Дарья Донцова - Летучий самозванец

— Ерунда, — беспечно отреагировала Света, — если вкусно, то не опасно! И Лизка к тонару со жрачкой не приближалась! Мы стояли вместе на пристани, никто никуда не отлучался, я точно помню. Елизавета мясо не любила, курицу старалась не есть, она фигуру берегла, перешла на одни овощи, хотела талию пятьдесят сантиметров. В шаурме вдобавок еще лепешка, майонез. Суханова скорее застрелится, чем чтото калорийное съест. Не ее формат, Лизке подавай капусту без соли, зеленые яблоки, морковь, арбуз. К бананам она не притронется, даже картошку не жрет.

— Ты уверена, что Елизавета тайком от всех не сгоняла к ларьку? — не успокаивалась я. — Некоторые люди демонстративно жуют у всех на глазах веточку укропа, уверяя, что это их рацион на сутки, а по дороге с работы домой заскакивают в булочную и там набивают желудок свежеиспеченными плюшками!

— Не, Суханова дура, но у нее железный характер, — помотала головой Светлана. — И она реально теряла вес. Вот Ирка тоже на диету села, придумала после шести ничего не жрать. Программу по телику посмотрела, ее дяденька с тетенькой ведут, про всякие средства от болезней рассказывают, вот там и объявили: если вы не ужинаете, то будете похожи на супермодель.

— Надо же, — вздохнула я. — А вот мне всегда отчаянно хочется подкрепиться после программы «Время».

Света шмыгнула носом.

— Точняк! Обожаю в одиннадцать, перед отбоем, бутербродик соорудить. А Ирка всем растрепала: я на ужин не хожу, только воду пью.

— Помогло? — полюбопытствовала я.

Светлана прыснула:

— Не! Хотя с такой оригинальной диетой ваще в двери застрянешь! Театр Куклачева отдыхает! Ты только послушай!

Мне было совершенно не интересно узнавать ненужные детали, но я отлично знаю: хочешь вытащить из собеседника сведения, не перебивай его, пусть выбалтывает все, самое важное иногда можно извлечь из пустого трепа. Куприн когдато вычислил серийного убийцу, зацепившись за на первый взгляд ничего не значащую фразу одной девушки: «Сергей надел в тот вечер под пиджак синюю рубашку, расстегнул ее до середины груди, и я в него сразу влюбилась». Парень на тот момент был вне всяких подозрений, девушку допрашивали как свидетельницу, ее просили вспомнить, кто находился ночью в клубе, про своего нового знакомого любительница потусить ляпнула просто так. А Куприн неожиданно подумал: «Отчего скромный, во всех отношениях положительный учитель математики впервые, по его словам, осмелившийся зарулить в увеселительное заведение, решил выставить наружу голый торс? Задумал привлечь девушек? Мужчины, если они, конечно, не стриптизеры и не альфонсы, так себя не ведут. Это женская манера демонстрировать красивую грудь и ноги».

Через день патологоанатом сказал, что в желудке трупа нашли самую обычную темносинюю пуговицу от мужской сорочки, которую жертва отгрызла от одежды маньяка, пытаясь защититься. Снять отпечаток пальца с крохотного кусочка пластика, который к тому же находился в пищеварительной системе человека, невозможно. Определить, к чьей рубашке она ранее была пришита, тоже нельзя, таких пруд пруди. И тут Олег вспомнил фразу девушки про красавца с голой грудью. Куприну в голову пришла простая мысль: что, если скромный преподаватель вовсе не расстегивал рубашку, а просто лишился пуговицы? Зацепившись за крошку информации, прозвучавшую в пустой болтовне, мой бывший муж вычислил убийцу. А если бы Куприн в тот момент, когда девушка, закатив глаза, принялась описывать своего нового знакомого, сказал: «Это к делу не относится, давайте вернемся к основной теме беседы», — фраза про рубашку осталась бы невысказанной, и маньяк продолжал бы убивать.

Вот почему я сейчас внимательно слушала Глаголеву.

Както раз около шести вечера Светочка захотела какао и отправилась ставить чайник. Едва девочка открыла шкаф, где хранились банки, как в кухню влетела Ира, распахнула холодильник, вытащила оттуда гору пакетов, положила их на стол и стала самозабвенно есть сыр, колбасу, сырые сосиски. Одновременно она ухитрялась намазывать толстые куски белого хлеба маслом, шарить рукой в коробке с зефиром, отправляя сладкое за сэндвичами, и хватать из стоящей на плите миски котлеты.

— Эй, тебе плохо не станет? — не выдержала Света, наблюдая за невиданным обжорством.

Ира, не отвечая, в два глотка выхлебала здоровенную кружку чая, вывалив туда полбанки клубничного варенья, схрумкала мимоходом горсть сухариков и громко икнула.

— Лучше сядь, — посоветовала Света. — Стоя только лошади харчатся. И не торопись, а то подавишься.

Ириша еще раз издала квакающий звук, влила в себя новый стакан сладкой заварки, плюхнулась на табуретку и выдохнула:

— Успела!

— Куда? — не поняла Светлана. — Ты боялась, что кухня в Питер уедет? Успокойся, она здесь останется, и холодильник в Турции отдыхать не собирается!

Ирина, отдуваясь, указала на большие стенные часы.

— Через секунду шесть вечера, а я на диете, не ужинаю. Надо до восемнадцати подкрепиться, чтобы потом живот от голода не крючило!

Услышав эту историю в Светином пересказе, я рассмеялась:

— Отличный метод! За пару минут до часа икс напихаться под завязку продуктами, словно верблюд, отправляющийся в дальний путь. Ясное дело, до утра есть не захочется.

Светлана кивнула.

— Ага! Вот только эффект специфический получился. Килограммчики не ушли, а прилипли. Ирка стала напоминать кабачок, вроде небольшая, но со всех сторон круглая. Но, похоже, она Ваське и в таком виде понравилась. А Лизке, несмотря на ее осиную талию, уже ничего не светило. Папочка два раза с одной и той же не связывается.

— Погоди, — удивилась я. — Лиза, по твоей терминологии, «зайка»?

— Точняк, — подтвердила подросток.

— Но ее отношения с Василием Олеговичем уже в прошлом? Каким же образом отставная любовница очутилась на теплоходе? — недоумевала я.

Ира скосила глаза.

— Ей свезло. В круиз позвали троих: меня, Ирку и Нину Сереброву. В полдень Екатерина велела нам стоять в холле с сумками. Ирина и я выполнили указание, а Нина опаздывала. Екатерина Максимовна велела воспитанницам идти в машину и приказала крутившейся рядом Лизавете:

— Сбегай к Серебровой, поторопи ее.

Минут через десять в автомобиль, где сидели девочки, влезла невероятно довольная Суханова и объявила:

— Нинка с лестницы упала, ногу подвернула. Чтобы оплаченная каюта не пропадала, Екатерина Максимовна велела мне с вами ехать.

Светлана перевела дух и продолжила:

— Уж больно Сереброва вовремя со ступенек сверзилась. Лизка прям вся от счастья светилась, она постоянно около нас находилась, боялась даже шаг в сторону сделать, вдруг Екатерина обозлится и назад ее отошлет.

— Значит, Суханова шаурмой не лакомилась! — подвела я итог услышанному. — Чем же она отравилась?