Дарья Донцова - Эскимос с Марса

— «Вита» — коммерческое предприятие, — пояснила Кудрявцева, — и у богатых подчас рождаются особенные наследники. Моя Нина посещает муниципальный центр, у нас тоже неплохо, хотя ковров нет, тренажеры старые, но врачи потрясающие. Нинок делает успехи!

— Я не сомневаюсь, что твоя дочь умница, дай мне телефон вашего заведения и, если знаешь, номера всех мест, куда можно отвести на занятия подростка-аутиста, — попросила я.

— Как не знать, — вздохнула Лара, — я везде побывала, даже в «Виту» смогла Нину на три месяца пристроить, у них есть благотворительная программа, берут на небольшое время бедных детей на реабилитацию.

Получив полный список номеров, я начала обзвон с некоммерческих учреждений. Олег чисто одет, у него новая куртка, нестоптанные ботинки, незаношенные джинсы и рубашка. Но вещи недорогие, значит, родители не обладают большими средствами, и еще на мысль об ограниченных возможностях семьи наводила его прическа. Мальчика не постригли, а побрили машинкой, значит, не могли пригласить парикмахера. Причесать ребенка, не терпящего чужих прикосновений, обойдется вам очень дорого в прямом смысле этого слова. Я опрометчиво попыталась погладить Олега по голове и сейчас ощущаю, как опухает мой глаз.

В центрах, где пытались реабилитировать детей с проблемами развития, работали на редкость приветливые люди. Никто из отвечавших не нагрубил мне, не возмущался, наоборот, администраторы пытались изо всех сил помочь, но в конце концов ответ звучал одинаково:

— Мальчик пятнадцати лет, гениально копирующий картины? Нет, не знаем такого.

— Глупая идея, — скорчила гримасу Надежда, когда у меня остался только один непроверенный номер, — может, он дома сидит безвылазно?

— Кто-то же научил Олега пользоваться карандашом, он не выглядит истощенным и забитым, у него скорее всего заботливая мама, она явно должна водить сына в какой-то центр, — не сдалась я и позвонила в «Виту».

— Нет, — сказала женщина, представившаяся Алисой Сергеевной, — хотя давайте уточним, сколько ему лет?

— Он сказал пятнадцать, но думаю, меньше, — ощущая жуткую усталость, сказала я, — у подростка, похоже, пока не началось бурное половое развитие, он маленький, щуплый, как девочка.

— И хорошо он рисует?

— На моих глазах гениально скопировал картину Перова «Тройка», уменьшил ее до размера листа А-четыре. Может, вспомните кого-то, способного на такое?

— М-м-м, — протянула Алиса Сергеевна, — к нам ходит Роза Никитина, гениальная девочка, и мама у нее замечательная, самоотверженная, любящая. Роза обладает феноменальной зрительной памятью, один раз взглянет на картину и воспроизводит ее вплоть до мелких деталей. Девочка разносторонне одарена, в придачу к таланту живописца имеет математические способности. Но сейчас она отдыхает с отцом где-то за границей. Люся, мама Розочки, заболела, а отец у девочки богатый бизнесмен, он…

— Простите, — рискнула я прервать Алису Сергеевну, — мне нужен мальчик.

— Увы, таких нет, — расстроилась та.

— Спасибо, — поблагодарила я и пошла в комнату.

Олег неожиданно обнаружился около книжного шкафа. Мальчик держал в руках большой альбом с иллюстрациями.

— Вещь дорогая, — забеспокоилась пришедшая за мной старуха, — еще испачкает.

Я отмахнулась от жадной бабки, как от противно зудящей мухи, и сказала Олегу:

— Замечательное издание.

— Пять, — ответил мальчик, — сорок три.

Я посмотрела в раскрытую книгу.

— Верно, ты рассматриваешь сорок третью страницу, на ней помещен снимок щенков. Я люблю собак, а ты?

— Красный, — одобрил мальчик.

— Красный, — подхватила я.

Олег посмотрел на шкаф.

— Пятый.

Я проследила за его взглядом, увидела пустое место в ряду книг и воскликнула:

— Поняла! Ты взял пятую книгу с первой полки и открыл ее на сорок третьей странице.

— Конфета, — выпалил Олег.

— Нет у меня сладкого — дорогое оно, — выступила в своем духе Надежда.

— Он не хочет конфет, — тихо сказала я, — а хвалит меня за сообразительность.

Олег вернулся к столу, сел, стал быстро водить карандашом по бумаге и вдруг сказал:

— Сто двадцать четыре, семьдесят восемь, двести. Девять.

Я глянула на шкаф. Черт возьми, неужели я наконец-то сообразила, о чем бедняга давно толковал? Я начала двигать книги.

— Эй, эй, — забеспокоилась Надежда Петровна, — не хватай тома! Что ты делаешь?

— Отсчитываю сто двадцать четвертую, — бросила я и вытащила… «Словарь имен и фамилий».

— На работе мне подарили, когда Лариска родилась, — пояснила старуха, — я литературу люблю, вон сколько книг насобирала, думала, дочери останутся.

Я открыла семьдесят восьмую страницу, глаза пробежали по тексту: «Роза. Мила, очаровательна, пользуется успехом у мужчин».

— Роза, — произнесла я, — Роза.

Олег положил карандаш.

— Семьдесят восемь.

Но я уже листала словарь дальше и быстро добралась до двухсотой страницы. «Фамилия Никитин является исконно русской».

Я чуть не выронила словарь. Роза Никитина.

Олег поднес руки к горлу, я вернулась к началу и на листе с цифрой девять прочитала:

— «Имена для девочек». Ты не Олег! Ты Роза Никитина! Девочка из центра «Вита»! Гениальная рисовальщица и математик. Господи, милая, солнышко, сколько же времени ты пыталась объяснить мне истину! Кто тебя побрил? Зачем?

— Миллион, — сказала Роза, — а вж… вж… вж… сто шестьдесят, сто десять, вж… вж… вж…

Я вцепилась в телефон и позвонила Алисе Сергеевне.

— Что? Что? — бестолково спрашивала Надежда. — Ничего не понимаю!

Через два часа в квартиру ворвалась дама в пальто с воротничком из норки.

— Я Анна Михайловна, бабушка Розы, — задыхаясь, произнесла она, — где девочка?

— Баба, — раздалось из коридора, — баба.

Анна Михайловна схватилась за сердце.

— Розочка! Кто тебя так изуродовал?

Девочка приблизилась к старушке.

— В вашем окружении есть человек, который страдает гипертонией, постоянно проверяет давление, оно у него стабильно держится на цифрах сто шестьдесят — сто десять? — спросила я.

— Отец Розы Игорь, — мигом ответила Анна Михайловна, — он развелся с Люсенькой через год после рождения Розочки. Игорь богатый человек, платит за обучение дочери. Люсенька заболела, попала в больницу, я сижу около нее, а Игорь согласился подержать дочь у себя в доме, взял ее на месяц.

— Похоже, ваш зять решил избавиться от ребенка, — осторожно предположила я.

Анна Михайловна расплакалась.

— Он недавно женился, его супруга очень недовольна тем, что Игорь дает деньги для Розы, она нам звонила, требовала: «Прекратите вымогательство, девочке никогда не стать нормальной». Когда Люсенька заболела, я очень не хотела отдавать Розочку отцу, но выхода не было!