Людмила Ситникова - Мастер женских утех

– Откройте немедленно, гады! Я не сумасшедшая! Ту собаку загрызла не я!

Через секунду она услышала быстрый топот. Неизвестный уносил ноги от оравшей за дверью душевнобольной женщины.

Катарина зажмурилась. Ей и в страшном сне не могло присниться, что она будет прятаться от привидений под кроватью!

Где же Парамаунт? Что с ним, жив ли он?

И вдруг Катка ощутила укол совести. Какая же она дура! Забилась под кровать, трясется от страха, а ее бедный мальчик, отважный Парамаунт, бесстрашно бросился вниз. Ну нет, она не даст перса в обиду! И пусть хоть сотня призраков во главе с домовыми толпятся за дверью, она – господи, помоги! – выйдет из спальни и разыщет Парамаунта.

Пошевелив затекшей рукой, Катка выбралась из укрытия.

Пять секунд… десять… пятнадцать… вот она уже стоит у двери. Глубокий вдох, выдох… быстрый взгляд в коридор. Никого.

Уже хорошо, уже легче. Теперь надо выйти из комнаты. Шажок, еще один… Тишина.

Парамаунт выбежал из-за угла. Облизываясь, кот начал тереться о ноги хозяйки.

– Ты жив?! Пупсик мой! – Катарина схватила перса на руки.

Ну вот, теперь, когда ее любимец жив-здоров, можно поднимать панику.

Подлетев к спальне свекрови, Ката заголосила:

– Розалия Станиславовна, откройте! Это Ката! Розалия Станиславовна! Я его видела! Видела!.. Он действительно существует!

– Сгинь, нечистая! – заорала свекровь.

– Я Катарина! Настоящая! Ваша невестка!

– Изыди, сатана!

– Я КАТА!

– Провались в преисподнюю, демон! Чтоб тебя расплющило, гадина!

Копейкина метнулась к Натке:

– Натусик, открывай!

– Отче наш, иже еси на небеси…

– Натка, это я!

– Изыди, изыди, сатана! – донеслось из комнаты.

Бегая туда-сюда по коридору с вытаращенными глазами, Катарина решила испробовать последнее средство:

– Розалия Станиславовна, если вы откроете, я подарю вам свои золотые серьги и кулон с топазом!

Щелкнул замок. Розалия вылетела в коридор:

– Каточка, дорогая, так это ты кричала?

– Я! – завизжала Копейкина. – А вы требовали, чтобы я сгинула!

– Я думала, это призрак.

– А сейчас почему открыли?

– Так… ты кулон обещала… с топазом!

– Я видела какое-то мерзкое существо! Оно ползало по коридору, сейчас его нет, но… нам надо собраться всем в одной комнате. Зовите Наташку, мне она не верит.

Розалия Станиславовна затарабанила в дверь.

– Натка, это свои, открывай!

– Уходите прочь!

– Наталья, не нервируй меня!

– Боженька меня спасет, я не выйду из спальни!

Наталья отодвинула комод, лишь когда Розалия в доказательство того, что за дверью стоит именно она, принялась смачно материться.

– Это действительно вы, – пробормотала запыхавшаяся Натали, распахнув дверь. – Призраки так не выражаются.

Парамаунт зарычал. Все повернули головы в глубь коридора, и… Волосатое существо двигалось по направлению к троице.

Наталья первой бросилась к лестнице. Споткнувшись, она растянулась на полу. Катка последовала ее примеру. Розалия плюхнулась рядом.

Существо приближалось.

Когда расстояние между перепуганными женщинами и волосатым чудищем сократилось до двух метров, Натка заголосила:

– Розалия Станиславовна, это ваши волосы!

Копейкина онемела. Действительно, к ним приближался пышный парик свекрищи!

– Но как?..

– Он ожил!

– Ой, смотрите, у парика выросли ножки!

– А между ними – хвост!

– Монстр!

– А-а-а…

– О-о-о…

– Твою мать!..

Парик внезапно остановился, покрутился, взвизгнул, а затем… Из-под кучерявых локонов показалась мордашка довольной Леопольдины.

Ната судорожно заикала. У Катки по щекам покатились слезы радости, а Розалия… С диким ревом свекровь побежала за мартышкой.

Гонки продолжались до двух ночи. Так и не сумев поймать паршивку, Розалия без сил рухнула в кресло:

– Катарина, я тебя убью! Это ты во всем виновата!

– Я?!

– Молчать! Всем спать! Быстро! Немедленно!

В спальне, уронив голову на подушку, Катка уставилась в потолок. Вот вам и призрак! Ну, Леопольдина, ну, фрукт, ну, погоди…

Через день Копейкина узрела Лепникова – поджарого брюнета лет пятидесяти с усталым взглядом и тонкими, как ниточки, синеватыми губами.

На дачном участке искусствоведа полным ходом шло строительство новой бани. Бригада рабочих, не переставая материться, стучала молотками, все пилили, строгали, при этом не забывая каждые пять минут устраивать перекуры. А как же иначе! Без перекуров – никуда.

Геннадий Тимофеевич провел Копейкину на просторную веранду, усадил ее на стул и тоном, не предвещающим ничего хорошего, выпалил:

– У вас ровно пять минут, чтобы ввести меня в курс дела. Как вы успели заметить, я здесь не прохлаждаюсь: ни секунды покоя. Рабочих нельзя оставить даже на день, постоянно требуется мое присутствие. Халявщики еще те, дай им волю, они до Нового года провозятся. Испохабили оконную раму, неправильно сделали фундамент для печи, распилили два шестиметровых бруса. А зачем, спрашивается, они их распилили? Идиоты! А я снова раскошеливайся, покупай кирпич, раму и брус.

– Геннадий Тимофеевич, вы купили картину у Савелия Дмитриевича.

– Что дальше? Да, я ее купил, но, простите, вам до этого какое дело?

– Она по праву должна принадлежать мне, – заявила Катка.

Лепников оторопел.

– С какой стати, уважаемая?

– На протяжении года я уламывала старика продать мне картину. Предлагала бешеные деньги, а он… Савелий Дмитриевич все тянул, не мог решиться. А теперь я узнаю, что вы меня опередили. Более того, облапошили бедного пенсионера!

– Я? Облапошил?

– Не притворяйтесь, мне известно, сколько денег вы отвалили за бесценный шедевр. Пять тысяч рублей! Курам на смех! И не стыдно пользоваться доверчивостью старика?

– Ну-ну-ну, не надо обвинять меня в нечестности. Во-первых, вы не имеете никакого права сыпать оскорблениями, во-вторых, вы не знаете всей истории.

– Какой истории? Мне достаточно было узнать, как ловко вы провернули эту махинацию. Но цель моего визита иная. Я из тех женщин, которые привыкли сразу брать быка за рога. Предлагаю вам сделку. Назовите сумму, и я покупаю картину.

Лепников заулыбался.

– Мне такой подход по душе, только вот продавать нечего.

– То есть… вы уже?

– Ошибаетесь, – Геннадий поманил Катку пальцем. – Пройдите в комнату.

Катарина встала. В спальне хозяина на стене висела картина.

– Узнаете?

И хоть Катка никогда раньше не видела произведение искусства из коллекции Кубышкина, она быстро проговорила:

– Конечно, узнаю.

– Вы знаток или любитель? – огорошил ее вопросом Лепников.

– А какое это имеет значение?

– С вами все ясно. Теперь вернемся на веранду и побеседуем начистоту.