Дарья Донцова - Яблоко Монте-Кристо

Некоторое время Галя жила по-прежнему, но потом ее словно стукнула по голове мысль: дочь теперь придется тянуть самой, выбиваться из сил, идти на тяжелую работу, ворочать шпалы или мыть полы, иначе и она, и девочка умрут с голода.

Осознав размер беды, Галя мигом возненавидела Лялю и была очень рада, когда та, кстати, совершенно замечательно учившаяся и окончившая школу с золотой медалью, уехала в Москву поступать в институт.

Ляля была милой, наивной девочкой, она знала, что не является родной дочерью Гали. Та, испытав приступ злобы при известии о смерти Ариадны, ляпнула ребенку:

– Ты мне чужая, тащи теперь тебя, спиногрызку, на горбу.

Но потом, испугавшись, санитарка выдумала историю про умерших в далекой африканской стране родственников, и Ляля поверила ей. Да и как могло быть иначе? Девочке едва исполнилось одиннадцать лет.

Несмотря на то что Галя стала дурно обращаться с приемной дочерью, Ляля продолжала любить ее и после первого семестра приехала с подарками в Тренькино.

Галя выслушала восторженный рассказ Ляли об институте, спрятала сувениры и сурово заявила:

– Кати назад!

– У меня каникулы! – весело воскликнула Лялечка.

– Решила тут балбесничать? На шее у меня сидеть?

Ляля растерялась:

– Куда же мне деваться?

– Понятия не имею, – пошла вразнос баба, – хватит! Нету у меня денег! Сама себя содержи! Ишь, здоровенная дура выросла! Явилась! Жрать ей подавай!

Лялечка, глотая слезы, схватила сумку и исчезла из жизни Гали.

Новому повороту событий Галя была рада. Вскоре Тренькино расселили, ей дали маленькую квартирку в городе Чарск, однокомнатную, зато со всеми удобствами. Первое время Галина радовалась теплому туалету, горячей воде, магистральному газу, но потом поняла, что без личного огорода плохо. Овощи теперь приходилось покупать на скудную пенсию, а за яйцами ходить не в сарай во дворе, а на рынок, к машине с птицефабрики. Деньги улетали в трубу, о новой одежде пришлось начисто забыть, потом сломался телевизор.

Галина приуныла окончательно, она уже давным-давно проела золотой запас, из драгоценностей у нее осталась лишь пара колец, которые следовало беречь словно зеницу ока: вдруг заболеешь и попадешь в больницу, нечем будет платить врачам и медсестрам. Но ведь без телика отчаянно скучно.

Повздыхав, Галя все же продала последние украшения, приобрела новый телевизор и впала в панику – у нее ничего ценного не осталось.

И тут-то Галя вспомнила о Ляле. Что ж! Пора Ляльке отдавать долги! Галя растила девочку, тратила на нее деньги и теперь хочет получить назад вложенные средства.

Но где найти гадкую, бросившую ее девку? Ляля исчезла, словно в воду канула! Но зря она надеялась испариться. Кстати, Галя по закону имеет право подать на Лялю в суд, по документам-то та ее родная дочь. Но санитарка не сволочь, она надумала отыскать негодяйку и пристыдить ее. Пришлось, конечно, потратить время, хорошо хоть Галя помнила, в какое учебное заведение поступила Ляля. В общем, хлопоты увенчались успехом.

Узнав правду, Зоя слегла. Она проболела до возвращения молодых из Туниса. Теперь все странности получили логичное объяснение. Вот почему у Лялечки аллергия на яблоки! Вот отчего она сразу показалась Зое родной!

Увидав бледную, сильно похудевшую Зою, Игорь и Ляля перепугались.

– Тебе надо лечь в больницу, – в один голос сказали они Вяземской.

Та неожиданно согласилась, бедная Зоя не понимала, каким образом она сумеет сообщить детям правду, что они на самом деле родные брат и сестра.

С одной стороны, сделанное открытие радовало. После кончины Веры Зоя жила в неослабевающем страхе, вдруг Игорь снова заболеет раком крови, а донора нет. Теперь же можно перевести дух: если сыну станет плохо, имеется Лялечка. Но если посмотреть на ситуацию с иной стороны!

Разве могут кровные, самые близкие родственники жить как муж и жена, а? Игоря и Лялю следовало ввести в курс дела, но Зоя никак не могла решиться на подобный шаг. Ей бы пришлось признаться во многих неблаговидных деяниях, рассказать о том, как малолетней девочкой она стала любовницей Ивана Николаевича, как обманула Андрея и всю жизнь говорила неправду Игорю о том, кто его родной отец.

Конечно, сейчас уже бояться нечего, Иван Николаевич и Ирина давно в могиле, их дочь Вика живет за границей, а может, тоже скончалась. Но как отнесется Игорь к известию о лжи, окутывавшей всю его биографию? Вяземский считает свою маму святой женщиной, честно прожившей долгие, тяжелые годы. Зоя неоднократно твердила сыну:

– Конечно, нам нелегко, но я гордый человек и не стану обращаться за помощью к Андрею, он нас бросил.

Игорь пребывал в убеждении, что его отец мерзавец, и не желал общаться с ним, вычеркнул его из своей жизни. Но, узнав правду, он начнет считать непорядочной особой Зою.

А Ляля? Как она отнесется к известию о том, что свекровь ее родная мать? Поверит, что Вяземская до встречи с Галей даже не подозревала о двойне? Или начнет сыпать упреками:

– Отдала меня невесть кому! Выбрала из двух дочек одну, а про вторую забыла начисто?

Чем дольше Зоя обдумывала ситуацию, тем страшней казалось ей будущее, светлый мир Вяземской развалился на глазах. Если Игорь и Ляля узнают истину, они мигом разведутся и уедут прочь куда глаза глядят. Зоя останется рыдать в одиночестве, она лишится горячо любимого сына и не менее обожаемой, вернувшейся к ней дочери. Как поступить?

Оценив положение со всех сторон, Зоя приняла решение: о том, кем является на самом деле Ляля, знает лишь Галина. Но санитарка не в курсе того, что Вяземская родная мать девочки. Все непосредственные участники тех далеких событий мертвы, нет ни Ивана Николаевича, ни Ариадны. Живы, правда, Андрей и Люба, знавшие о любовнике Зои, но с бывшим мужем общение сведено к нулю, а подруга слыхом не слыхивала о близнецах, получившихся из пробирки. Опасности разоблачения нет. Самое страшное, что может случиться, это повторный визит Галины, которая захочет еще денег. Но с ней Зоя сумеет справиться, в конце концов, можно будет сказать Ляле: «Да, дала побрякушки гадкой бабе, не хотела, чтобы она тебя тревожила».

Лялечка не рассердится на свекровь, наоборот, еще больше полюбит ее за заботу. Нет, Зоя не станет сообщать никому страшную правду!

Люба замолчала и посмотрела на меня:

– И как вам история?

Я покачал головой:

– Ужасно! И она закрыла глаза на инцест?

– Да! – торжествующе заявила Люба. – Именно так. Боялась лишиться семьи.

– Чудовищно.

– Верно.

– А если бы у Игоря и Ляли родился ребенок! – пришел я в негодование. – Вот где катастрофа. У детей от подобных связей целый букет заболеваний.

Люба скривилась: