Дарья Донцова - Тушканчик в бигудях

– Немедленно приезжай, – ответил Макс, – жду.

Прошло больше месяца. Мое время было заполнено самыми разными хлопотами. Во-первых, требовалось перевезти Николетту в родное гнездо. Маменька дулась на меня. Стоило сыну сунуться к ней в комнату, как родительница демонстративно отворачивалась. Все указания она передавала мне через Тасю. Я же испытывал некоторое смущение от того, что нахамил Николетте. Да, совершенно случайно, под влиянием стихийно начавшейся мигрени я сказал ей чистую правду. Но ведь хорошее воспитание предписывает нам никогда не делать ничего подобного. Еле-еле мне удалось убедить маменьку сменить гнев на милость. Пришлось потратить много сил и немало денег, чтобы задобрить Николетту, но в конце концов она простила сына и уехала в свою свежеотремонтированную квартиру. Передо мной во всей красе встала новая задача: приведение в порядок апартаментов Норы. А еще меня без конца дергал Макс и его коллеги.

Но все уже позади, сегодня мы привезли домой Элеонору. Операция у хозяйки завершилась успешно. Конечно, она пока не способна ходить, ей предстоит длительный и тяжелый период обучения, но Нора справится. Сейчас она может просто стоять, опираясь руками на костыли.

Мы с Максом доставили Нору в квартиру, и она моментально продемонстрировала нам обретенное умение.

– Это фантастика! – воскликнул приятель.

– На Новый год мы с тобой спляшем брейк-данс, – пообещала хозяйка, – ну, Ваня, рассказывай, как дела.

Макс улыбнулся:

– Он молодец, все узнал сам, я лишь чуть-чуть ему помог.

– Давай, Иван Павлович, – поторопила меня Нора, – экий ты, оказывается, мучитель, не пожелал мне в клинике все объяснить.

– Ну, во-первых, меня пустили к вам в палату совсем недавно, – улыбнулся я, – во-вторых, доктор все время шипел: «Не сидите долго, не волнуйте ее». А мне хотелось изложить историю со всеми подробностями, в присутствии Макса, он же тоже участвовал в процессе.

– Совсем чуть, это твое дело, – поднял вверх руки приятель, – самостоятельно его распутал. Ты, Ваня, молоток!

– Давайте говорите, – стала сердиться Нора, – потом друг друга похвалите! Ваня, приступай!

Я устроился поудобнее в кресле, откашлялся и, вообразив себя мудрым Ниро Вульфом, который снисходительно растолковывает остальным, менее сообразительным, людям суть дела, начал:

– У моего отца в детстве была любимая собака, сеттер по кличке Рыжий. Папа обожал его и страшно переживал, когда пес погиб, глупо, по собственной безалаберности, выскочил на дорогу и попал под машину. Мальчик долго плакал, и тогда, чтобы утешить его, ближайший друг отца, Олег, подарил ребенку щенка, тоже сеттера. У Олега дома жила сучка этой породы, она принесла помет, и одного кобелька отобрали для Павла…

– Ваня, – перебила меня Нора, – нельзя ли поближе к нашей истории, при чем тут рассказы о детстве твоего отца. Я уважала и даже любила Павла, но какое отношение он имеет к происходящему?

Я вздохнул:

– Понимаете, Нора, щенки родились в августе, Рыжий тогда еще был жив, он погиб в октябре. Рыжий радовался хорошей погоде, вкусной еде, но колокола судьбы прозвенели, в другом доме уже подрастала собака, которой суждено было сменить в семье Подушкиных Рыжего, а он об этом и не подозревал. Все было предопределено, кто-то заранее расставил фигуры на доске, а потом начал игру.

– Ваня, – всплеснула руками Элеонора, – ты это к чему?

– Да к тому, что от судьбы не уйдешь, что на роду написано, то и получишь!

– Ты явно переобщался с Николаем, – возмутилась хозяйка, – вот и стал фаталистом.

– А еще, – невозмутимо продолжал я, – нужно твердо знать: любой наш поступок, хороший или плохой, подлый, благородный, в общем, всякий, имеет далеко идущие последствия, одно цепляется за другое. Совершил давным-давно преступление, спрятал концы в воду, избежал наказания – будь готов к тому, что рано или поздно правда обязательно прорвется наружу! Ивиковы журавли!

– Что? – не понял Макс.

– Был такой человек по имени Ивик, – решил я рассказать старинную легенду, – и однажды его убил грабитель. Умирая, Ивик сказал ему:

– Тебя накажут!

– Никогда, – захохотал мерзавец. – Кто? Здесь лишь мы вдвоем.

Ивик поднял глаза к небу, увидел журавлей и прошептал:

– Они свидетели.

Прошло много лет, однажды грабитель, который стал почтенным гражданином, сидел в гостях, в саду. В этот момент над домом в небе показался клин птиц.

– Ивиковы журавли, – усмехнулся мерзавец.

Никто не обратил внимания на эти слова, кроме лучшего друга Ивика, который тоже был в числе приглашенных. Тот задумался: отчего человек назвал журавлей Ивиковы? Ну, не буду вас утомлять подробностями, но именно эта случайно брошенная фраза и помогла раскрыть давнее преступление. Ивиковы журавли! Прошлое с нами! От него не уйти!

– Ваня, – рявкнула Нора, – ближе к делу!

– Хорошо, – кивнул я, – теперь излагаю сухо и коротко. Все началось очень и очень давно. Но прежде давайте, как делают драматурги в пьесах, обозначим действующих лиц. Итак, имеем молодого преподавателя, врача по кличке Масик, будущих медиков студентов Павла и Виктора, студенток Валерию и Фаину, учащуюся медицинского училища Юлю.

Павел Бурцев, веселый, беззаботный, симпатичный, холостой, очень нравится девушкам. Они буквально вешаются ему на шею, а Бурцев не обременен особыми моральными принципами. Он с огромным удовольствием пользуется тем, что само падает в руки. Паша живет с Юлей, как с женой, перетащил к ней свои вещи, но, с другой стороны, он не брезгует и Фаиной, умело лавирует между девушками, и до поры до времени «двоеженство» ему сходит с рук. Но потом случается скандал, Павел ссорится с обеими пассиями и едет к Масику.

Разница в возрасте между Бурцевым и Масиком не так уж велика. То, что один студент, а другой педагог, им не мешает. Масик познакомился с Бурцевым случайно, когда заменял профессора Кондратюкова, вел вместо него семинарские занятия и принимал экзамен. Мужчины быстро сблизились, у них похожие характеры: оба бабники, легкомысленные, не слишком порядочные, а еще картежники. Они частенько играли у Масика на квартире. Вместе с ними за карты садился и Виктор, приятель Павла.

Так вот, поругавшись со своими любовницами, Павел приезжает к Масику и начинает жаловаться на жизнь. Педагог произносит свою любимую фразу:

– Все бабы дуры, – и предлагает сыграть партию, просто так, чтобы развеяться.

Но вдвоем играть неинтересно, поэтому из дома вызывается Виктор, и компания усаживается за стол. Кроме карт, у мужиков есть водка и немудреная закуска.

Сражались почти до утра, не забывая наполнять рюмки, потом Виктор заснул на диване, а проигравшийся в пух и прах Масик сердито сказал Павлу: