Галина Куликова - Брюнетка в клетку

Анжелика лежала в шезлонге и загорала, подставляя солнцу намазанные жирным кремом бока. Переворачивалась она через равные промежутки времени, словно мясо-гриль, обладающее зачатками разума.

— Ну… Как обычно это бывает? — махнула она рукой. — Мне кто-то посоветовал. Жена министра финансов, кажется. Или нет. Балерина. Ну конечно! Балерина. Такая ногастая, с черными волосами. Я забыла, как ее фамилия. К сожалению. А что?

— Ничего-ничего, — ответила Лариса.

Так она и думала! Уманский наверняка попросил кого-то представить его Анжелике. Зная ее безалаберность и легкомыслие, ничего не стоило сделать так, чтобы она пригласила нужного парня якобы сама.

Лариса не могла поверить, что Уманский играет против нее. В другой команде. Обвел ее вокруг пальца. Это же примитивный ход! Сделать вид, что ты увлечен женщиной, от которой тебе что-то нужно. Она сама все отдаст, сама все расскажет!

Тут же ее мысли перескочили на Жидкова. Как? Каким образом он ухитрился ее обмануть? Откуда он взял вторую сумку? Сколько Лариса ни ломала над этим голову, так ничего и не вспомнила. Интересно, на месте ли теперь эта сумка? По приезде он засунул и одну и вторую в шкаф. Надо немедленно проверить.

Она просочилась в дом так, чтобы Жидков не сразу заметил ее отсутствие. Иначе его это удивит и насторожит. Бросилась на второй этаж, влетела в комнату и сунула нос в шкаф. Обе сумки были там. В первой действительно лежала всеми забытая, но зато купленная с большой скидкой рубашка. Вторая была наполнена мужской парфюмерией. Гель для бритья, пена для бритья, бальзам после бритья, лосьон, регенерирующий крем и так далее.

Где Жидков взял это добро? Почему парфюмерия лежит в фирменной сумке магазина «Джентльменский набор», если магазин торгует только одеждой? Когда и от кого он подучил эту сумку? Лариса закрыла глаза, пытаясь представить Жидкова в том магазине. Он тогда вернулся, чтобы померить туфли. Поставил пакет на пол и принялся примерять. Рядом крутилась какая-то девица. Может быть, это девица всучила ему второй пакет? Почему она не обратила на это внимания?!

Закрывшись в ванной комнате, Лариса пустила воду и позвонила Корабельникову.

— Приезжайте, — сказала она. — Лучше ночью, когда все спят. Я вынесу вам сумку, которую Жидкову передали в торговом центре. Я в ней не копалась, надеясь на то, что вы сделаете это лучше меня. Может быть, бумажка с песней засунута между картонными стенками или вделана в дно.

— Возле дома дежурит мой агент. Настоящий, — ехидно подчеркнул он. — Профессионал. Вернее, профессионалка. Лариса. Та самая, которую вы лишили работы. Если я не смогу приехать, отдадите сумку ей. Я еще свяжусь с вами и сообщу о деталях операции.

Лариса была, с одной стороны, разочарована и испугана тем, что ее инкогнито Корабельниковым раскрыто, но, с другой стороны, обрадована тем обстоятельством, что ее здесь кто-то подстраховывает. Интересно, почему все-таки Корабельников не принял ее за шпионку Карины и не стал с ней воевать? Неужели она настолько бесхитростна?

После ужина, прошедшего под ничего не значащую болтовню Анжелики и Вольдемара, которым вторили Мишаня со своей Симоной, Лариса уединилась в библиотеке на первом этаже. Ей необходимо было все обдумать. Она заложила руки за спину, как вождь мирового пролетариата, и принялась расхаживать по комнате взад и вперед. От окна — к стене, от стены — к окну.

И тут в библиотеку без стука и без предупреждения вошел Уманский.

— Это вы! — воскликнула Лариса испуганно. У него был странный вид и странный взгляд. — Плохо выглядите.

— Еще бы. Мне пришлось ее поцеловать.

— Ну, вам не впервой!

— Впервой, — отрезал он. — Кажется, я разбудил в ней зверя. Теперь нам всем несдобровать.

— Это вам несдобро… — начала Лариса и замерла на полуслове, потому что в этот момент в окно из сада влетел нож и с металлическим «дрын-н-нь» вонзился в стену около ее головы.

В мгновение ока Уманский оказался рядом с Ларисой и толкнул ее в плечо. Когда она начала падать, подхватил, уложил на пол и прикрыл своим телом.

— Черт бы вас побрал! — прошипел он, когда Лариса открыла глаза и уставилась на него ничего не понимающим взором. — Обязательно надо все выбалтывать?

— Вы украли фотографии Анечки Ружиной, — сказала она обиженным голосом. — И спрятали у себя в чемодане.

— Ну и что? По крайней мере я не кидаюсь в вас холодным оружием.

— Так вы признаетесь, что выкрали фотографии?!

— Конечно, нет! С чего бы мне признаваться?

— Тогда слезьте с меня. Я хочу посмотреть, чем в меня кинули.

— Ножом, — ответил Уманский, поднявшись на ноги и помогая подняться Ларисе. — Остро заточенным ножом.

…День прошел на удивление спокойно, жители дома, как сговорившись, находились на глазах и не делали попыток скрыться в неизвестном направлении или посекретничать с незнакомыми людьми. Никто никуда не уходил, даже на пруд. Приехал неизвестный мужик, и Лариса немедленно передала его данные Корабельникову.

Однако беседа с незнакомцем происходила на ее глазах. Ни одной бумажки не передавалось из рук в руки. Было скучно, жарко, но, невзирая на жару, голодновато — посланец Корабельникова привез ей портативную рацию, два мобильника и деньги.

Сухой паек он, видишь ли, забыл, а бегать в магазин ей было некогда. Хорошо хоть невдалеке обнаружилась общественная колонка, куда можно было быстренько слетать за водой.

Терпеть голод и жажду их тоже учили, но к чему лишние испытания без всякой на то необходимости? Достаточно того, что спать не придется неизвестно сколько…

Ночь же, как бы компенсируя беззаботный день, выдалась на славу. Дождавшись, пока в доме все стихнет, Лариса заняла пост на облюбованной ранее небольшой площадочке на крыше, прямо перед окном на чердак. Отсюда были видны основные подходы к дому (та его часть, которая не попадала в поле зрения, оказалась по странному капризу архитектора лишена окон и потому реальной опасности не представляла). К тому же через вечно открытое чердачное окно слышались отдельные всплески жизни внутри дома.

Гармонию темноты и тишины нарушало лишь одиноко светящееся окно первого этажа. Окно было открыто, и оттуда падал свет, образуя на газоне причудливое пятно. Перед окном кто-то маячил — то отходил в глубь комнаты" то возвращался обратно. Продолжалось это уже достаточно долго, и Лариса рискнула слезть и проверить, кто там мечется и почему.

Окно выходило прямиком на роскошные кусты роз и густые заросли шиповника, так что проблемы где спрятаться не возникло. Тенью у окна оказалась ее тезка и почти коллега. Лариса увидела ее сразу, как только устроила себе наблюдательный пункт. И почти в ту же секунду почувствовала — она во дворе не одна. Каждый раз она поражалась этому странно возникающему ощущению опасности и тревоги и каждый раз благодарила небо за то, что, несомненно, обладает способностью это чувствовать.