Дарья Калинина - Веник алых роз

— А у вас нет никаких подозрений, кто мог быть этим злым шутником? — спросила у него Мариша.

— Я нанял трех детективов, но единственное, что они смогли мне предоставить, — это психологический портрет злоумышленника, который их психологи вывели из его почерка, — ответил банкир. — На бумаге не было никаких отпечатков пальцев, словно письма писались в хирургических перчатках. Бумага была самая простая. Иногда листы, вырванные из школьной тетради, а иногда бралась та, которую используют для печати на принтере. Конверты тоже самые обычные, отследить их продажу не представлялось возможным.

— Странно, — пожала плечами Мариша. — Этот человек писал в перчатках, но при этом своим собственным почерком. Почему бы ему вообще не воспользоваться компьютером?

— Видимо, он считал, что для милиции важны отпечатки пальцев, — ответил банкир. — И сознательно шел на риск, чтобы Нинель по почерку могла догадаться об авторе посланий.

— Почему?

— Понимаете, — задумался банкир, — когда люди достигают определенной степени известности, им часто приходят письма — от тайных поклонников, от людей, которые пытаются разжалобить богатого человека и получить немного денег, от сумасшедших ученых, от внезапно появившихся родственников, да мало ли… И часто — от разного рода психопатов. Особенно от этого страдают люди, чьи лица часто мелькают на экранах.

— Но Примакова играла в театре, — сказала Мариша.

— У нее была одна роль и в сериале, — произнес банкир. — Каюсь, это я похлопотал, чтобы Нинель туда взяли. Она всегда мечтала сняться в кино. Я договорился, сериал вышел на экраны, и уже через неделю пришло первое письмо с угрозами. А потом они пошли буквально одно за другим. Не было никакого сомнения, что они связаны с появлением Нинель на телеэкране. Нинель очень эмоционально отреагировала на них. И хотя я пытался ей объяснить, что это бич многих известных людей, но она не успокаивалась. Она даже похудела, побледнела и, как мне стало казаться, подурнела. Я видел, что она не притворяется и не играет, а в самом деле очень напугана. И хотя я много раз повторял ей, что это участь людей популярных, но мои слова ее не успокаивали.

— И вы наняли детективов?

— Нанял, — кивнул банкир. — Так как я чувствовал себя в какой-то мере ответственным за то, что произошло, я их нанял.

— А почему вы не обеспечили охрану Нинель? — спросила Мариша.

— У нее был охранник, — пожал плечами Климентий. — В его обязанности входило всюду сопровождать Нинель. И при необходимости оставаться с ней. Но вчера, после разрыва наших отношений, Нинель окончательно отказалась от его услуг. Она мотивировала это тем, что требование преступника выполнено и теперь ей бояться совершенно нечего.

— Она ошиблась, — горько заметила Мариша. — Как же вы не настояли на продолжении охраны вашей любимой женщины?

— А что я мог сделать? — насупился Климентий, который явно не выносил критики в свой адрес. — Что я мог? Силой обязать своего человека таскаться за ней? К тому же она и раньше говорила, что ощущает дискомфорт от того, что этот урод всюду таскается за ней.

— А что за психологический портрет преступника вам нарисовали ваши детективы? — спросил Руслан, чтобы сменить тему.

— Видите ли, — замялся банкир. — Если быть совсем точным, то портретов было несколько.

— А! Понятно! Каждый детектив представил версию своего психолога, — догадалась Мариша.

— Не совсем, — отозвался банкир. — Понимаете, все эти письма с угрозами, которые получала Нинель, были написаны разными людьми.

— Что? — опешила Мариша. — Как это?

— Так, почерк в каждом письме был разный, — ответил банкир.

— Но Столпов говорил, что Нинель показывала ему письма и утверждала, что не узнает почерк.

— Это было самое первое письмо, — кивнул головой банкир. — А дальше они пошли одно за другим. Всего, как я знаю, было три отправителя. И судя по тому, что эксперты сказали о почерках, авторами были двое мужчин и женщина.

— И что, все трое присылали угрозы в адрес Примаковой с требованиями, чтобы она прекратила с вами встречаться? — уныло спросила Мариша. — И все трое действовали в перчатках?

Было от чего приуныть. Подозреваемых в этом деле оказывалось гораздо больше, чем они предполагали. Ну, допустим, одна — жена Климентия Михайловича, а письмо подговорила написать подругу, поэтому и почерк Климентию незнаком. Но кто мужчины? Им-то что за дело, с кем встречается Нинель? Отставленные любовники? Брошенные мужья?

— В общих чертах они все настаивали на нашем разрыве, — ответил Климентий Михайлович. — Это и было основной темой всех писем.

— И вы думаете, что Примакова догадывалась, кто были эти люди?

— Это лишь мое предположение, — пожал плечами банкир. — Она могла их знать. Но мое мнение не подкреплено никакими доказательствами. Сама Нинель всегда отрицала, что знает этих людей или хотя бы подозревает, кто это может быть.

— Если они использовали при написании писем перчатки, значит, их отпечатки пальцев имелись в базе данных милиции или даже ФСБ, — произнес Руслан.

— Справедливо, мой мальчик, — кивнул Климентий. — Мне тоже пришла в голову такая мысль. Мы проверили всех знакомых Нинель, кто, по ее словам, имел криминальное прошлое или хотя бы раз сталкивался с милицией.

— И что?

— Полный ноль, — ответил Климентий. — Разумеется, она могла не знать всей подноготной своих знакомых.

— Конечно, — согласился Руслан. — Нинель общалась с большим количеством народа.

— Вот именно, всех было просто физически не отследить, — ответил банкир. — Господи, просто не верится, что Нинель больше нет. Как это ужасно! Выходит, эти злодеи все же добились своего! И даже не помогло, что мы расстались. Могли бы и не расставаться.

— Скажите, а вы сами кого-нибудь подозреваете? — спросила Мариша.

— Кого я могу подозревать? — моментально перестал убиваться Климентий.

— Например, хм… вашу жену.

Минуту банкир молча смотрел на Маришу. А потом решительно покачал головой.

— Нет!

— Почему вы так уверены? — спросила Мариша.

— Моей жене абсолютно все равно, с кем я провожу свое время, — ответил банкир.

— В самом деле?

— Вижу, что с вас станется начать копать в этом направлении, — сказал Климентий. — И чтобы избавить вас от лишней работы, я сразу вам скажу: моя жена предпочитает в любви женщин.

— Она… что?

— Это самое, — сердито буркнул банкир. — Так что ревновать меня она бы никогда не стала. Тем более что наши отношения с Нинель ни в коей мере не наносили статусу моей жены ущерба. У нас с ней раздельное проживание. И наш брак держится исключительно на владении нашим общим капиталом. Грубо говоря, я лишь выполняю роль управляющего ее финансами, доставшимися ей по наследству. Пока мы вместе, эти деньги находятся в моем распоряжении, но я обязан предоставлять ей отчет по первому ее требованию. Когда мы вступили в брак, то оба знали, что это всего лишь финансовая сделка, которая выгодна нашим семействам. Со временем мы научились уважать маленькие прихоти и слабости друг друга. И как это ни парадоксально звучит, мы с Алекс отлично ладим. Особенно с тех пор, как живем отдельно. Но в наших отношениях нет места ревности и никогда не было, — немного подумав, добавил он.