Дарья Донцова - Летучий самозванец

— Мне бы хотелось стать бессмертной, — честно призналась Аня. — А вам, Виола?

— Тоже, — кивнула я, — но с некоторыми условиями. Пусть никто из моих близких не умирает и не стареет, и я тоже должна остаться максимум сорокалетней.

— В вашем случае не помешает губозакаточная машинка, — схамила Алина.

— Мама, мама, — прыгала Тина. — Кузнечик! Я про него песенку знаю! Спеть? Да? Можно? На солнечной поляночке, чемучемучемуто очень рад, сидел…

— Кузнечик маленький, — подхватила Аня.

— Коленкамиколенкамиколенками назад, — забасил Никита.

Распевая во все горло, мы споро шагали едва заметной тропинкой и быстро достигли остова кирпичного здания.

— Здорово его разметало, — отметил Юра. — что там бабахнуло?

— Нам туда идти? — испуганно спросила Аня. — Вдруг стены обвалятся?

— Навряд ли, — успокоил жену Никита. — Если уж кладка при взрыве устояла, то она сложена на века.

Василий Олегович расстелил на земле план.

— Надо разделиться на группы, — предложил он, — по одному ходить опасно. Манана пойдет с Никитой, Аней и Тиной. Юра с Виолой, Леня присоединится к нам с Катей. Алина…

— Я с ними. — Бортникова ткнула пальцем в Шумакова.

Самойлов скривился:

— Аля, оставь молодых в покое, им лучше вдвоем!

— Я не помешаю, — нахмурилась диетолог.

— Конечно, нет, — быстро сказал Юра.

— Алиночка, присоединяйся к нам, — пропела Катя. — Пусть Юрочка и Виола…

— Потрахаются они вечером, в своей каюте, — перебила ее диетолог.

Я онемела от услышанного, а Юра заявил:

— Мы не любители сексуальных игрищ на природе. Один раз Вилку укусил за голую попу муравей, больше не рискуем.

Я онемела во второй раз и даже не смогла пнуть Шумакова ногой.

Никита с Аней засмеялись.

— А у нас в сене случай был, — сказал художник. — Мышь из стога вылезла и на Аню уставилась.

— Я чуть не умерла, — весело призналась Аня. — Своей квартиры у нас не было, жили с моей мамой, а у той слух! Чуть что, со своего дивана нам кричала: «Дети, дети, чего возитесь на раскладушке, спите, завтра на работу опоздаете. Аня, у тебя диатез? Перестань чесаться! Никита, не охай! Вы заболели?»

— Раз никто не желает меня принимать в свою компанию, пойду одна погуляю, — гневно воскликнула Алина. — Ни в какие «омолодители» я не верю, глупостями не занимаюсь, пособираю лучше цветы! А вы можете трахаться, копать землю, рыть траншеи, семь футов всем под килем! Назад вернусь сама! Чао!

Бортникова исчезла в кустах. Василий Олегович зацокал языком и повернулся к нам:

— Ребята, простите, у Али отвратительный характер.

Аня решила добавить к черному образу Бортниковой немного белой краски:

— Однако она один из лучших диетологов Москвы.

— Ерунда, — засмеялся Юра. — Над молодоженами принято подтрунивать.

— Значит, вперед, — скомандовал Самойлов. — Сверим часы. Сейчас полдень. В три встречаемся на обеде. Назад дорогу найдете?

Все закивали и разошлись.

— Мы с тобой не женаты, — сказала я.

Юрасик наклонился над травой.

— Видела когданибудь пустое гнездо? Смотри, как искусно сделано!

— Меня вполне устраивают отношения вне брака, — вела я свою партию.

— Живем вместе, значит, мы семья, — заявил Юра. — Как только ты захочешь сходить в загс, свистни.

— Так предложение не делают, — возмутилась я, — «свистит» мужская половина пары, предлагая руку и сердце.

