Дарья Донцова - Черный список деда Мазая

Валя высунулась из окна.

– Сейчас надену платье, которое приготовила для похода на радио, оно тут висит. Долго мне еще тебя ждать? Причесываться заново не буду, все равно в салон направляемся. Эй, куда ты почапала?

– За комбинезоном, – ответила я, – вы его на клумбе забыли.

– Специально оставила габанниано-ковалльское искусство! – закричала Валентина. – Брось его! Фу! Не нужен он мне! Хоть и стоил восемь сотен, да ни на что не годен.

Я покорно поспешила к своей «букашке».

До салона мы добрались без особых приключений. Валя оказалась на удивление осторожным водителем. Она не превышала скорости и не пыталась преодолеть перекрестки на красный сигнал светофора. Во время одной из остановок между машинами начал шнырять мальчик, раздающий рекламу. Водители в массовом порядке проигнорировали его, а Валентина взяла у школьника листовку. Несмотря на внешнюю неотесанность, она, похоже, в душе добрый человек: помогла подростку заработать деньги.

К заведению Лики я подкатила на минуту позднее Вали, увидела, что она уже стоит на тротуаре, и подавила судорожный вздох. Уж и не знаю, что лучше: комбинезон из искусственного меха или алое платье из материала, напоминающего чешую? На животе, груди и бедрах, то есть на всех выступающих частях тела, кусочки ткани топорщились вверх, и Валя напоминала рыбу, которую шарахнули электрошоком. На секунду меня охватило сомнение: сможет ли Лика убедить Нечитайло сменить имидж? Вероятно, надо начать с малого. Попробовать объяснить Вале, что платья не следует покупать на два размера меньше, и если вам уже сорок с гаком, лучше все-таки прикрыть подолом коленки, надеть лосины или колготки.

– Нравится? – прищурилась Валя. – Да, я такая, сексуальная! Вечно в машину мужики визитки швыряют. Еду, а они мне гудят, руками машут. Видела парня с бумажками?

– Рекламщика? – спросила я.

Валентина выпрямилась.

– Ха. Его мой бывший издатель, жаба губастая, нанял. Я, конечно, послание сразу скомкала, не читала, но знаю, что там очередные похотливые намеки Корейца. Он на все готов, лишь бы меня вернуть. Но я назад не пячусь. Знаешь, почему он Кореец? Обожает люля-кебаб из лягушатины. Меня водил в особый ресторан…

Похоже, в джипе у Вали хранилось не только платье, но и трехлитровая банка с духами, которые она зачерпывает половником и выливает на себя через каждые четверть часа. От мощного запаха кокоса и ванили, ярко-красного цвета платья и визгливого голоса соперницы Достоевского у меня закружилась голова. Стараясь удержаться в вертикальном положении, я попросила:

– Валя, пойдемте, Лика ждет.

Писательница повернулась, я икнула и схватилась за стену. Закрытое спереди наглухо платье сзади имело вырез до талии, а на попе синими стразами горела надпись: «Kiss меня в acc» [5] Поцелуй меня в зад ( неправильный английский ). .

Если Лика и ужаснулась, когда вошла Нечитайло, то виду не подала. Она усадила нас в кресла, налила в простые белые чашки кофе и сказала:

– Основная цель – попасть в телеэфир, так?

– Верно, – быстро сказала я.

– Значит, надо соответствовать определенному образу, – продолжила Лика. – И найти свою нишу, неповторимую, быть оригинальной, но при этом не скатиться до фрика. Я бы начала с волос.

Валя сдвинула брови, Лика улыбнулась.

– Ничего радикального. Давайте мы их слегка по-другому уложим. Если не понравится, вернем вашу прическу. У нас работает отличный мастер. Николай, молодой, но уже лауреат международного конкурса. Как, Валечка, рискнете?

– Ладно, – сменила гнев на милость литераторша.

