Наталья Александрова - Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле

— Вы все сказали? Я могу быть свободна?

— Нет еще! — неприязненно процедил майор. — Посидите в коридоре! Скоро подойдет наш специалист, чтобы взять у вас папиллярные узоры!

— Что?! — удивленно переспросила Надежда.

— Отпечатки пальцев!

— Так бы и говорили! — проворчала Надежда, поднявшись и направляясь к двери. — Незачем выпендриваться!

— Скажите Мормышкину, чтобы зашел! — проговорил ей в спину сосед майора по кабинету.

Подходя к двери, Надежда увидела на полу ручку майора и мстительно пнула ее ногой. Ручка отлетела в самый дверной проем. Майор этого, кажется, не заметил.

— Вас просят зайти! — сказала Надежда золотозубому типу, который ожидал под дверью. Тот вздохнул, распушил кошачьи усы и вошел в кабинет. При этом дверь закрылась не до конца — ей помешала ручка майора, попавшая в зазор.

Надежда Николаевна уселась на стул перед самой дверью и приготовилась к долгому, томительному ожиданию. Что оно будет долгим и томительным, она ничуть не сомневалась.

В пустом коридоре стояла тоскливая тишина, нарушаемая только ровным гудением люминесцентных ламп. Из-за неплотно закрытой двери до нее отчетливо доносились голоса.

— Здравствуйте, гражданин Мормышкин! — проговорил сосед майора, любитель Державина. — Ну как, вы подумали над своими показаниями? Вы над ними хорошенько подумали?

— А чего мне думать? — отозвался Мормышкин, слегка шепелявя. — Я в первый раз все как есть вам сказал… он, Толя, значит…

— Вы имеете в виду потерпевшего? — уточнил милиционер.

— Ну да, а кого же еще… он, значит, по встречке ехал, ну и влетел нам прямо в лоб…

— И что же было дальше?

— А что было? А ничего не было! Мы, понятное дело, остановились, поглядели, видим — Толя помирает… ну, вызвали по мобиле ментов… извиняюсь, милицию… только он, Толя, значит, помер еще до того, как они приехали… а мы тут, значит, совсем ни при чем, потому как он по встречке ехал…

— Зря вы, Мормышкин, нас за дураков держите! — перебил его милиционер. — Мы здесь далеко не дураки. И у нас есть основания сомневаться в ваших показаниях.

— Какие еще основания? — забормотал Мормышкин. — Не знаю я никаких оснований!

— Очень серьезные основания! — Милиционер откашлялся и продолжил, понизив голос: — Когда вы подошли к потерпевшему, как он лежал — на груди или на спине?

Мормышкин на секунду задумался, припоминая, и наконец уверенно сообщил:

— Не на груди и не на спине, а на животе.

— Вот как? — оживился милиционер. — А когда на место аварии прибыл наряд дорожно-патрульной службы, потерпевший лежал на спине. Так и в протоколе указано.

— Само собой, — подтвердил Мормышкин. — Мы же его перевернули, чтобы проверить — живой он или уже… того… может, думаем, еще оклемается… может, ему помощь нужна…

— Ну и как?

— Еще живой был.

— И что, вы оказали ему помощь?

— Да нет, не успели. Только было собрались — тут он как раз взял и помер…

— А потерпевший ничего не сказал перед смертью? — неожиданно вступил в разговор тот въедливый майор, который только что допрашивал Надежду Николаевну.

— Что? — замялся Мормышкин. — Кто? Толик-то? А как же! Конечно, сказал…

— А что он сказал? — оживился майор.

— Помираю, сказал, помогите, мужики…

— И больше ничего?

— Больше ничего.

— Не будем отклоняться! — произнес любитель Державина. — Значит, когда вы подошли к потерпевшему, он лежал на животе?

— Ну да, — подтвердил Мормышкин, не понимая, к чему клонит милиционер.

— И это значит, что после столкновения он упал на дорогу лицом?

— Выходит, так…

— И столкновение его мотоцикла с вашей машиной было лобовое?

— Ну да…

— Но в таком случае травмы, которые привели к смерти потерпевшего, должны быть спереди.

— Наверное, так… — согласился Мормышкин.

— Вот видите, Мормышкин, вы сами все понимаете! — торжествующим голосом заключил милиционер.

— Чего я понимаю? — забеспокоился Мормышкин. — Ничего я не понимаю! К чему это вы клоните? Я же говорю, он по встречке ехал, так что мы не виноватые…

— Вы дурачка-то не валяйте! — оборвал его милиционер. — По данным судебно-медицинской экспертизы, смерть гражданина Сыроежкина наступила от множественных травм, самая серьезная из которых — повреждение затылочной части головы в результате удара тупым тяжелым предметом. Так вот скажите мне, Мормышкин, откуда у него травма затылка, если он упал на дорогу лицом вперед?

— А я откуда знаю? — пробормотал Мормышкин. — Мало ли об какой камень он ударился!..

— При таком падении удариться он мог только лицом или лбом, — наставительно проговорил милиционер. — В крайнем случае виском. Но никак не затылком!

— Что ты мне шьешь, начальник? — заголосил Мормышкин. — Я тут ни в чем не виноватый…

— Это мы еще проверим! — грозно оборвал его милиционер. — По моему личному мнению, вы с приятелем поспособствовали смерти гражданина Сыроежкина!

— Чего?!

— А вот чего! — передразнил его милиционер. — По моему личному особому мнению, кто-то из вас ударил Сыроежкина камнем по голове, отчего тот и скончался!

— Каким камнем?! — заверещал Мормышкин.

— А вот уж это я не знаю каким! Это уж вам виднее!

— Да там и не было никаких камней! Там, это… травка да гравий, а больше ничего!..

— Ну, я уж не знаю, Мормышкин. Может, не камнем, может, другим каким-нибудь тяжелым предметом…

— Да за каким чертом нам это надо?

— А вот это я пока еще не знаю! — вздохнул милиционер. — Но не сомневайтесь, Мормышкин, я узнаю! А когда узнаю — вы у меня не отвертитесь!

— Не виноватый я! — заверещал Мормышкин. — Ну есть у меня судимость, так что — теперь мне все будете шить, что в городе случится? Это же вообще не жизнь, а не знаю что!

— Никто вам, Мормышкин, ничего не шьет! — наставительно проговорил милиционер. — Здесь вам не швейное ателье и не мастерская по ремонту одежды, здесь вам отделение милиции! И можете пока быть свободны, но никуда из города не уезжайте!

Мормышкин вылетел из кабинета, как пробка из бутылки теплого шампанского, и пронесся мимо Надежды.

В кабинете же продолжился разговор, невольным свидетелем (точнее, слушателем) которого была Надежда Николаевна.

— И охота тебе с этой аварией возиться? — проговорил тот майор, который только что допрашивал саму Надежду. — Признай несчастный случай со смертельным исходом и закрой дело! Только статистику нам этим делом портишь!

— Да я бы его с удовольствием закрыл, — со вздохом ответил поклонник Державина. — Да тут этот новый эксперт вылез… неймется ему, понимаешь… какую-то хитрую гематому нашел при вскрытии и теперь на каждом углу кричит, что она не вписывается в картину дорожно-транспортного происшествия…