Елена Логунова - Декамерон по-русски

– Или на ремешок, – не отставала подружка. – Ремешок тебе ни о чем не напоминает?

– Ремешок кое о чем напоминает, – согласилась я и почесала пробор карандашом. – О той девушке, которую задушили в парке ремешком ее собственной сумочки!

– Какой ужас! – Зойка так шокировалась, что выронила конфету, которую хотела развернуть для Барклая. – Когда это случилось? Где? В каком парке?

– Зоя, не нервничай, – хмыкнул Баринов, подняв упавшую конфету с пола и переложив ее на подоконник, чтобы не раздавить ногами. – Ты гарантированно застрахована от риска разделить участь этой несчастной. У твоего портфеля ручки слишком короткие и жесткие, чтобы ими можно было кого-то задушить!

– Зато Зойкиным чемоданом запросто можно проломить голову! – подал ехидную реплику из своей каморки Эндрю Сушкин. – И не одной девушке, а целому кордебалету! Фантастически тяжелая ручная кладь! Что ты носишь в ней, Зоенька? Камни?

– Камни на шею, – пробормотала я, вспомнив, как совсем недавно Денис похожим образом высмеивал мою собственную сумку и по ассоциации заговорил об утопленнице Пороховщиковой.

Положим, между ужасной смертью жены Георгия Пороховщикова и не менее трагической гибелью его любовницы могла быть некая мистическая связь, обусловленная гороскопом (хотя не очень-то я в это верила!). Но с какой стати мое подсознание приплело смертоносный ремешок к красным босоножкам еще одной покойницы?

– Не вижу никакой связи, – пробормотала я и машинально посмотрела в окно.

Как раз вовремя, чтобы увидеть катящую по подъездной дороге карету «Скорой помощи»! Машина остановилась у подъезда, и мне, конечно, стало интересно, за кем она приехала. Не за Девушкой-с-веслом, это точно: к покойнице карета «Скорой» не летела бы с сиреной и мигалкой.

Я привстала на стуле и вытянула шею. Любопытная Трошкина, проследив направление моего взгляда, ящеркой проскользнула между столами к подоконнику. «Скорая», остановившаяся у подъезда, перестала завывать, но мигалку не выключила. По елочкам у входа хороводом побежали синие зайчики.

– А теперь – дискотека, – пробормотала я. – Танцуют все…

– Похоже, главную партию исполняет товарищ комендант! – подхватила Алка. – Его выносят на носилках!

– Гуляева выносят? – Зойка заволновалась и тоже двинулась к окну. – А ноги у него где?!

– Там же, где все остальное, – на носилках, – ответила Трошкина, не уловив суть вопроса.

– Наш комендант потерял ноги?! – по-своему понял сказанное Баринов. – Спокойно, приятель…

Он потрепал по голове Барклая, который и без того сохранял олимпийское спокойствие, и потеснил девчонок у подоконника. Зоя сердито толкнула его локтем в бок:

– Сашка, не нагнетай панику! Видишь, Гуляева несут головой вперед, а ногами назад, значит, он еще не умер!

– Кто там еще умер?! – завопил из своего кабинета Бронич.

Он был очень сильно недоволен, что внезапно скончалась клиентка Вероники Крохиной, из-за чего милиционеры велели вахтерше ограничить доступ в здание, а у шефа были назначены в офисе важные встречи.

Внутренняя дверь распахнулась, и Бронич выглянул в общую комнату. Лицо у него было красное и злое. Казалось, он и сам может кого-нибудь убить.

– Да ничего страшного, это коменданта понесли, Михаил Брониславич! – успокоил шефа Баринов.

Интонация его была мне понятна. Широкие массы офисного народонаселения коменданта Гуляева, мягко говоря, недолюбливают. Я и то удивлялась, что за носилками не потянулись улыбающиеся люди с флажками и транспарантами.

– Гуляева?! – Бронич вовсе не успокоился и из красного сделался фиолетовым, как разъяренный осьминог. – Как понесли? Куда понесли? А кто же нам выпишет пропуск на вынос коробки с буклетами?! За ними через полчаса приедет представитель заказчика!

– Ах, боже мой! – Зоя – наиболее ответственная из нас – всплеснула руками и пулей вылетела в коридор, на бегу выдернув из принтера заранее отпечатанный бланк-заявку.

Я вылезла из-за стола, заняла освободившееся место в партере у подоконника и вместе с Трошкиной и Бариновым отследила Зойкин выход на сцену. Наша коллега, цепко ухватившись за край носилок, сопроводила коменданта в «Скорую» и сама засунулась туда верхней половиной до пояса. Водителя, который попытался выдернуть ее из спецтранспорта по методу дедки из «Репки», Зойка бесцеремонно лягнула ногой. Правда, потом она извинилась: мы видели, как она пятилась от «Скорой», покаянно кланяясь и прижимая к сердцу помятый бланк. У меня не было сомнений, что он уже украсился подписью коменданта. Наша бухгалтерша с ее трепетным отношением к разного рода отчетным и разрешительным документам без раздумий и колебаний пошла бы за автографом к самому дьяволу в адское пекло! И заставила бы его подписаться собственной кровью.

– Интересно, что случилось с Гуляевым? – Любопытный, как девчонка, Баринов переместился к своему столу и схватил телефонную трубку: – Алло, Маня? Это Саня. Спешу обрадовать, твой лифтинг с гиалуронкой будет уже завтра. Кстати, Манечка, ты не в курсе, что с нашим комендантом стряслось, за ним «Скорая» при-ехала?

В трубке оживленно зачирикал женский голос. Я прислушалась, но, к сожалению, ни слова не разобрала.

У Баринова в подружках девчонки-секретарши всех местных контор. Они очень ценят нашего гламурного коллегу за неизменную готовность посплетничать и непрофильную подработку распространителем эксклюзивной косметики по каталогу. Поэтому Сашка всегда располагает самой свежей агентурной информацией о событиях в офисах.

– Манечка, это Санечка! – издевательски пропищал у себя в аппендиксе Андрюха Сушкин.

Он стопроцентный мачо и никогда не сюсюкает с женщинами, а словосочетания типа «лифтинг с гиалуронкой» воспринимает как опасные заклинания черной магии.

– Ну, что там с нашим комендантом? – тяжело сопя, поинтересовался шеф.

Баринов, не отлипая от трубки, сделал ручкой витиеватый легкомысленный жест, долженствующий, по идее, означать, что ничего страшного с нашим комендантом не случилось.

– Наверное, инфаркт, – предположила Трошкина. – Или инсульт. У крупных полнокровных мужчин среднего возраста это случается часто и совершенно внезапно.

Не сговариваясь, мы дружно посмотрели на крупного полнокровного Бронича.

– Тьфу на вас, – опасливо пробормотал он и попятился в свой блиндаж с осторожностью, словно рисковал наступить на мину.

На приближающийся по коридору топот мы не отреагировали, полагая, что это вприпрыжку возвращается из набега на «Скорую» добычливая Зойка. А это была вовсе не она, а Денис Кулебякин!

Он рванул дверь так, словно намеревался забросить в помещение связку гранат, и гаркнул:

– Где конфеты?!