Галина Куликова - Брюнетка в клетку

— Кто такой Степан?

— Муж нашей поварихи Зои. Все хозяйство на ней да на Степане. Вот, гляди! Как тебе дом?

Дом был мощный, с каменным основанием. Никакого изящества! Но уж чем он действительно мог поразить, так это своими размерами.

— Дядя Макар еще в застойные годы построил два этажа, — комментировал Жидков, подводя автомобиль к крыльцу. — Один, чтобы не так заметно было, до половины в землю ушел. Но там столько места! Получился полуподвал. А недавно третий этаж надстроили. И вот какая прелесть вышла.

— Действительно, прелесть, — похвалил вместо Ларисы Шубин. — А в здешних лесах грибы есть?

Жидков скосил на него глаза и осторожно ответил:

— Есть, но они не пахнут. С вашей аллергией все будет в полном порядке. А вообще-то здесь у нас грибные места.

— Грибные места… — эхом откликнулся Шубин, и лицо его приняло настороженное выражение.

— Чтобы ты имела в доме больший вес, я представлю тебя своей невестой, — предложил Жидков.

— Весьма великодушно с твоей стороны, — откликнулась Лариса, с тоской думая, как в это самое время Леночка водит Джеймса О'Нейла по Эрмитажу. Или катает его на пароходике, или пьет с ним кофе на открытой веранде, а профессор рассказывает ей о том, как темными и холодными зимними вечерами его матушка готовила грог и кормила мужа-рыбака ирландским рагу. За что ей это? Чем она заслужила? Работала как лошадь — без выходных, без праздников, и вот — пожалуйста. Сама, своими руками устроила себе веселую жизнь. Торчать в чужом доме, играть роль невесты мелкого афериста, ловеласа и пройдохи — что может быть прискорбнее? Если бы хоть за деньги, а так… Даже деньги она ухитрилась профукать заранее!

Внизу, в огромном холле, украшенном пестрыми коврами и китайскими вазами, их встретила Маргарита, разряженная, напудренная и надушенная. Вероятно, ей нравилось играть роль богатой хозяйки загородного поместья. Хотя, как выяснилось почти сразу же, на эту роль претендовала не она одна.

— Невеста?! — спросила Маргарита, когда сын — прямо с порога — донес до нее сообщение о грядущей свадьбе. — Твоя невеста?! Ты? Решил? Жениться?

— Да, — твердо ответил Жидков и сделал торжественное лицо. С такими именно лицами солдаты стоят в почетном карауле.

Врал он всегда хорошо, но никогда прежде — по такому личному поводу. Поэтому Маргарита поверила. Ее отношение к Ларисе изменилось немедленно и кардинально.

— Деточка, как вам здесь, нравится? — спросила она, улыбаясь во весь рот. — Этот дом хоть и не принадлежит нам с Антоном, но все же мы тут оба — желанные гости. Мы все здесь — семья, понимаете? И скоро вы тоже вольетесь в эту семью!

Ларисе совсем не хотелось вливаться в семью, а потом из нее выливаться, но делать было нечего. Она сама не оставила себе выбора, отдав деньги неизвестному проходимцу.

— Предупреди, пожалуйста, Фаину, — попросил Жидков мать, понизив голос. — Чтобы держала себя в руках, когда узнает о моих матримониальных планах.

— Конечно-конечно, — закудахтала Маргарита. — Предупрежу. Все будет нормально. Лучше не бывает!

Она убежала, и Шубин, который топтался сзади с маленьким клетчатым чемоданчиком в руках, выдохнул ей вслед:

— Роскошная женщина!

Жидков немедленно обернулся и приставил твердый указательный палец к его солнечному сплетению:

— Моя мать — не для тебя.

— Разве она замужем? — угрюмо спросил тот.

— Не имеет значения. Обращай свои похотливые взоры на кого-нибудь другого. Кроме того, она заядлая грибница.

— Я рад, что мы перешли на «ты», — пробормотал Шубин. — Ужасно не люблю церемоний между друзьями.

— Не помню, когда это мы с тобой подружились, — отрезал Жидков и обернулся к Ларисе:

— Сосредоточься. Сейчас появится Фаина, а ее очень трудно выносить. Фаина — это стресс в чистом виде. В ее присутствии у людей в кровь поступает столько адреналина, что его хватит на победу в олимпийском забеге. Если она тебя очень разозлит, можешь ей нахамить.

— Да что ты! — воскликнула Лариса. — Она только что потеряла мужа…

— На ее нрав это никак не повлияло. Как была ведьмой, так ведьмой и осталась.

— Ничего себе. Я думала, что…

Не успела она договорить, как в прихожую размашистым шагом вошла высокая тощая дама с короткой стрижкой на круглой голове. Голова была надета на морщинистую шею. В руке дама держала длинную сигарету, сжимая ее, словно клещами, двумя сильными пальцами. На ногах у нее были растоптанные туфли, платье сидело мешком, будто бы она покупала его для кого-то другого, более фигуристого.

— Салют! — небрежно сказала она, обращаясь ко всем сразу, и выпустила в сторону гостей струю белого курчавого дыма. — Что, племянничек? Приехал наводить порядок?

И она засмеялась сухим протяжным смехом, похожим на скрип старого дерева во время грозы. Лариса против воли придвинулась ближе к своему «жениху» и сказала сама себе: «Кажется, Куприянова, у тебя начинаются производственные проблемы».

— Это моя сестра, — заискивающим тоном сообщила гостям Маргарита, вынырнув из-за ее плеча.

— Так это ты? — обратилась Фаина к Ларисе. — Ты и есть невеста?

Шея с обвисшей индюшачьей кожей дернулась, и голова повернулась в сторону Ларисы.

— Да, — ответила та как можно тверже. — Невеста. Я.

Фаина смерила ее презрительным взором:

— Сочувствую.

Лариса не нашлась с ответом и заставила себя посмотреть ей прямо в глаза — широко расставленные, цвета жухлой травы. Но долго не выдержала и против воли перевела взгляд на мясистый нос. Однако Фаина уже потеряла к ней интерес и сосредоточилась на племяннике.

— Альберт сказал, что ты пристаешь к нему с дурацкими и даже шокирующими вопросами…

— Дай же им хотя бы вещи положить! — попыталась урезонить свою сестру Маргарита, но та лишь досадливо отмахнулась.

Расстановка сил в доме, в общем-то, стала ясна и понятна. Фаина была хозяйкой, начальницей, жрицей, можно сказать, а все остальные молчали, слушали и повиновались.

— Да ничего удивительного, что я задаю вопросы Альберту, — пожал плечами Жидков. — Макару перебили шею, словно рябчику, и я этим обстоятельством расстроен. В отличие от некоторых. — Он демонстративно разогнал дым рукой.

— Не тебе судить, — зловещим тоном ответила Фаина.

— А кому? — Он не хотел уступать и от напряжения весь вытянулся в струнку. Глаза у него стали жесткими, как у игрока в покер.

Лариса была вынуждена признать, что Жидков не лишен отваги. Наверняка с этой грымзой мало кто решался конфликтовать. Сначала-то Лариса жалела эту женщину — у нее ведь муж погиб! Но теперь, когда встретилась с ней, жалость мигом улетучилась.

Фаина между тем сделала несколько глубоких затяжек и, окружив себя еще более плотной дымовой завесой, сказала, щурясь: