Дарья Донцова - Рваные валенки мадам Помпадур

Люба схватила чашку и одним глотком опустошила ее.

– Нет. Но чуть более года назад мы… ну… в общем… короче… Дурная кровь! Мне страшно, я боюсь за Надюшу!

Меня охватил настоящий, ненаигранный гнев.

– Немедленно все выкладывай! И прекрати пороть чушь!

Долгова схватилась за голову руками и, раскачиваясь, словно китайский болванчик, начала говорить.

В начале лета прошлого года Алексей Николаевич Бутров отправился на раскопки. Около одного села он нашел захоронение молодой женщины, скорее всего представительницы богатого, знатного рода. Бутров надеялся обнаружить в могиле много интересного. Алексея Николаевича сопровождали Люба, несколько сотрудников и студенты-добровольцы. Кроме работы в музее, Бутров еще ведет преподавательскую деятельность, он великолепный лектор, поэтому около него всегда много молодежи.

Когда группа раскинула палатки и начала работу, к ним подошел местный житель, по виду старик, и нараспев произнес:

– Уходите: кто останется – обязательно умрет.

Бутров не первый раз столкнулся с агрессивной реакцией местного населения, поэтому спокойно ответил:

– Огромное спасибо, дед, но мы отсюда не уйдем до осени.

– Копать продолжите? – уточнил старик.

– Будем действовать аккуратно, – пообещал начальник экспедиции, – затронем лишь огороженный квадрат.

– Не надо, ребятки, – попросил дед.

Алексей Николаевич решил уладить дело миром. Вступать в конфликт с уважаемым жителем села не входило в планы ученого. Он вежливо продолжил:

– Здесь, под землей, хранятся уникальные ценности. Мы их достанем, отреставрируем, выставим в музее и снабдим табличкой с указанием, где найдены раритеты. Ваша деревня прославится на весь мир.

Бутров полагал, что старик обрадуется, но тот насупился еще сильнее:

– Не надо нам шума. Если нарушите покой княжны, все умрете. Так гласит легенда.

В Алексее Николаевиче моментально проснулся ученый.

– Какая?

Дед завел долгую историю, смысл которой легко укладывался в одну фразу: все, кто нарушит покой, умрут!

Когда старик умолк, Алексей Николаевич твердо заявил:

– Мы останемся. Простите, вам лучше нам не мешать.

– Лады, – кивнул старик, – мое дело – предупредить.

Захоронение было вскрыто. Ученых ожидала невероятная удача. В могиле обнаружилось огромное количество хорошо сохранившихся предметов и украшений. Алексей Николаевич ликовал, это был значимый шаг в его карьере. До сих пор все раскопки, проведенные Бутровым, не давали столь ярких плодов. Вместе с ученым приехала его жена. Галина взяла в руки кисть и тоже копошилась на огороженном квадрате земли в качестве волонтера. Алексей Николаевич, окрыленный небывалым успехом, решил расширить зону раскопок. Что-то подсказывало ему: могила не одна, рядом непременно отыщется вторая. И что бы вы думали? Бутров оказался прав.

Неподалеку от холма, под которым лежали останки княжны, обнаружилось еще одно женское захоронение, совсем не богатое. Умершая девушка была бедной, незнатной. Кто-то из членов группы, вероятно какой-нибудь студент, позвонил в газету и рассказал об экспедиции. Не прошло и суток, как в село нагрянули журналисты. Стоял июнь, время, когда светская жизнь в Москве замирает, ньюсмейкеры разлетаются по пляжам, и пресса готова на все ради любой новости. Корреспонденты моментально придумали легенду: княжна и прислуга были любовницами, богатые родители пришли в ужас, узнав, с кем состоит в связи дочь, и убили обеих.

Напрасно Алексей Николаевич пытался вразумить борзописцев, говоря:

– Ни малейших доказательств этому нет. Да, девушка, вероятно, была кем-то из свиты, ее могли похоронить рядом с княжной для того, чтобы она помогала госпоже в загробном мире. Но при чем здесь лесбийские отношения?

Разумный ответ на возмущенный вопрос Бутрова мог быть только один: потому что мы хотим привлечь к изданию большое количество читателей. Все выдумки «золотых перьев» в конечном итоге преследуют две цели – увеличить тираж и заработать себе имя создателя сенсаций. Найденных девушек назвали Татьяной и Ольгой.

– Точно! – воскликнула я. – Вспомнила! Как раз в те дни я подхватила грипп, провалялась неделю в кровати с температурой и от скуки постоянно смотрела телик. По какому-то дециметровому каналу шла передача о девушках, живших чуть ли не в пятнадцатом веке, Ольге и Татьяне, которых утопили за нетрадиционную сексуальную ориентацию.

Люба кивнула:

– Верно. Откуда журналисты взяли версию об утопленницах? Там рядом – ни реки, ни озера. Хорошо хоть не сообщили, что бедняжек расстреляли из автомата Калашникова. Но хуже всего то, что один из корреспондентов порасспрашивал местных жителей, и тот старик озвучил историю о проклятии.

Полоумный дед не испугался камеры, не засмущался съемочной группы, а прямо в объектив заявил:

– Гробокопатели умрут.

– Правда? Не верю! – решил подначить его парень с микрофоном.

– Да, – каркнул дед, – станут уходить по одному, постепенно. Я вижу, вижу черное облако.

Группа Бутрова была предупреждена о приезде съемочной бригады. Алексей Николаевич с коллегами пришли к телевизионщикам. Профессор был до глубины души возмущен поведением людей, которые сделали из его серьезной научной работы цирковое шоу, поэтому решил сказать свое слово. Можно лишь посмеяться над наивностью ученого, который счел, что теледеятели призадумаются, услышав здравые аргументы, смутятся, попросят прощения и уедут прочь. В тот момент, когда старик нес благоглупости про проклятие, Бутров не выдержал и воскликнул:

– Прекратите этот паноптикум! Господа, разве вы не видите, что перед вами темный, дремучий человек? Чем меньше образован человек, тем сильнее его вера в черную магию, проклятие, инопланетян и прочую лабуду. Давайте лучше расскажу вам об уникальном сосуде для хранения благовоний, который мы нашли в усыпальнице.

Но старик не дал себя в обиду, он ткнул пальцем в Галину и возвестил:

– Она умрет первой! На исходе лета заболеет. Ее съест желудочная волчица.

Жена Бутрова попятилась. Галя была здравомыслящим человеком, она понимала: болезни под названием «желудочная волчица» не существует. Но, согласитесь, неприятно, когда на вас указывают, громогласно предрекая скорую кончину. Мерзопакостный дед даже назвал день, когда Галине предстояло уйти на тот свет: второе сентября.

Увидав произведенный эффект, старикашка вдохновился и повернулся к Майе Матвиенко, студентке пятого курса, дипломнице Алексея Николаевича, и продолжил:

– А эта помрет в декабре, за день до Нового года. Желудочная волчица сгрызет ее изнутри.

– Велите ему заткнуться! – закричала Галя.

Владимир Каминский, сотрудник отдела Алексея Николаевича, ринулся было к деду. Володя в апреле развелся с женой и с той поры постоянно с кем-нибудь ругался – сдали нервы. Он явно хотел дать старику в нос, но тот гаркнул: