Елена Логунова - Звезда курятника

Двусмысленный слоган сочинил кто-то из наших рекламщиков. Выпороть бы дурака! Ну, что значит «снимаем и показываем»? Снимаем с себя одежду и показываем обнажившееся? Такие чашки больше подошли бы группе стриптизерш.

— Приятного аппетита, — сказала я, оглядываясь. — Что, все наши уже разбежались?

— Остались только вы с Сержем, — кивнул Сима.

Это его так зовут: Сима, полностью — Серафим. Любящие родители постарались и придумали единственному сыночку звучное и неизбитое имя. Серафим Петрович Коновалов! Интересно, не работает ли кто-нибудь из Симиных предков в нашем рекламном отделе?

— Мы последние, получаем остатки? Стало быть, нам достанется что-нибудь особенно гадкое, — вздохнула я.

— Ну, почему же? — фальшиво улыбнулся Сима. — У вас прекрасное задание, выезд за город, почти пикник на природе! Нужно сделать сюжет об открытии купального сезона в реке Кубани.

— А разве он уже открылся? — удивилась я.

— Откуда я знаю? — Сима пожал плечами. — Если еще не открылся, придется быстренько открыть. Эта тема понравилась Москве, и от нас ждут репортажа к вечеру.

Наша телекомпания время от времени поставляет столичному телеканалу новостные сюжеты, за которые Москва платит нам денежки. Не очень много, но достаточно, чтобы оправдать в глазах нашего экономного директора необходимость существования собственной информационной службы.

Позади меня что-то грохнуло. Я обернулась и увидела оператора Сержа, который пытался войти в редакторскую, но не мог этого сделать, потому что заброшенный за спину штатив заклинило в дверном проеме.

— Стой там, я уже иду, — сказала я напарнику.

— Камеру взял, штатив взял, кассеты, микрофон, петличку взял. Что еще? — не слушая меня, озабоченно пробормотал Серж.

Он невидящим взглядом посмотрел на Симу и многозначительно изрек:

— О! — после чего повернулся и скрылся в коридоре.

— Наверное, запасные аккумуляторы забыл, — сказал заинтересовавшийся этим представлением Сима.

Мы немного подождали, и тяжело нагруженный Серж вновь притопал к нашей двери.

— Камеру, штатив, аккумуляторы взял, петличку, микрофон, кассеты тоже. Что еще? — повторил Серж.

— Накамерный свет? — предположил Сима.

Посмотрев на него недобрым взглядом, оператор снова ушел.

— Свет-то нам зачем? — спросила я. — Мы же будем на улице снимать, а там солнце светит вовсю!

— Ну, должен же я был что-то сказать, — пожал плечами Сима, — Серж явно ждал подсказки!

— Камера, штатив, кассеты, батареи, все для звука, свет! Что еще? — с отчетливым раздражением в голосе спросил вернувшийся оператор.

— Купальник, — подсказала я.

Серж развернулся, отошел на пару шагов и остановился.

— Какой купальник? — донеслось из коридора.

— Желательно на меху, — попросила я. — А еще лучше, если с термоподогревом.

— Зачем купальник? — Серж сунул голову в дверной проем и по привычке вопросительно глянул на Симу.

— Это не мне, — покачал головой тот. — Это Ленке! Она сейчас будет купаться в Кубани!

— А разве купальный сезон уже открылся? — простодушно удивился Серж.

— О том и речь! — засмеялся Сима.

— Шагай в машину, — велела я оператору, мрачно шмыгнув носом. — Мы уже уходим.

— Не заплывайте за буйки! — крикнул нам вслед веселящийся Сима.

За купальником пришлось заехать домой.

— Мама! — выбежал навстречу мне обрадованный малыш.

Следом поспешала няня с ложкой, вымазанной кашей.

— Ты уже обедаешь? — Я отдала няне пакет с купленной по пути курочкой-гриль и подхватила на руки задорно визжащего ребенка. — Колюша — хороший мальчик, умница!

— Верни умницу за стол, хороший мальчик еще сырок не съел, — попросила няня.

Я отнесла малыша на кухню и посадила на табурет.

— Колюша будет творожный сырок? — спросила няня.

— Но, — решительно отказался малыш.

— В шоколаде! — поспешила добавить няня.

Мася внимательно посмотрел на тарелку и повторил:

— Но!

— А жареную курочку? — спросила я.

— В шукала? — серьезно спросил ребенок.

— Курочка в шоколаде? Ну, ты гурман! — засмеялась я. — Или это украинские корни сказываются?

— Почему — украинские? — заинтересовалась няня.

— Потому что Колян — киевлянин. А одна маленькая украинская кондитерская фабрика, я читала об этом в Интернете, наладила производство оригинального лакомства «Сало в шоколаде», — объяснила я. — Говорят, очень вкусно. Вся продукция идет на экспорт, тоскующие по родине экс-украинцы расхватывают глазированное сало в момент.

Няня положила на тарелку перед Масей добрый кусок нежной куриной грудки, и ребенок тут же забыл о моем присутствии.

— Иди, пока он занят едой, — шепотом сказала мне няня.

Я быстренько отыскала в ящике с бельем купальник, прихватила полотенце и удалилась.

Открыть купальный сезон удалось без особых страданий. Сержу пришла в голову прекрасная мысль: снять мои приготовления к купанию на берегу Кубани, а само погружение в речные воды и последующий заплыв — в старой заводи, куда сливает горячую воду городская ТЭЦ. После монтажа картинки должны были сочетаться вполне органично, так что поставленную перед нами задачу мы с оператором выполнили, и при этом пневмония мне не грозила. Тем не менее в телекомпанию я вернулась с твердым намерением заявить протест против использования журналистов в качестве подопытных животных. Сегодня я купание в Кубани открываю, а завтра на мне лекарства испытывать начнут!

В коридоре было тихо, в редакторской пусто. Бросив сумку на стол, я пошла на поиски Симы, которому собиралась высказать все, что думаю о людях, которые вынуждают своих коллег рисковать личным здоровьем ради сомнительного финансового блага компании.

Сима, а с ним еще пара журналистов и целая группа техников нашлись в аппаратной видеомонтажа. Народ сгрудился напротив телеэкранов за спиной сидящего на стуле оператора Вадика. Вадик был надут и красен, как первомайский воздушный шар.

— Ленка, спаси меня! Сними с креста! — заламывая руки, умоляюще вскричал он при моем появлении.

На экране сменяли друг друга бесконечные незаконченные «проездки». Камера начинала снимать людей, двигающихся по пешеходному переходу, потом обнаруживала в толпе симпатичную девицу и принималась «вести» ее персонально — до тех пор, пока в кадр случайно не попадало новое смазливое личико, пышный бюст или круглая попка. С этого момента оператор неотступно следил за новым объектом. В результате камеру хаотично и безостановочно швыряло из стороны в сторону, как в бурном море утлый челн, и в роли оператора мне виделся какой-то пьяный и сексуально озабоченный матрос. Учитывая, что итогом работы съемочной группы должен был стать информационный сюжет о работе городских светофоров, можно понять недовольство нашей телевизионной общественности этим видеоматериалом. Ни единого светофора в кадре не было.