывают. Анфиса мне после похорон Виллины так и сказала, хватит, мол, копейки собирать, пора назад свои кровные потребовать. Не годится, что кто-то за чужой счет жирует.

– И как же она собиралась свои деньги назад потребовать?

– Сила у Анфиски имелась, – слегка опасливо произнес Василий. – Она ее от Виллины унаследовала. Прежде-то Анфиса силу свою только на добрые дела пускала, скот и людей лечила. А тут мстить собралась. Ох, зря она это. Силу на доброе дело надо расходовать, никак не на злое. А Анфиса мстить принялась, вот ей обратно все и вернулось.

Василий покосился на палату реанимации, где лежала его ненаглядная Анфиса, и на глазах у парня появились слезы. Далеко отойти от дверей палаты после ночного происшествия он не решался. Так что разговор происходил тут же, в отделении, причем Василий занял такую позицию, чтобы ни на минуту не терять из виду всех, кто входил в палату к Анфисе.

– Да, следователь-то мне звонил, сказал, что в шприце том яд был! Тетку эту страхолюдную они повсюду ищут, да только разве найдешь, подлюку! И отпечатков-то ничьих, кроме моих и врача, на шприце не нашлось. Видать, опытная преступница, знала, на что идет и чем рискует!

О том, что ночью Анфису пытались вторично отправить на тот свет, подруги уже знали. И теперь горели желанием выяснить подробности.

– А что за яд преступница пыталась ввести?

– Мудреное какое-то название. Следователь мне сказал, да у меня из головы тут же выскочило. Если по-простому, то лекарство, от которого тромб в мозгу у больного образуется. Анфиса бы от такого лекарства точно умерла, а все бы сочли, что это травма виновата.

С черепно-мозговой травмой шутки плохи – это всем известная истина. Голова предмет темный, много непонятного в ней для науки еще имеется. Но Василий надежды на выздоровление своей Анфисы не терял.

– И ребенка нашего я им убить не дам! Анфиса поправится. Вы только помогите найти тех злодеев, которые ее на тот свет спровадить хотели. Она сразу и поправится!

Убежденность, прозвучавшая в словах Василия, подругам совсем не передалась. И они спросили у парня:

– Да где же их искать-то? Злодеев этих?

– Уверен, это кто-то из родни Анфискиной, – зашептал Василий. – Недаром бабка у нее силой обладала. Только Виллина доброй была, вреда никому не чинила. Но могли в родне и другие оказаться, злые.

– Ты думаешь, что в том, что произошло, виноват какой-то колдун – дальний родственник Анфисы?

– А вы сами что, так не думаете?

Нет, подруги так не думали. Во-первых, они не верили в колдовство в принципе. А во-вторых, они не верили, что с помощью колдовских сил можно выпихнуть человека из окна. К примеру, как того же Кешу, про которого подруги в разговоре с Василием старались не упоминать.

Да и черепно-мозговая травма у Анфисы образовалась вовсе не по заговору злого колдуна. Ее основательно приложил какой-то вполне конкретный человек. И как подозревали подруги, человек этот был тем самым представительного вида мужчиной с ключами от «Мерседеса», который подловил Анфису в овощной лавочке, где она выбирала фрукты для себя и своего малыша.

Но у Василия имелась своя твердая позиция.

– Анфиса поехала в Питер, чтобы родню свою разыскать. А она настойчивая, моя Анфиса. Если уж задалась целью, обязательно своего добьется. Вот и родню свою, я уверен, она отыскала. Только родня-то ей не больно обрадовалась. И ее саму, и Кешу этого на тот свет спровадить решили, гады! Кстати, кто он ей был-то? Я со слов следователя не очень хорошо это понял.

Однако подругам очень не хотелось говорить на эту щекотливую тему. И они постарались замять ее, переведя разговор в конкретное русло.

– Мы готовы поискать родню твоей Анфисы. И даже постараемся вычислить среди них преступника. Только уж ты нам дай какую-нибудь зацепочку.

– О! Да у меня есть письмо! – неожиданно оживился Василий. – Блин горелый, как же я мог о нем забыть!

И хлопнув себя по лбу, он принялся шарить по карманам.

– Все эти дни его с собой таскал. Как Анфиса из Тарасовки уехала, так я сразу же смекнул, в Питер она подалась. Хотел прямо сразу за ней рвануть. Да после уж скумекал, что не найти мне ее просто так в большом городе. Ну и решил, если Виллина внучку в город отправила, значит, адресок у старухи имелся.

– И ты вернулся в Тарасовку и обыскал дом Виллины?

– Страшно мне было, – признался Василий. – Как ни крути, а Виллину у нас все уважали. Непростой она была человек. И чтобы к ней в дом незваным сунуться, такое никому в голову не могло прийти после того, что она с Ванькой-Хромым сделала.

– А что она с ним сделала?

– А как раз Виллина его хромым и сделала.

– Ну вот, а говоришь, что бабка Анфисина свою силу только на добрые дела тратила.

– Так Ванька сам виноват! Вы знаете, кто такой наш Ванька-Хромой?

Разумеется, подруги этого не знали.

– Алкаш он наш местный, – принялся объяснять им Василий. – Работать отродясь не работал. Либо побирается, либо у матери-старухи пенсию отнимает, либо по чужим дворам шастает. Что найдет, то его. Ну вот и к Виллине, на свою беду, как-то раз заглянул. Небось пьян был, вот и не скумекал, к кому в дом сунулся.

– И что же промежду них произошло?

Невольно подруги захотели узнать, как обстояли дела в Тарасовке. Отчего о бабушке Анфисы по селу шла слава знахарки и ведуньи, обладающей не просто силой, а Силой – с самой что ни на есть большой буквы!

– Ну так взял-то Ванька у Виллины всего одну чашку. Правда, красивую, ничего не скажешь. Синюю да с золотом. Виллина ее с собой привезла, когда в наше село переехала. Поговаривали, что это память единственная то ли об отце Виллины, то ли о матери – прабабке Анфискиной. Но ценила Виллина эту чашку очень сильно. А Ванька ее у нее спер да на водку в шалмане и обменял. Да только ни ему, ни Зинке, подавальщице в шалмане, проку от этой сделки не вышло. Ванька в ту же ночь с обрыва сверзился, шейку бедра себе сломал да на всю жизнь хромым остался. А Зинка… ну, той больше повезло. Драка в ту ночь случилась, Зинке морду набили, три зуба выбили, а чашка словно растворилась. И никто ее больше с тех пор не видел.

История оказалась не такой интересной, как рассчитывали подруги. Но зато она увела Василия в сторону от его опасного интереса к личности Кеши. И подруги продолжали слушать.

– Так вот, страшно мне было просто так в избу к Виллине соваться. Хоть и умерла она, но ведь кто ее знает, вдруг у нее договор какой особый был с теми, кто наверху сидит?

В общем, Василий сначала попросил у Виллины разрешение войти в ее дом и осмотреть его.