Людмила Ситникова - Ядовитые стрелы Амура

– Ну-ну, попутного ветра вам со старухой.

Подобные разговоры случались практически еженедельно, и вот однажды на очередной выпад Людмилы Валя горделиво заявила:

– Вчера Прасковья Константиновна показала мне свои драгоценности.

Люда, страстная любительница всего, что блестит, навострила ушки.

– Какие драгоценности? Небось обручальное кольцо и сережки с микроскопическим камушком.

– А вот и нет. У Знаменной целая шкатулка украшений. Людка, чего там только нет: бриллианты, изумруды, жемчуг… Я, когда увидела, чуть сознание от восторга не потеряла.

– Откуда у старухи добро?

– Муж дарил.

Людмила выудила сигарету.

– Брюлики стоящие или пыль?

– Карат на шесть потянут.

Людмила присвистнула.

– Прасковья обещала подарить мне жемчужное ожерелье. Правда, я отказалась, неудобно как-то у пенсионерки брать.

Людмила прервала подругу взмахом руки.

– Слушай, Валюх, ты, кажется, говорила, что бабка снабдила тебя ключиками от хаты.

– Ну да.

– Ключи при тебе?

– Дома.

– Ветеранка из дому часто выходит?

Не понимая, куда клонит подруга, Валентина пожала плечами.

– Когда как. Сейчас, например, по утрам ходит в поликлинику на процедуры.

– На процедуры – это хорошо.

– Люд, к чему эти вопросы?

– Задела ты меня за живое. Хочется хотя бы одним глазком на драгоценности взглянуть.

– Не могу обещать, но я переговорю в субботу с Прасковьей Константиновной, если она даст добро, в воскресенье приедем вместе. Вообще-то, она женщина гостеприимная, думаю, все будет о’кей.

Люда замотала головой.

– Любишь ты, Валька, все усложнять. Зачем бабку в известность ставить? Начнет суетиться, нервничать, давай по-другому поступим.

– Что ты предлагаешь?

– Утром, когда твоя писательница в поликлинику ломанется, мы к ней в квартиру завалимся, позыркаем на камушки – и адью.

– Нет! Нет, Людок, даже не проси. Это противозаконно.

– Господи, че ты о законе вспомнила? Бабка тебе ключи дала? Дала. Значит, все законно.

– Нет, – Сабурова была непреклонной. – В ее отсутствие я в дом посторонних не пущу.

– А-а-а… значит, я уже посторонняя? Интересно, с каких пор?

– Люд…

– Отстань, – Людмила надула губки. – Лучшая подруга просит об одолжении, а ты ломаешься. Знаешь ведь, как я камни люблю. Можно подумать, я там всю мебель переколотить собралась.

Сабурова колебалась.

– Людка, ты такая вредная. Ну если Прасковья узнает, смотри у меня.

Людмила захлопала в ладоши.

– Когда едем?

– Завтра в девять.

– Ура! Ура! Ура! Валька, ты самая лучшая.

– Чего не скажешь о тебе.

На следующий день в квартире Знаменной, увидев драгоценности, Людмила воскликнула:

– Валька, здесь же настоящий клад!

– Прасковья Константиновна ими очень дорожит.

– Я думаю, такие цацки имеет. Вау! Какая брошь! – Людмила взяла изумрудный кленовый листок.

– Люд, не трогай.

– Я что, съем ее?

Минут пятнадцать Людмила любовалась украшениями, тогда как Валентина то и дело поглядывала на часы.

– Пора, давай закругляйся.

– Валюш, в горле пересохло, принеси водички.

Вернувшись из кухни, Сабурова застала подругу примеряющей перстень.

– Великоват, – с грустью констатировала Прерина.

– Пей и пошли, Прасковья может вернуться.

Положив шкатулку на место, подруги покинули жилище Знаменной.

А потом у Сабуровой состоялся неприятный разговор с Прасковьей.

Услышав, что пропала брошь, Валентина содрогнулась. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто прикарманил украшение.

Тем же вечером Валя приехала к Людмиле.

– Это ты взяла брошь?! – закричала она с порога.

– Какую брошь, Валь, ты че?

– Не прикидывайся, брошь Прасковьи, ее нет в шкатулке.

– Ты с дуба рухнула? Ничего я не брала, бабка, наверное, сама ее потеряла.

– Людка, немедленно, слышишь, немедленно верни украденное.

По щекам Люды покатились крупные слезы.

– Вот, значит, ты какого обо мне мнения. У старухи пропала брошка, а ты меня обвиняешь.

– Не придуривайся. Кроме нас, к шкатулке никто не подходил.

– А ты почем знаешь, кого бабка к себе домой водит.

– Люда!

– Я не брала, хоть на части меня режь, – не брала. Если угодно, можешь хоть сейчас в квартире шмон устроить. Ну начинай, чего ждешь?

– Мне в глаза ей стыдно смотреть.

Людмила обняла Валю за плечи.

– Сочувствую, конечно, положение щекотливое, но я ни при чем. Никогда не ходила в воровках, моя совесть чиста.

Валентина уехала. Людке она не поверила, более того, Сабурова точно знала: брошь у ее подруги. Но доказательств нет. А как известно, на нет и суда нет. И Знаменной всю правду не расскажешь, пенсионерка придет в ярость, узнав, что в ее отсутствие она приводила в дом чужих.

Валя замкнулась в себе. А тут еще внучка Прасковьи с угрозами нарисовалась. Не зная, как поступить в сложившейся ситуации, Валентина пообещала выплачивать Даше частями стоимость броши.

И тут вдруг судьба-шутница преподносит Валентине поистине царский подарок – долгожданную любовь.

Людмила пригласила Сабурову на день рождения. На торжестве Прерина обещала познакомить Валю со своим любовником. Валентина не раз слышала истории о якобы идеальном мужчине, с которым Люде посчастливилось повстречаться, и вот наконец у нее будет возможность лицезреть его воочию.

Как только взгляды Бориса Водянова и Валентины встретились, последняя моментально пропала. По телу прошла волна дрожи. Сабурова смотрела на красивого мужчину, понимая, что если не отведет взгляд, то закричит в голос.

Праздничный вечер напоминал пытку. Валя старалась не замечать любовника подруги, но взгляд то и дело, как бы невзначай впивался в Водянова.

После той встречи она еще дважды лицезрела Бориса в компании Людмилы. И, как ей показалась, он поглядывает в ее сторону совсем не так, как полагается смотреть на лучшую подругу своей любимой девушки. Валентина возликовала и огорчилась одновременно. С одной стороны, ее, несомненно, радовало внимание Бориса, с другой – она прекрасно знала Людмилу. В случае чего та не посмотрит, что Валя – ее подруга, и запросто пойдет по трупам.

После встречи с Борисом прошел месяц. Валентина занималась генеральной уборкой, когда в дверь позвонили. Вытерев полотенцем вспотевшее лицо, Валя пошла открывать.

В первое мгновение ее глаза отказались верить увиденному. На пороге стоял улыбающийся Водянов.

– Борис?!

– Надеюсь, я не помешал.

– А ты… где Людмила?

Он пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Как так?

– Я ей не нянька, поэтому знать, где и как она проводит сегодняшний день, не обязан.

– Но вы же…

Борис не дал ей договорить.

– Кофейком не угостишь?