Дарья Донцова - Агент 013

Через час рыдающая жена вошла к нему и простонала: «Она ушла. Ну зачем ты поставил девочку перед выбором: мы или Осип?!»

Венев обрадовался решению падчерицы, но вида не подал, стал утешать Алю: «Ерунда, она вернется. У Кошмарова нет ни денег, ни образования, ни достойной работы. Поиграет Соня пару месяцев в любовь, захочет есть и прибежит с повинной головой. Будет ей хороший урок». «Нет, Гриша, – всхлипнула жена, – я ее знаю. Мы никогда не увидим девочку, она нас бросила». «Ну и отлично, меньше забот», – чуть было не ляпнул царь помойки, но сумел-таки вовремя проглотить язык.

Софья исчезла, вместе с ней пропал и Кошмаров. До Григория Игоревича очень редко доходили новости о падчерице.

Вроде Осипа арестовали, когда Соня забеременела. И, кажется, падчерица родила. Пол внука Венева не интересовал, он лишь хотел, чтобы Алевтина не услышала, что стала бабушкой. Затем стало известно про второй арест Кошмарова за мошенничество. Вот тогда мусорный царь забеспокоился. А ну как блудная дочь со своим выродком приползет назад? Алевтина не сможет отказать в помощи Софье. Но девчонка ни разу не позвонила в отчий дом.

Зато спустя некоторое время проявился Осип. Внаглую приперся в Давыдово, открыл мамину сараюшку и начал принимать там подозрительных личностей.

Венев замолчал, сел за стол и стал гладить статуэтку Чичикова.

– Судьба большая шутница, – вздохнул он, – она слышит человеческие просьбы, но выполняет их на свой лад. Алевтина собирала фарфор, увлеклась им после ухода Софьи. Игорь принес ей милую фигурку, девочку с котенком, сын хотел сделать матушке подарок, чуть развеселить ее. Жена после расставания с дочерью впала в депрессию, а Игорек очень чуткий. Короче говоря, вручил он маме статуэтку и показал фото своего подарка в каталоге. «Видишь? «Девочка с котенком» из серии «Забавы», ее выпускали в пятидесятые годы прошлого века. Одиночный экземпляр малоценен, но если собрать всю серию, то получится ценная коллекция». Алевтина неожиданно оживилась. «Мне больше нравится «Подросток с овчаркой». Собака словно живая. Как думаешь, можно найти эту статуэтку?» «Попробую, – пообещал Игорь, – а ты съезди в магазин, купи издание по истории фарфора».

Игорек хотел выманить мать в город, заставить ее встряхнуться и преуспел. Алевтина приобрела нужные книги, изучила их, стала посещать музеи, выставки и незаметно превратилась в страстную собирательницу. Конечно, ей помогали и муж, и сын, но многие вещички для пополнения коллекции Аля отыскивала сама, а потом рассказывала им об удачной «охоте». Один раз она зашла перекусить в небольшой ресторанчик и замерла. На стойке бара стояла фигурка собаки, произведенная в Германии. Статуэтку можно было отнести к началу девятнадцатого века, она имела фирменное клеймо и была неповрежденной.

«Откуда у вас такая прелесть?» – осторожно спросила Аля у бармена. Тот усмехнулся. «Кто-то из посетителей в год собаки подарил». «Сейчас год свиньи», – напомнила Венева. «Верно, – засмеялся бармен, – но хрюшку мне не преподнесли, поэтому здесь псина сидит. Надо ее выкинуть, да рука не поднимается, вроде симпатичная».

Алевтина ринулась в ближайший торговый центр, купила там фигурку свиньи, украшенную стразами, прибежала назад и совершила обмен.

– Представляете, сколько стоит старый фарфор в отличном состоянии? – ухмыльнулся Венев. – Аля молодец! Последнее ее увлечение – «Мертвые души», она собрала все фигурки: Коробочку, Плюшкина, Маниловых, Ноздрева. Одного Чичикова не хватало. Уж как она его искала! Весь Интернет перерыла, по блошиным рынкам бегала, у жены по несколько экземпляров других героев было, она их в обменном фонде держала, а главного персонажа все не находила.

Григорий Игоревич отодвинул статуэтку.

– Супруга умерла год назад, а сегодня мне Чичикова принесли. Я в комнату Али после ее смерти не заходил, вот и думаю: оставить себе статуэтку и в коллекцию поставить? Или продать? На него покупатель есть. Год назад прорезался Вениамин Катков, известный актер, говорит, всю коллекцию собрал, кроме Чичикова.

Венев отвернулся к окну.

– Пополните коллекцию жены, – тихо сказала я. – Ей приятно будет.

Григорий Игоревич перевел взгляд на меня.

– Это ж надо в ее спальню войти, а у меня духа не хватает.

– Сына попросите, – нашла я выход.

Старьевщик взял фигурку, тщательно завернул ее в пупырчатую бумагу, потом открыл старомодный здоровенный портфель и молча сунул в него Чичикова.

– Осип, конечно, был подлым человеком, – осторожно сказала я, – но он умер, Соня осталась с тремя детьми на руках. Два мальчика и девочка, совсем крошка. Вдова живет в ужасных условиях, в тесной однокомнатной квартирке, в неблагополучном районе города, на самом дне. У нее нет денег даже на памперсы.

– Как зовут малышей? – неожиданно задал вопрос Венев.

– Саша, Андрюша и Рита, – ответила я.

– Софья сама себе судьбу выбрала, – жестко заявил Григорий Игоревич. – Услышь я сейчас, что девочка у нее Алевтина… А так! Пусть сама выкарабкивается. Мне она никто, лишь по документам родня. Какой с отчима спрос? Кормил, поил, одевал падчерицу, не бросил в детстве, не обижал. Теперь она взрослая женщина, несет ответственность за свои поступки.

– Соне еще нет тридцати, – вздохнула я.

– Отлично! – обозлился Григорий Игоревич. – Предлагаете считать человека до пятидесяти лет ребеночком. Я в ее возрасте работал, помогал родителям, имел жену и продолжал дело отца. Хотите, чтобы я помог падчерице?

– Она погибает с голоду, – кивнула я.

Венев вскочил.

– Вовсе нет. Можно пойти на приносящую деньги работу, не малевать ерунду на холсте за три копейки, не корчить из себя Васнецова, Врубеля, Рембрандта и прочих, а подумать головой! Она имеет хорошее образование и ни хрена не делает. Знаете почему? Не хочет! Обычное Сонино «не хочу», слово «надо» она не выучила! Зачем троих рожала? А?

Я не нашла контраргументов.

– Молчишь? – фыркнул Венев, в пылу раздражения забыв о вежливости. – Она что, не понимала, что даже двоих детей им не поднять? Хочу, и баста. Рожу, потому что этого хочу, а дальше дети сами заколосятся, как лопухи при дороге. Есть, пить, одеваться им не придется, врач не потребуется. Троих на свет произвела! Мы с Алей крепко подумали, когда жена после Игоря забеременела, посчитали свои расходы-прибыли, и отправилась супруга на аборт. Софья же всегда на разумные предложения отвечала: «Не хочу!» Вот и я теперь не хочу о ней слышать. Пусть не надеется после моей смерти часть имущества заполучить. Все завещано Игорю, до нитки, до последнего гвоздя.

Григорий Игоревич захлебнулся и начал кашлять.

– Знаете, что непонятно? – спросила я. – Если Осип женился на Соне, желая подобраться к вашим деньгам, то почему он не ушел от нее, когда понял, что помощи не будет?