— Понял, — кивнул Шумаков. — Прости, я плохо воспитан. О! Жаба!

Я подпрыгнула:

— Где?

— Уже ускакала, — с самым честным видом солгал спутник. — А ты лягушек боишься?

Мирно беседуя о пустяках, мы походили по лесу, посидели на поваленном дереве, а потом вернулись на теплоход. Никакого «омолодителя», естественно, мы не искали, просто размяли косточки и ровно в три часа вошли в столовую. К нашему удивлению, члены других поисковых отрядов уже восседали на своих местах.

— Как успехи? — спросил Самойлов. — У нас ноль целых и зеро десятых.

Манана положила Тине на тарелку салат.

— Тоже пусто, — ответил Юра.

— Где? — звонко спросила девушка. — Здесь не пусто! Мама! Я хочу котлет! Мама! Не люблю листья! Фу, они горькие! Мама! Дай хлеба с маслом!

Манана неожиданно заплакала и выбежала из столовой.

— Мама заболела! — испугалась Тина. — Мама! Где мама! Хочу к мамеее!

Катя бросила быстрый взгляд на Свету. Та правильно поняла хозяйку приюта, встала, подошла к рыдающей Тине и шепнула той чтото на ухо. Слезы на лице девушки высохли.

— Да, да, — закивала она, — да.

Света взяла Тину за руку:

— Тогда пойдем.

Когда они удалились, Катя сказала:

— Манана, наверное, не один год потратила, таская Тину по врачам.

— Разве можно ее вылечить? — вздохнула Аня. — Горе на всю жизнь!

— Верно, — согласилась Катерина, — но в материнском сердце всегда живет надежда. У нас есть соседка, у той похожая ситуация с сыном. Когда официальная медицина от мальчика отказалась, семья связалась с шарлатанами, те столько денег из них выкачали…

— Сволочи, — поморщился Юра.

Никита отложил вилку.

— У наших знакомых дочь умирала, так налетели целители с экстрасенсами. Спасибо, Аня горой встала, настояла на лечении в больнице. Девочку спасли, но не у всех моя жена в подругах.

— Нервы у Мананы ни к черту, — заметила Аня.

Дверь в столовую скрипнула, пиардиректор вернулась к трапезе, за ней шли Светлана и Тина.

— Я забыла лекарство проглотить, его перед едой пить положено, — поспешила оправдаться Манана.

— Таблетки возымеют эффект лишь при соблюдении правил приема, — подхватила Аня. — Передайте мне рыбу.

— Очень вкусная окрошка, — похвалил Юра. — Квас как домашний.

— Вика обожает холодные супы, — вздохнул Леня.

— Как она себя чувствует? — осведомилась Катя.

Зарецкий положил ложку в тарелку.

— Разбила нос, под глазами синяки, выглядит ужасно, выходить из каюты отказывается.

— Катастрофа! — всплеснула руками Катя.

— Ничего страшного, — поторопился успокоить ее Леонид. — Но Вика очень переживает изза внешности, для нее красота крайне важна. Думаю, будет лучше, если я отнесу ей еду в спальню.

Самойлов поманил пальцем Антона:

— Официант!

— Нет, я сам, Вика не желает видеть посторонних, — забеспокоился Леонид.

Аня поддержала его:

— Расквась я нос, тоже бы в каюте заперлась.

— Ты не такая дура, — воскликнул Никита. — Эка важность — бланш! Пройдет.

Леонид нахмурился:

— Вика перфекционистка, ей необходимо быть прекрасной каждую минуту. На мой взгляд, это намного лучше, чем начисто забыть о своем лице, фигуре и превратиться в тумбу!

Зарецкий явно хотел уязвить Никиту, дать понять художнику, что его жена не отличается привлекательностью. Но Никита пропустил отравленную стрелу мимо, Аня же спокойно доела кусок хлеба, щедро сдобренный маслом, и нанесла ответный удар: