Дарья Калинина - Избушка на козьих ножках

— Двадцать лет, — ответила Инна.

— Ого! — присвистнула Мариша. — Что же он такое ограбил, что ему столько вломили?

Инна пожала плечами и сказала:

— Бритый обещал узнать, если нам с тобой это так важно, где Колышев отбывает наказание.

— Чем больше мы будем знать, тем лучше, — ответила Мариша, неожиданно поворачивая руль и направляя машину на тротуар, так что у Инны лязгнули зубы, когда машина, подпрыгнув, на него въехала.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Инна, с ужасом глядя, как поспешно разбегаются в разные стороны прохожие, стараясь не угодить под колеса мчащейся на полном ходу «БМВ».

— Огибаю пробку, — ответила Мариша. — А что?

— Тротуар не предназначен для проезда машин! — возмутилась Инна. — Там люди ходят!

— А что прикажешь мне делать? — развела руками Мариша. — Стоять в пробке?

— Держись хотя бы за руль, идиотка! — в ужасе завопила Инна, увидев, как вильнула машина. — Ты нас угробить хочешь?

— Вовсе нет, — обиделась Мариша. — И чем ты все время недовольна? Просто не понимаю, как Бритый тебя до сих пор терпит со всеми твоими недостатками! Что ты зудишь? Исправляй свой характер!

— Следи за дорогой! — буркнула в ответ Инна, но ругаться перестала.

Да и все равно к тому времени пробка кончилась, и Мариша заставила «БМВ» довольно плавно спрыгнуть с тротуара на проезжую часть, как раз под носом у сотрудника ГИБДД, который только рот открыл, забыв от удивления поднести к нему свисток.

— Ну, знаешь, это уже слишком! — возмутилась Инна, у которой от напряжения снова разболелась голова, и она совершенно забыла, что нужно поработать над исправлением своего мерзкого характера.

— Не понимаю, чего ты злишься? — удивилась Мариша. — Если бы мы застряли в пробке, то потеряли бы лишние четверть часа, а то и больше.

— Хорошо, что тебе не пришло в голову начать распихивать все остальные стоящие в пробке машины бампером… — угрюмо пробормотала Инна.

— Не ворчи, — миролюбиво сказала подруге Мариша. — Мы уже приехали. Кстати, а почему мы предварительно не позвонили этому Александру Грибкову, который так заботился о том, чтобы Сане было максимально комфортно в следственном изоляторе?

— Потому что у него нет телефона! — раздраженно ответила Инна. — Ни простого, ни мобильного.

— Хм, довольно странно, — заметила Мариша.

Но они все поняли, когда подъехали к дому на улице Ткачей, в котором жил Александр Грибков. Это был древний двухэтажный домик, глубоко осевший в землю.

— Построен сразу же после войны, — определила Мариша. — Только тогда строили такое убогое жилье, чтобы хоть как-то выйти из жилищного кризиса в городе. Тут не только телефона, но и ванн, и горячей воды нет. Нормальные люди в таких домах не живут.

Впрочем, это Мариша могла бы и не говорить. Вдоль цепочки однотипных домов, находящихся в столь же плохом состоянии, бродили какие-то синеватые личности в потрепанной одежде.

Квартира Александра Грибкова оказалась на первом этаже. Пытаясь позвонить в нее, подруги обнаружили, что звонок не работает. Они постучали. Потом стучали еще и еще. Никто им не ответил.

— Спит он, что ли? — сердито поинтересовалась Мариша, колотя изо всех сил в дверь.

— Девки, вам чего? — внезапно услышали подруги голос с лестницы.

— Нам Александра Грибкова, — сказала Мариша, подняв голову и узрев мелкого мужичка в линялой майке с огромной дырой прямо на пузе и таких же рваных тренировочных штанах.

— Это я, — сказал мужичок, свесившись с площадки второго этажа.

— В самом деле? — недоверчиво спросила Мариша. — А поговорить с вами можно?

— Отчего бы и нет? — пожал плечами мужичок. — Заходите. Там открыто.

Подруги потянули дверь на себя и поняли, что Грибков прав. Дверь была открыта.

— А чего ее запирать, все равно у меня красть нечего, — заявил подругам Грибков, входя следом за ними в жилище.

Впрочем, он мог бы этого и не говорить. Подруги огляделись и поняли, что в такой запущенной и нищей берлоге они в жизни не бывали. На шатком столе вместо скатерти была постелена газета с прилипшим к ней селедочным хвостом. Кроме стола в комнате стоял продавленный диван с одеялом и подушкой, давно позабывшими о существовании постельного белья. И еще тут имелся шкаф, который выглядел ровесником дома. Вдобавок в комнате царил неповторимый аромат из смеси перегара, запаха несвежих носков и дешевого табака.

— Чего вам нужно-то от меня? — спросил у девушек Грибков.

— Наверное, мы не туда попали, — растерянно сказала Инна.

— Почему? — поинтересовался хозяин квартиры. — Грибков — это я. Вам ведь Грибков нужен? А в нашем доме других Грибковых нет.

— Но вы ведь не передавали материальную помощь в «Кресты» на имя некоего Ширяева Александра? — спросила у него Инна.

— Не передавал, — согласился Грибков. — Чего мне передавать, если самому выпить не на что?

— Вот видите, — обрадовалась Инна, которой не терпелось покинуть жуткую квартирку. — Мариша, пошли отсюда скорей!

Подруги уже направлялись к выходу, когда их остановил голос хозяина квартиры.

— Я не передавал, а вот от моего имени один человек передавал, — сказал Грибков, и подруги застыли.

— Какой человек? — спросила Мариша. — Имя его помните?

Грибков задумчиво посмотрел на потрескавшийся потолок, потом на одиноко свисающую на проводе электрическую лампочку и выразился в том смысле, что бутылочка портвейна, пожалуй, могла бы стимулировать его мозговую деятельность. И вполне возможно, что он бы и вспомнил того человека, которому оказал услугу. Подруги переглянулись и кивнули.

— Вот деньги, — сказала Мариша. — Тут хватит на пять бутылок портвейна. Говорите, кто вас просил передавать помощь на имя Александра Ширяева?

Грибков алчно схватил деньги, спрятал их в карман своих штанов и отступил к двери.

— Имя я его не помню, — сказал он. — Мне тот человек не представился. Не такая я персона, чтобы передо мной богатеи на иномарках отчитывались, кто они такие да откуда. Велели передать деньги, якобы от моего имени. Я и передал. Получил за это обещанную плату. И все.

— А как хоть дело-то было? — спросила у него Мариша. — Приметы человека, который вас просил об услуге, помните?

Грибков немного подумал и кивнул.

— Точно помните? — не поверила ему Инна.

— Помню, — заверил ее Грибков.

— А когда это вообще было? — поинтересовалась Инна.

— Летом, — бодро заявил Грибков. — Точно помню, что лето было. Жара стояла, как сейчас.

— Предположим, — вздохнула Инна. — А каким летом? Прошлым?

— Нет, нет, — наморщил лоб Грибков. — Два лета с тех пор прошло. Значит, то лето, когда я деньги передал, было как раз, когда у меня бабка в деревне свихнулась и мне ее к себе пришлось переселить. Потом было лето, когда бабка от меня обратно к себе в деревню смоталась, и вот теперь, выходит, третье лето с тех пор идет.