Людмила Ситникова - Ядовитые стрелы Амура

В декабре Людмилу осудили на пятнадцать лет. Ирине со сроком «повезло» больше – девушка не увидит свободы шесть лет.

Дмитрий Новоселов был зачислен в число лучших друзей Катарины Копейкиной, но с одним маленьким условием. Больше он никогда в жизни не преподнесет Розалии «живой» подарок.

У Дениса Осокина появилась подружка, увидев которую Розалия Станиславовна сказала примерно следующее:

– По крайней мере, с такой харей девка от него гулять не будет!

Разумеется, как вы понимаете, мнение Розалии никто не разделяет, кроме, пожалуй, самой Розалии.

Лизавета продолжает доканывать Катку и Парамаунта своей безграничной наглостью, Арчибальд удивляет всех невероятными способностями воспроизводить все самое негативное, что только можно услышать из уст Розалии, а Минерва… Минерву пристроили в добрые руки еще в конце лета. Ужихе здорово повезло, что Катка вовремя оказалась дома. Ведь Копейкина влетела в санузел в тот самый момент, когда Розалия с криками: «Гуд-бай, май лав, гуд-бай», – пыталась спустить пресмыкающееся в унитаз. После получасовых пререканий Минерву было решено отдать в террариум.

В январе Катарина совершенно случайно столкнулась с Зоей. Мать Полины, облаченная в шубку, гордо вышагивала по торговому комплексу, искрясь, словно новогодняя гирлянда. Вначале Катке показалось, что она обозналась, но радостный возглас Зои свидетельствовал об обратном.

– Приветик! – пропела толстушка.

– Зоя Витальевна, вы ли это?

– Как видишь. Цвету и пахну.

– А как Полина? Кто у нее родился?

– Девочка! Внучка у меня, Сашенька. А Полька замуж в декабре вышла.

– Да ну?

– Можешь меня поздравить, зять – чистое золото. Полька с ним в конце июня познакомилась. У Костика машина на автобусной остановке заглохла, а Полюшка со мной была. Он, как ее увидел, голову потерял. Даже не посмотрел, что Полька с животом. Любовь-морковь у них началась, как в сказке. А когда Сашенька родилась, Костик меня из деревни в Москву выписал. Живем теперь в пятикомнатных апартаментах, будто королевны. Вон вишь, в какой одежонке щеголяю? Фирма!

Катка улыбалась.

– Я за вас рада. Полине привет передайте.

– Передам.

Зоя Витальевна поманила Катку пальцем и прошептала:

– Хочешь узнать, почему нам удача улыбнулась?

– Хочу.

– Дело в фасоли!

– Неужели?

– В ней! Только я тебе всего сказать не могу. Это секрет. Но суть такова – ешь больше фасоли с кетчупом и запивай томатным соком.

Ката прищурила глаза.

– Зоя Витальевна, вы ничего не путаете?

– Нет.

Копейкина расхохоталась.

Как же все-таки некоторые любят искажать факты, выдавая желаемое за действительное.

А сегодня в славном семействе Копейкиных произошло очередное шоу, главной зачинщицей которого стала Розалия.

Опустив на пол Парамаунта, Катка с беспокойством посмотрела на Наташку. Бледное лицо Натки вкупе с трясущимися руками наводило на тревожные мысли.

– Нат, ты в порядке?

– Да как тебе сказать, по-моему, нет.

– Что-нибудь болит?

– Немного знобит, а на сердце нехорошее предчувствие, – Наталья шмыгнула носом и покосилась в сторону лестницы. – Последний раз похожее состояние у меня было, когда Розалия выдавала себя за потомственную тамаду.

Вспомнив тот кошмарный случай, Катка поежилась.

– Может, тебе прилечь?

– На кухне дел полно.

– Дела подождут.

Не успела Копейкина договорить, как в дверь позвонили.

Наталья вздрогнула.

– Ты определенно не в себе, это всего лишь звонок.

Изобразив на лице подобие улыбки, Ката распахнула дверь и уперлась взглядом в незнакомого брюнета средних лет. В руках мужик держал бутылку дорогого шампанского и коробку шоколадных конфет.

Растерявшись, Катарина промямлила:

– Вы кто?

Ответом послужил облегченный вздох визитера и тихое «йес».

– Я, кажется, задала вопрос.

Протянув Копейкиной конфеты, брюнет прошествовал в гостиную.

– Я тебя именно такой и представлял, Эсмеральда, – пробасил он.

– Да кто вы такой, в конце концов, и по какому праву так бесцеремонно проникаете в мой дом?

– Я Сурен, – лучился улыбкой чернявый.

– Кто?

– Сурен Вахтангович.

– Издеваетесь?

– Могу показать паспорт.

– Не нужен мне ваш паспорт, немедленно уходите.

– Эсмеральда, ты же сама дала мне адрес.

Катка отшатнулась.

– Вы ошибаетесь, я не Эсмеральда.

Сурен Вахтангович хмыкнул, откашлялся и выудил из кармана пиджака мятый листок. Протянув его Катке, он с некоторым разочарованием посмотрел на Натали.

– Да, все верно, это мой адрес. Откуда он у вас?

Потеряв к Копейкиной всякий интерес, Сурен приблизился к Натке.

– Значит, это ты Эсмеральда Ванхутан?

Пятясь назад, Натусик испуганно лепетала:

– Н-нет, я не Эсмеральда, я Натиральда… вернее, Наталья. Клянусь, честное слово. И никакой Ванхутан в глаза не видела. Кат, скажи ему, что я не вру.

Поставив на столик бутылку шампанского, Сурен Вахтангович почесал подбородок.

– Ничего не понимаю. Если адрес ваш, то где, скажите на милость, Эсмеральда?

– Да кто она такая, ваша Эсмеральда, и с чего вы вообще решили ее искать именно в нашем доме?

– Так она сама дала мне этот адрес.

– Сумасшедший дом, – Катарина дотронулась до виска. – В любом случае вынуждена вас разочаровать, вы зря прокатились. Всего доброго.

– Она не могла обмануть, – стоял на своем незваный гость.

– И тем не менее вас ввели в заблуждение.

Катка подошла к телефону, подняла трубку и прогудела:

– Если вы сейчас же не уйдете, я позвоню в милицию.

Сурен чуть не разрыдался от досады.

– Прошу меня простить, наверное, вы правы, произошла грубейшая ошибка.

И вдруг Катку осенило.

– Стойте!

Сурен Вахтангович замер.

– Одну минуту, – Копейкина продефилировала к лестнице. – Я сейчас на пару минут поднимусь наверх, а вы пока выпейте чаю. Нат, принеси гостю напиток.

Натка с вытаращенными глазами выбежала из гостиной.

Метнувшись наверх, Катарина отчаянно боролась с внезапно напавшей на нее нервной дрожью.

Нет, она вовсе не спятила, когда предложила мужику остаться, просто-напросто Катка вспомнила про Розалию. Если в доме находится свекровь, то любой, даже самый невероятный на первый взгляд визит на деле может иметь свое объяснение.

Розалия, как никто, способна вляпаться непонятно во что и потащить за собой всех и каждого. Следовательно, прежде чем распрощаться с черноволосым Суреном, – на всякий пожарный – необходимо переброситься парой фраз с горячо любимой свекрухой.

Розалия лежала на кровати, уставившись в потолок. Лизавета, свернувшись калачиком, посапывала у нее в ногах, а Арчи гордо восседал на спинке кресла.