Галина Куликова - Брюнетка в клетку

— Вероятно, ей понравилось крутиться, — ответил тот. Его бледное лицо дышало пионерской честностью. — Я вышел, а она осталась. Мне пришлось заплатить за нее из своих карманных денег — за второй круг.

— Ничего-ничего, — пробормотал Жидков. — Надеюсь, это не она так верещит?

— Это артистка, — сообщил кто-то из очереди. — Снимают юмористическую передачу. Видите, как кабинка раскачивается? Вон та…

«Интересно, что сделал этот гаденыш? — подумала Лариса. — И как он будет оправдываться? Ведь когда Капитолина все-таки выйдет…»

Капитолина не вышла, а вырвалась из кабинки, как дикая обезьяна, почуявшая свободу. Лицо ее было перекошено от ярости, кулаки сжаты, глаза выпучены.

— Боже мой, Капитолина, что с вами? — бросился к ней Жидков, не на шутку перепугавшись.

Прежде она всегда напоминала ему подмороженную треску. Что бы ни случилось, гувернантка держала себя в руках и только плотнее сжимала губы. Но сейчас обычно суровый рот был разинут, и ему даже удалось увидеть ее язык — бледный, словно кусок лежалой колбасы.

— Артем!!! — завопила она и даже зажмурилась от гнева, овладевшего всем ее существом. — Как ты посмел сбежать, оставив меня… там… в таком беспомощном положении?!

Мерзкий мальчик захлопал глазами.

— А что с вами случилось? — весьма натурально удивился он. — Я вышел, а вы нет. Я подумал, что вы хотите прокатиться еще. Служитель взял с меня дополнительную плату за то, что вы остались на колесе.

— Я не стала бы… кататься одна, — выдавила из себя Капитолина, силой воли подавляя гнев. — Пояс моего платья прикрутился к металлическому штырю. Этот штырь… он… он был подвижен. Я подумала, что меня может затянуть в какой-нибудь механизм. Я кричала, но меня никто не слышал.

— Почему же? — возразила Лариса. — Вас было отлично слышно.

— Мне очень жаль, — сказал Артем, сцепив руки в замок. — Я просто не понял, что вам необходима помощь, Капитолина Степановна.

— Ну, хорошо, — прошипела гувернантка. — Где твоя мать?

— Она в кафе, вон там, — указала рукой Лариса. — Ей захотелось минеральной воды.

— Думаю, детям тоже следует напиться. — Капитолина окончательно пришла в себя, только сейчас сообразив, что второй ее подопечный держит Жидкова за руку. — Так, Ваня. Отпусти Антона Никифоровича. Немедленно.

Малыш с видимой неохотой подчинился. Освобожденный Жидков вздохнул с облегчением, гувернантка же снова посчитала нужным пояснить для Ларисы:

— Непосредственный контакт делает детей зависимыми. Они начинают испытывать потребность в защите, перестают полагаться только на себя.

«Интересно, где эта мумия проходила свой курс психологии? — подумала Лариса. — В школе воспитателей-садистов? Кстати, как там Шубин? Вдруг Анжелике захотелось заказать кусок пиццы, а этот микофоб устроил бэмс только потому, что тот был украшен парой шампиньонов?»

Однако за столиком все было спокойно, и, кроме бутылки с минералкой на салфетках, ничего не стояло.

— Хорошо повеселились? — спросила Анжелика, потрепав своего сына по щеке и немедленно залюбовавшись собственным маникюром. — А мы тут с Леонидом говорим о пришельцах. Он ужасно много знает!

Чрезвычайно подкованный в отношении пришельцев Шубин метнул на Ларису испуганный взор.

— Возможно, что они уже здесь, — продолжала щебетать Анжелика. — И прорастают на нашей почве, а потом, в один прекрасный момент…

— Анжелика Макаровна, — строгим тоном одернула гувернантка. — Это ненаучная теория, и детям не стоит с ней знакомиться.

— О! — спохватилась та. — Конечно. Извините.

Детей усадили за стол, и Капитолина заказала им бутылку простой воды, даже негазированной, и по куску творожной запеканки. По детским лицам стало ясно, что запеканка не является их любимой едой. Однако ни один из них не сказал ни словечка. Анжелика и Жидков, судя по всему, принципиально не вмешивались в воспитательный процесс.

Лариса, оказавшаяся ближе всех к детям, услышала, как Артем одними губами сказал Ване:

— Меня сейчас вырвет. Я ненавижу творог. — Помолчал и добавил:

— И еще кое-кого ненавижу.

А малыш ему в ответ еле слышно прошептал:

— Все равно это лучше, чем детский дом.

Лариса с трудом проглотила комок в горле. Ей немедленно захотелось убить Анжелику и сплясать на ее могиле. Красавчик Жидков со своей слащавой физиономией в настоящий момент тоже вызывал в ней самые недобрые чувства. Что уж говорить о Капитолине. Один Шубин, тихий и милый, сидел в сторонке и жевал маковую булку, роняя крошки на колени.

— Итак, — неожиданно для всех воскликнула Анжелика и хлопнула гладкими ладошками по столу, — ты приедешь завтра с утра. Вернее, вы приедете. — Она послала Ларисе улыбку светской львицы и обратилась к Шубину:

— И вы тоже, если вам захочется.

— Куда это? — с подозрением уточнила Лариса, забыв, что лучше всего казаться простой и недалекой. Так будет меньше вопросов.

— Ну… В Рощицы, конечно. Вы ведь наверняка слышали, как погиб мой отец? Несмотря ни на что, я решила вывезти детей за город. Им полезно подышать воздухом. Мы с Капитолиной должны заботиться об их здоровье. Но и делать вид, что с папой не случилось ничего особенного, я не могу. Одна надежда на Антона. Он всегда казался мне воплощением мужественности.

Воплощение мужественности сидело с кислой мордой и катало за щекой заблудившийся в кармане леденец.

— Антон, дай мне слово, что ты приедешь.

Жидков в упор посмотрел на Ларису. Леденец за щекой замер в неподвижности. Она поняла, что это немой вопрос. Может ли он ехать? Согласна ли она его сопровождать?

— Да, — ответила Лариса.

Она подумала, что засесть в загородном доме — самый лучший вариант. Жидков будет ограничен неким обозримым пространством, и следить за ним станет гораздо легче. Потому что если в городе постоянно нужно куда-то выходить, то в деревне, особенно если есть кому тебя кормить и обслуживать, можно просидеть безвылазно хоть все лето.

— Да, — вслед за ней повторил Жидков. — Мы приедем завтра утром. Жди нас. Я обещаю, что займусь этим делом и обязательно докопаюсь до правды.

— Ты такой отзывчивый! — воскликнула Анжелика. — Я знала.

Вероятно, именно неумеренными похвалами ей удавалось держать своих миллионеров на привязи. Денежные люди очень быстро привыкают к тонкой лести, и для счастья им с каждым днем требуется все более грубая.

Дом в Рощицах оказался окружен таким высоким забором, словно здесь жили по меньшей мере голливудские знаменитости.

— Ерунда, — махнул рукой Жидков. — Местные все равно проникают на территорию. Вишни воруют, морковку дергают. У Степана есть ружье, но он добряк и стреляет холостыми и только в воздух.