Людмила Ситникова - Карманный Казанова

В конце сентября Виолетта Сигизмундовна вызвала Павла для серьезного разговора. Усадив врача в кресло, Горбачева отчеканила:

– Паша, мне кажется, я потихоньку схожу с ума.

Суриков как-то неестественно сжался, заерзал и, отведя глаза в сторону, промямлил:

– Абсурд.

– Нет, не абсурд. У меня начинаются зрительные галлюцинации, я вижу то, чего никак не должна видеть.

– Поясни.

– Например, вчера за завтраком волосы Веры из темных превратились в русые.

– Как?

– Молча. Я лишь на минутку вышла из-за стола, а когда вернулась, невестка сделалась блондинкой.

– Возможно, она надела парик.

– За столом? С какой стати и для чего?

Суриков предпочел отмолчаться.

– Еще я слышу голоса, они доносятся откуда-то сверху. Паша, мне страшно.

Доктор вскочил.

– Виолетта... Виолетта... – Павел забегал по комнате. – Не знаю, как сказать.

– О чем?

– Ты меня возненавидишь.

– Павел, не интригуй.

– Я не хотел, на меня нашло наваждение, не соображал, что делал.

Затушив сигарету, Суриков процедил:

– Ты не сумасшедшая, это Настька с Веркой доводят тебя до ручки. Они решили разделаться с тобой, постепенно внушая, что у тебя не все в порядке с психикой.

Горбачева откинулась на спинку стула.

– Откуда ты знаешь?

– Виолетточка, так я же им помогал, голоса – это моя идея.

Пока Виолетта Сигизмундовна переваривала услышанное, Суриков вымаливал прощение.

– Околдовали, охмурили чертовки. Сказали, как только ты окажешься в психушке, меня сделают полноправным хозяином коррекционного центра. Ты же в курсе, я им живу, он и только он занимает все мои мысли. Сдуру я согласился помочь этим девкам, теперь искренне сожалею. Виолетта, прости! Прости, Христа ради. Бес попутал.

Горбачева попросила Павла немедленно уйти.

Едва за ним захлопнулась дверь, Виолетта Сигизмундовна разрыдалась. Она подумала о сыновьях. И постепенно в памяти всплывали куски прошлого, нестыковки, странности...

На следующий день она приехала к Сурикову. Павлу Евгеньевичу было предложено сменить «сцену».

– Я прощу тебя, если с этого момента ты перейдешь на мою сторону.

– С радостью, Виолетта, сделаю все, что пожелаешь.

– Тебе не придется прилагать особых усилий. Продолжай и дальше помогать невесткам сводить меня с ума.

– Не понял.

– Они убили моих сыновей! Теперь я это знаю. Но отправить на тот свет меня им не удастся – сработает эффект зеркала. Я первая нанесу удар.

– То есть...

– То есть они сдохнут в самом ближайшем будущем. И ты, Павел Евгеньевич, поможешь мне осуществить задуманное.

– Виолетта...

– Я поднимаю цену, помимо коррекционного центра, ты получишь пятьсот тысяч долларов.

Суриков опешил.

– Пятьсот?

– Мало? Хочешь больше?

– Нет, нет, Виолетточка, просто мне неясно...

– Молчи. Слова – это мусор, грязь... истина в молчании.

Виолетта разработала схему своего помешательства. Так, например, с ее легкой руки в доме появился лилипут Дмитрий. Посчитав, что невесткам подобное предложение придется по душе, она потребовала от Сурикова незамедлительно встретиться с Верой и Настей.

– Клюнут, как пить дать, клюнут.

Горбачева не ошиблась. Анастасия оценила предложение Павла на пять с плюсом.

– Здорово придумано. Раз в неделю лилипут с маской на лице будет носиться по дому, а мы как ни в чем не бывало продолжим жить прежней жизнью.

– Виолетта свихнется до Нового года. – Верочка потирала руки. – Павел Евгеньевич, вы фонтанируете идеями.

Врач лишь мило улыбался.

В начале ноября Виолетта Сигизмундовна объявила о заключительном этапе адского мероприятия.

– Дней через десять я покончу жизнь самоубийством.

Суриков встрепенулся.

– Якобы, Павел. Якобы. В назначенный день ты приедешь в особняк и заставишь Марию подняться в мою спальню. На стуки никто не откроет, а когда наконец вам удастся проникнуть в комнату, увидите меня с дыркой в голове. Предсмертная записка будет покоиться на тумбочке.

– Виолетта, а как же быть дальше? Что делать с телом, похоронами?

– Все продумано до мелочей. В особняк приедут «менты» – это свои люди, они предупреждены. Домочадцев, включая тебя и Машку, допросят, меня увезут в морг. Хоронить будут пустой гроб, с ритуальным агентством я уже договорилась. Пришлось вложить кругленькую сумму, но зато мое погребение пройдет без сучка без задоринки.

– Фантастика! Виолетта, ты гений.

– Да брось, без твоей помощи я бы не справилась.

Протянув Сурикову руку, Горбачева подумала:

«Ты провалишься в преисподнюю раньше Настьки с Веркой – ты попадешь туда первым. Предательства я не прощаю».

«Самоубийство» было сыграно великолепно. Для всех и каждого Виолетта Сигизмундовна умерла.

В день убийства Павла Евгеньевича Горбачева назначила врачу незапланированную встречу в его загородном доме. Дождавшись, когда Руслан покинет жилище Сурикова, Виолетта прошествовала в гостиную.

– Приветик, Паша.

– Ты? Как ты сюда попала?

– Секрет фирмы, приехала раньше времени и решила погреться в твоем уютном домишке.

– Зачем я тебе понадобился? Ты сильно рискуешь, появляясь на людях.

– Передвигаюсь по городу словно тень – бесшумно, незаметно.

– И все же...

Горбачева прервала речь Сурикова резким заявлением:

– Предателям не место на земле.

– Что?

– Ты предатель, Паша. Предатель и убийца. Дети, ушедшие на небеса, те невинные души, ставшие жертвами кровожадных экспериментов садиста в белом халате, требуют отмщения.

– Виолетта, ты не в себе. И мне не нравится твой тон.

– Острое лезвие понравится больше.

Суриков не успел вскрикнуть – лезвие ножа полоснуло по его горлу.

– Справедливость прежде всего, – прошептала Виолетта, даже не взглянув на растекающуюся лужицу крови.

– Теперь он горит в аду! – крикнула Горбачева. – И вы отправитесь к нему.

Вера задрыгала ногами.

– Нет! Умоляю, одумайся. Если хочешь, я согласна пойти с тобой в органы, признаюсь в убийстве Дениса, только не убивай.

Горбачева пошатнулась:

– Какая же ты мразь!

– Во всем виновата Настя, – билась в истерике Вера, – она первая заговорила об убийствах. Это ей пришла идея расправиться с твоими сыновьями.

– Замолчи! – Анастасия завыла.

– Сама молчи, теперь мне терять нечего, я все скажу.

– Идиотка, ты потеряешь жизнь.

– Виолетта, не слушай ее. Я раскаиваюсь в содеянном, давай спокойно обсудим ситуацию. Даю слово, что до конца своих дней буду служить тебе верой и правдой. Буду твоей рабыней, но не отнимай жизнь. Я не хочу умирать.

– А Илья с Денисом хотели?

– Верка, она спятила, нам крышка.

Но Вера продолжала унижаться:

– Виолетта, Дениса не вернуть с того света, не бери грех на душу, не пачкай руки кровью.