Когда мы с Ликой остались вдвоем, я спросила у нее:

– Сколько времени ты будешь с ней работать?

– Часа четыре, не меньше, – бодро ответила та, – прическа, брови, макияж, эпиляция, маникюр, педикюр. Нет, пять!

– В девять вечера нас ждут на радио, – напомнила я. – Правда, студия расположена неподалеку. Мне надо отлучиться по делу.

– Поезжай спокойно, – разрешила Лика, – но сначала съешь кусок торта, его моя мама пекла.

Я пришла в восторг.

– Наполеон?

– Он самый, – подмигнула Лика, – пошли из гостиной для клиентов на кухню.

Мы переместились в просторную комнату с круглым столом. Лика достала из холодильника коробку и торжественно подняла крышку.

– Вуаля!

– Твоя мама гениально печет мильфей, – сглатывая слюну, произнесла я.

Лика засмеялась и вытащила из ящика нож. Я вздрогнула. Она держала в руке серо-фиолетовое изделие из керамики, точь-в-точь такое, какое я подарила Жеке. Желание лакомиться тортом испарилось без следа.

– Сейчас отрежу кусочек побольше, – пообещала приятельница, подняла руку и уронила нож на пол.

Клинок развалился на несколько кусков.

– Ну, е-мое! – всплеснула руками Лика. – Вот невезуха!

– Они такие хрупкие? – удивилась я. – В магазине сказали, что этим лезвием можно спокойно замороженное мясо кромсать.

Лика пошла к мойке, взяла губку, вернулась и, присев на корточки, стала аккуратно собирать останки ножа.

– Ты тоже польстилась на модный прикол? Восемь резаков в подставке? Они острые и не тупятся, но одна беда: уронишь такой ножичек даже с небольшой высоты, а ему, дзынь, и конец.

– Странно, – пробормотала я, – их так рекламируют.

– Может, другие фирмы лучше делают, – расстроенно сказала Лика, – а эти бьются. Пока не упадут – шикарные. Предназначены для хозяйки, у которой ничего из рук не вываливается, но я к их числу не принадлежу. Потратилась на этот комплект весной, к лету из восьми штук пять осталось, вернее, сейчас уже четыре. Посиди, Лампуша, минутку, я найду хлебную пилу.

– Не суетись, – попросила я, – мне лучше не чаи гонять, а по делам съездить.

Я знаю, что Ковалева держит запасные ключи от квартиры в электрощитке, который расположен на лестничной клетке. Я пошарила по кирпичной кладке и наткнулась на связку. Дверь открылась без проблем, в нос пахнуло смесью странных запахов. До сегодняшнего дня в квартире подруги витали ароматы вкусной еды, одеколона Севы, духов Жеки. Но сейчас мой нос унюхал что-то кислое, противное и одновременно сладко-приторное, тошнотворное. С трудом подавив желание убежать куда глаза глядят, я вошла в прихожую, зажгла свет и замерла, оглядывая беспорядок.

Если в квартире совершено тяжкое преступление, то на место происшествия непременно явится бригада криминалистов, цель которой – обнаружить все, даже самые крохотные улики. Эксперты надевают на ноги бахилы, на руки перчатки, очень часто влезают в комбинезоны, потому что не хотят так называемого вторичного привнесения. Обнаружат потом около трупа комочки земли, и выяснится: эта глина с подошв своего же сотрудника. И вроде бы после ухода людей, облаченных таким образом, не должно оставаться грязи. Ан нет. Когда хозяевам разрешат войти в родные пенаты, повсюду будет рассыпан дисперсный, иногда разноцветный, но чаще черный порошок, на мебели, полу и коврах останутся разводы от разных жидкостей, которыми брызгали специалисты. А когда увезут труп, о нем напомнят лужи крови – никто их не убирает. Отмывать комнату придется близким. Хотя сейчас есть фирма, которой можно доверить это малоприятное занятие.