Елена Логунова - Стрела гламура

— Ну, хоть какая-то совесть у Катьки есть! — мрачно заметила Ирка. — Не стала вредить здоровью ни в чем не повинных людей!

Мы немного помолчали, разглядывая Лысую гору Б-52, на белом теле которой, как шрам, блестел длинный и прямой ледяной желоб. Было грустно, и собственная проницательность меня не радовала.

Дорога была узкой, а обочина ее существовала, главным образом, в воображении водителей. Красная «Нива» осторожно обошла синюю «Ауди», остановившуюся на спуске.

— Спрашивается, какого черта он тут встал? — сердясь на помеху, задался риторическим вопросом Василий Ложкин.

— Наверное, пассажирам захотелось выйти по нужде, — предположила Алиса.

Она обернулась и посмотрела на кролика, дремлющего на заднем сиденье. Клетку со сломанным замком Ложкины неосмотрительно выбросили, и теперь Зая ехал в машине как человек, на удобном диванчике.

— Давай-ка и мы остановимся, — сказала Алиса. — Надо выгулять Заю, пока он не напачкал в машине.

Василий, с любовью и нежностью относящийся к своему личному автотранспорту, возражать не стал, съехал с дороги и остановился на узкой полосе обочины. «Ауди» уже не было видно, она осталась за поворотом серпантина.

— Вы только от дороги отойдите! — посоветовал он супруге, выбравшейся из автомобиля. — Не дай бог машина мимо пройдет, дурачок наш лопоухий напугается и попадет под колеса!

— Мы под елочкой спрячемся, — пообещала Алиса и с кроликом на руках резво запрыгала по проталинам.

— Если Катерину будут судить только за убийство Вадима, присяжные ее оправдают, — снова заговорила Ирка. — Она станет богатой и свободной женщиной, ее история попадет в газеты, и найдутся дураки, которые будут восхищаться ее умом и мужеством. Но для меня это не имеет никакого значения. Для Катерины Андреевны Курихиной-Тараскиной двери моего дома закрыты навсегда!

— И правильно! — одобрил сказанное неслышно подошедший Колян. — Что, разве тебе некому больше двери открыть? Зови в гости нас, тем более есть повод!

— Какой повод? — не поняла Ирка.

— Как — какой? Здрасьте! Мы же так и не попробовали твой фирменный холодец!

— Ладно, холодец я вам сварю, — сказала заметно повеселевшая подруга.

— Коля, а где Масяня? — встревожилась я.

— Он там с Диной, — муж махнул рукой. — Восторженные юные создания нашли в лесу цветочки и увлеченно их собирают.

— Уже идут, — обернувшись, сообщила Ирка.

Я тоже отвратила взор от ледяного бока Б-52 и с улыбкой посмотрела на бегущего с горки малыша.

— Мамочка! Мамулечка! Посмотри-и-и, что я тебе принес! — восторженно вопил Масяня, тряся зажатыми в кулачке сиреневыми цветочками.

— Какие чудесные фиалочки! — показательно обрадовалась я и заспешила навстречу малышу, чтобы принять подарок.

— Бо-о-оже мой! — протяжно ахнула за моей спиной Ирка. — Вы только посмотрите на это!

В первый момент я подумала, будто мою подружку чрезвычайно впечатлили хилые весенние цветочки, а потом увидела, что наперерез бегущему Масяне из-под кустика прыжками несется меховой ком. Я прибавила шагу, и мы встретились на каменистой осыпи: я, Масяня и бело-розовый кролик.

— Точилочка! — обрадованный малыш неловко тискал кролика, который тяжко повис на его рукаве, зарывшись мордой в букетик. — Ты уже вернулся из гостей?

— Вернулся и больше никуда от нас не уйдет! — твердо пообещала я, погладив одной рукой взлохмаченную головенку малыша, а другой модную шубку кролика.

Гламурные мотивы в таком виде я готова была приветствовать и поэтому громко сказала:

— Гламур тужур!

— И бонжур! — весело крикнула Ирка.

Я кивнула и тоже расплылась в улыбке.

День и в самом деле постепенно налаживался.

О связанной с этим детективной истории читайте в романе Е. Логуновой «Кукиш с икоркой».