Дарья Донцова - Лебединое озеро Ихтиандра

Ангелина движением тренированного спортсмена смела ассигнации со стола.

– Ох уж эти Николашкины! Я хотела помочь Татьяне.

– Варгиной? – уточнила я. – «Злой Таньке?»

Домоуправ побарабанила пальцами по подлокотнику офисного кресла.

– Это ее так Ари называла, а Костя за ней повторял, он сестре в рот смотрел.

– Вы хорошо знали семью Николашкиных? – предположила я.

Ангелина принадлежала к категории взяточников, которые, получив мзду, честно ее отрабатывают. Она встала, открыла здоровенный железный шкаф, вытащила из него длинный узкий ящик, поперебирала желто-серые карточки, достала одну и вернулась в кресло.

– Вот, пожалуйста. Двенадцатая квартира с момента заселения дома принадлежала Михаилу Николашкину, он сюда въехал вместе с женой Инной. Через год после новоселья у Николашкиных родилась дочь Марина, через пять появился сын Константин. Когда Марине исполнилось двенадцать, Инна заболела и спустя несколько лет скончалась. Михаил очень быстро женился на Татьяне. Ну да его никто за несоблюдение траура по супруге не упрекнул. Инна долго мучилась, года три по больницам скиталась. Мужику досталось лиха, ухаживал за благоверной да за двумя детьми следил. А наследнички у него! Вы в курсе, да?

– Костю нельзя назвать умным, – деликатно ответила я.

– Он идиот! – пожала плечами домоуправ. – Ходил в особую школу. Но добрый и даже милый. Вел себя как крошечный ребенок, постоянно улыбался, всему радовался. Дети-то злые, если кто от них отличается, затравят, но Костю не трогали. А вот Марина!

Я решила вернуть разговор к интересующей меня теме.

– Вы не упомянули про Ари! У Николашкиных было трое детей?

– Нет, двое, – не согласилась Ангелина, – Марина и есть Ари. Она до смерти матери была нормальной девочкой, а как Инну похоронили, зачудила. Объявила всем: «Марины больше нет! Зовите меня Ари». Я вам сейчас такое расскажу! Лично у меня после общения с Мариной все сожаления по поводу того, что я не родила ребенка, испарились!

Взрослые люди отлично поняли Михаила и не осудили его, когда он при живой жене завел любовницу. Даже сплетницы, сидевшие на лавочках у подъездов, встали на сторону Николашкина. Инна долго путешествовала по разным клиникам, но иногда несчастная оказывалась дома. Она похудела, подурнела и походила на старушку.

– Ох, не зря у нее Костя даун, – шептались соседки, наблюдая за тем, как Николашкина бредет вместе с Михаилом в парк. – Гляньте, что с ней случилось! Весь ум потеряла, наверное, у них в семье дурная наследственность.

Инну разбил инсульт. Михаил самоотверженно ухаживал за супругой, кормил с ложечки, одевал, мыл, водил на прогулку и очень надеялся на реабилитацию. И соседи, и коллеги восхищались самоотверженностью Николашкина, у которого на руках фактически оказалось трое детей, причем Инна – самая проблемная. Умственно отсталый Костя умел пользоваться туалетом и понимал слово «нельзя», а Инне приходилось менять подгузники. Потом дело вроде пошло на поправку, Инна стала адекватно реагировать на происходящее, и тут у нее случился второй удар.

Миша не бросил жену, но он не мог оставить работу, ему требовались деньги на жизнь, поэтому Инна очутилась в клинике, куда муж катался каждый день после работы. Фактической хозяйкой в доме стала Марина. Она готовила, убирала, стирала, следила за умственно отсталым братом. Не всякая девочка потащит такой груз на своих плечах, но Марина оказалась сильной. А потом появилась Татьяна, коллега Михаила. Сначала она прибегала два раза в неделю и варила Николашкиным обед, затем стала заглядывать каждый день. В конце концов ее увидели выходящей из квартиры Миши в девять утра.

Как я уже говорила, никто не осудил Николашкина. Наоборот, и соседи, и коллеги обрадовались. Марина тоже не проявила агрессии, она не злилась на любовницу отца, с облегчением свалила на нее хозяйственные хлопоты. Некоторое время Миша, Таня и дети жили душа в душу. Потом Инна умерла. Спустя месяц Николашкин отвел любовницу в загс. Свадьбу устраивать не стали, во весь голос о женитьбе не сообщали, но новость незамедлительно разлетелась по двору. И вновь никто не бросил в Николашкина камень. Всем было известно, как преданно он заботился о первой супруге. Люди, несомненно, желали им счастья, но тут совершенно неожиданно ополоумела Марина. Пока Таня не имела официального статуса жены, девочка общалась с ней нормально. Стоило той поставить в паспорте штамп, как Марина сделалась агрессивной. Иначе как «эта дрянь» она теперь мачеху не называла.

Ангелина вздохнула и продолжила:

– Мы все думали: девчонка затосковала по матери. Пройдет месяцев шесть, она успокоится, одумается. С другой стороны, Инна давно маялась в больнице, а Марина к ней редко ездила. Миша через день катался, а дочь лишь по праздникам ее навещала. Чего ей негодовать? Таня за падчерицей лучше многих родных ухаживала, вещи ей красивые покупала, баловала. Такую мачеху надо беречь. Я бы как на ее месте рассудила: поругаюсь с Татьяной, выживу ее вон, отец один не останется, другую бабу приведет, а ну как та сволочью окажется?

Но у Марины начисто отшибло ум. Она стала закатывать такие истерики, что один раз Павловы, живущие через стену от Николашкиных, были вынуждены вызвать милицию. Думаете, появление ментов отрезвило Марину и она перестала скандалить? Куда там! Девчонка лишилась всех тормозов! Но самое ужасное: она сумела настроить против мачехи Костю. Иначе как «злая Танька» дурачок теперь Варгину не называл.

Один раз Ангелина Петровна не выдержала, окликнула Костю, когда тот гулял во дворе, и с укоризной сказала:

– Некрасиво ругать тетю Таню, посмотри, она тебе новые кроссовки купила!

Константин глянул на ноги и ответил:

– Танька злая! Она убила маму! Отравила яблоком, потому что мамочка красивая, а Танька уродина!

– Вот дурак, – всплеснула руками домоуправ, – жизнь со сказкой перепутал. Инна не Белоснежка, а Таня не вредная королева.

– Злая Танька убила маму, – упорно повторил Костя, – ее надо ненавидеть! Из дома прогнать!

– Да кто тебе сказал? – вскипела Ангелина.

– Ари, – бесхитростно ответил несообразительный мальчик, – она мне кроссовки купила, а не злая Танька. Сестра обувку мне за хорошее поведение подарила.

Ангелина Петровна насторожилась. Ей сразу стало ясно, что девушка велела брату-дурачку сделать гадость.

– И за что?

Костя захихикал.

– Злой Таньке в чай надо порошок кидать. У нее потом голова болит. Вот так.

Мальчик схватился за виски.

– А-а-а! Еще тошнит, и комната кружится! А-а-а!

Домоуправ запаниковала и рассказала о беседе Михаилу. Через день Марина, которая теперь отзывалась исключительно на имя Ари, вошла в офис к Ангелине и громко произнесла: