Галина Куликова - Кулак обезьяны

Дождавшись, пока портье удалится, Максим осторожно наклонился к двери и прислушался. Из номера доносились странные звуки — то ли всхлипывание, то ли всхрюкивание. Печерников попробовал нажать ручку, но дверь оказалась запертой, и тогда он громко постучал.

— Чего надо? — раздался пронзительно высокий женский голос, каким обычно голосят похабные частушки.

— Рум-сервис, — крикнул он, надеясь озадачить провинциальную гостью незнакомым словом и заставить ее высунуться в коридор.

После небольшой паузы из-за двери послышалось:

— Ноу! Ай нид насинг.

Обалдевший Максим на секунду растерялся. Видимо, туристический английский уже проник в российскую глубинку и получил там широкое распространение. Тогда он решил сменить тактику, и рявкнул:

— Инвентаризация! Откройте, надо мебель посчитать.

— Вот я вечером съезжать буду, тогда и считайте! — тут же откликнулась женщина.

Максим вдруг подумал, что поиски Вовы Поганкина каким-то мистическим образом связаны с женщинами, не желающими открывать двери. Вчера это была Марина Голубева, кандидатка на место супруги, сегодня — официальная жена.

Поняв, что просто так войти в номер не удастся, Печерников пошел на примитивную хитрость.

— Оставлю под дверью опись, распишитесь, я через час зайду, — крикнул он и, выдернув из своего рабочего блокнота листок, краешком сунул его под дверь. Сам же листок со своей стороны крепко прижал ногой к полу. Через несколько секунд он услышал шаги, приближающиеся к двери. Послышалось сопение — листок тянули на себя, но безрезультатно. Затем послышалось отчетливое:

— Придумали тоже, житья от них нет!

Щелкнул замок, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась женская голова в бигуди. Этого Печерникову было достаточно для овладения ситуацией.

— Прошу прощения, мадам, но нам срочно надо побеседовать о вашем муже, — твердо сказал он и быстро протиснулся в номер, захлопнув за собой дверь.

Пока Елена, изумленная бесцеремонностью незваного гостя, открывала и закрывала рот, Максиму удалось хорошо ее рассмотреть. Тося Морозова была абсолютно права — в первую секунду ему действительно захотелось ахнуть. Перед ним стояла молодая женщина гренадерского роста. Она была чуть ниже Печерникова, зато гораздо шире. Грудь и бедра оказались столь велики, что выглядели не сексуально, а вызывающе. В целом впечатление она производила сильное.

— Извините за вторжение, но мне бы хотелось выяснить… — начал было разговор Максим, но Поганкина неожиданно бросилась к нему, ухватила его двумя руками за рубаху, и в следующее мгновение он почувствовал, что кончики его мокасин болтаются в нескольких сантиметрах над полом.

— Ты кто такой? — заголосила женщина. — Ты какое имеешь право врываться к незнакомым людям? Да я тебя сейчас в окно выкину!

Учитывая, что номер находился на седьмом этаже, а внизу был заасфальтированный двор, Максим мгновенно оценил степень угрозы и перешел к обороне. Ловко извернувшись, он рванулся в сторону, однако Елена лишь слегка ослабила хватку, но так и не выпустила его из своих медвежьих объятий. В результате они с грохотом свалились на пол и покатились по вытертому ковру в глубь комнаты. «Жильцы снизу, наверное, решили, что рухнул платяной шкаф», — подумал Печерников, совершая очередной кувырок, чтобы не быть раздавленным разъяренной Поганкиной.

Когда, попеременно оказываясь то вверху, то внизу, они докатились до окна, Максиму, наконец, удалось оседлать свою матерящуюся противницу и прижать ее руки к полу. В этой неэстетичной позе он на минуту замер, переводя дыхание, и в этот момент раздался истошный вопль:

— Немедленно слезь с моей жены, сволочь! А то пристрелю!

Повернув голову на звук, Печерников с изумлением увидел сидящего на стуле худого парня, связанного по рукам и ногам бельевой веревкой. До сих пор он его не замечал, так как стул вместе с седоком находился в нише, образуемой большим холодильником и каким-то допотопным сооружением из нескольких зеркал со столиком, которое вроде бы называется трельяж.

Внимательно посмотрев на искаженное яростью лицо, Максим приветливо улыбнулся и сказал:

— Какой ты, Вова, грозный! Но я тебя не боюсь, потому что ты до сих пор пирогами торговал, а не в цирке работал, и стрелять со связанными руками вряд ли обучен. И потом, не в твоих интересах убивать меня. Убивали гонцов, которые приносили плохие вести, а я принес хорошую.

— Что он такое болтает? — обращаясь к мужу, прохрипела придавленная Максимом Елена.

— Тебе привет от Марины Голубевой, — глядя на примолкшего Вову, ласково произнес Печерников. — Она очень переживает, что ты исчез. Ей даже не столько пироги жалко, хотя и их тоже. Тают надежды на счастливую семейную жизнь, вот что нехорошо.

— Заткнись! — взвился Поганкин, делая безуспешные попытки вскочить со стула. — Я не понимаю, что ты такое несешь!

— Все ты, Вова, понимаешь. Поэтому, если не хочешь, чтобы я продолжил передавать приветы от общих знакомых, быстренько ответишь на интересующие меня вопросы.

— Каких таких знакомых? — заныл Вова, пытаясь сообразить, каких еще гадостей можно ждать от незнакомца, удобно восседающего верхом на его жене.

— От Парамона, к примеру. Хотя могу и еще кое-кого назвать.

— Этот развратник еще и с мужиками путается? — задушенным голосом поинтересовалась Елена.

— Ни с кем я не путаюсь, — в отчаянии завопил Поганкин. — Ты все не так поняла.

— Нет, ты мне все-таки скажи, кто такая Голубева? — проигнорировала слова мужа распростертая на полу великанша. — И почему она переживает?

— Я могу все объяснить, если ты обещаешь больше не бузить, — наклонившись к лицу Елены, пообещал Печерников. — Но в ответ на мою любезность прошу объяснить, что у вас здесь, в гостинице, происходит.

— Ладно, твоя взяла, только Вову я развязывать не дам — даже не проси!

— Мне все равно, рот ведь у него не заклеен.

Максим поднялся и галантно помог подняться Елене, которая, схватив его руку, едва не вывихнула ему сустав. В итоге они кое-как разместились вокруг по-прежнему связанного Поганкина — жена уселась на кровать, а Печерников — в колченогое кресло, которое заскрипело под его тяжестью.

— У меня всего четыре вопроса, — начал Максим. — Первый — почему Вова ушел из дома и бросил работу? Второй — где он провел последние три дня? Третий — почему он сидит здесь связанный? И наконец, последний и главный вопрос — куда делась Кристина? Вова, я жду ответа в течение пяти минут. Если будешь играть в молчанку — пускаю в ход тяжелую артиллерию.

— Я не уходил из дома и работу не бросал! — выкрикнул доведенный до отчаяния Поганкин. — Ленка приехала, меня похитила, сюда привезла, связала и теперь хочет насильно в деревню увезти. Вот тебе все ответы!